Андрей Двинский - Несвятая троица
Я для себя так и не решил, как к ней относиться. Первые пару наших совместных ночей, увлеченная моими рассказами, она порождала во мне единственное чувство – старшего брата, который рассказывает младшей сестренке сказки на ночь. Однако вчера ночью я вдруг понял, что ее близость, запах и тонкие теплые руки, обнимающие меня, стали будить отнюдь не братские чувства. И сейчас, ощущая мягкое и податливое тело, вдруг почувствовал, что хочу ее. Будто прочитав мои мысли, Дина еще плотнее прижалась ко мне, да так, что мне стало… неудобно сидеть.
– Так на каком языке человеки говорить в Шартане больше всего? – По-эртазански спросил Цепалу Беркут. Он никак не мог разобраться с местными падежами, склонениями и родами, поэтому речь его, местами, звучала очень забавно.
– Хой, тут на многих языках говорят, – купец любил жестикулировать, когда что-то рассказывал. – Большинство неплохо говорит на эртазанском, и все хорошо знают имперский. Понимают адостанский и эдемский, можно встретить тех, кто говорит на лирданском.
– Адостанский – это что? – спросил Андрей.
– Это язык шодов, – ответил я ему по-русски.
– А лирданский?
– Лирданский Халифат – это чудесная страна, с ней Эртазания граничит на юго-востоке. Там говорят по-лирдански. Очень красивый, но трудный для понимания язык, – пояснил купец.
– А скажите, уважаемый Цепала, если это не быть секретом, что вы делать затем как мы расстанемся? – спросил Беркут. – В Эртазании быть война, как дальше быть ваша торговля?
– Хой, не знаю, командир, – горестно покачал головой купец. – Продам вот товар, а потом буду думать, с людьми говорить. Война сильно испортила торговлю.
С тех пор, как мы подрались с шодами, Цепала именно так стал называть Беркута. Словом, которое на русский я переводил как «командир», здесь называли воинов, возглавляющих небольшие отряды наемников.
– А что, местные видящие не делать артефактов?
– Как же не делать – делают. Но получается очень дорого. У людей мало видящих. Да и те, кто есть, часто заняты другими делами – работают на герцога, на бургомистра. А артефакты нужны, много и разные. Ну и нелюди… – Купец запнулся. – Не любят этого. Говорят, к таким видящим иногда приходят и… Смотрят в глаза.
Повисла тишина, нарушаемая лишь смехом и разговорами, доносящимися от соседнего костра. Послышались звуки флейты. Ира поднялась и, взяв большую деревянную ложку, начала перемешивать варево.
– А вот скажи, уважаемый, – Беркут сглотнул слюну, глядя как Ира пробует кашу. – Если мы тебе делать артефакты, а ты продавать – как ты смотреть на такой бизнес?
Цепала удивленно посмотрел на Беркута, потом на меня.
– А разве у вас нет других дел? – вырвалось у него, и он тут же замахал руками. – Хой, то есть я хотел сказать, это не мое дело. Просто старый Цепала думал, что такие серьезные господа, как вы, конечно, заняты более важными делами, чем делать артефакты какому-то торговцу.
Беркут посмотрел на меня.
– Я не все понял.
Я перевел.
– Мы готов отложить другие дела, – подумав, сказал Андрей. – Нам надо заработай деньги для нашей дальней работы.
– О! Тогда, конечно, старый Цепала всячески готов помочь!
– Готово, – сказала Ира. – Снимайте, мальчики!
Мы с Беркутом ухватились за перекладину и сняли котел с костра. Ира тут же стала раскладывать кашу по каменным мискам, которые еще вчера подарил нам купец. Посуда была сделана из какого-то пористого камня, покрытого сверху глазурью. Явно, не без помощи магии. Некоторое время мы молча, но дружно работали челюстями.
– Вадик, сегодня вечером надо защитить наши мозги от нелюди, – жуя, проговорил по-русски Беркут. – Сможешь?
Я вздохнул и, поморщившись, сказал:
– Вы будете в коме несколько часов. У меня будет чертовски болеть голова. Вдруг ночью какой трабл случится?
Андрей несколько минут сосредоточенно жевал, уставившись в одну точку.
– Ничего страшного. Сегодня поработаешь со мной и Ирой. Ты, Цепала и дети, если что, поднимите тревогу. Здесь людно, не думаю, что будут большие проблемы.
– Я не хочу, чтобы он копался у меня в голове, – тихо сказала Ира, перестав жевать и напряженно посмотрев на Беркута.
– Тогда в ней покопаются шоды, – спокойно ответил Андрей, соскребая со дна остатки каши. – И ты, как-нибудь ночью, воткнешь мне нож между лопаток.
Даже в свете костра было видно, как Ира побледнела. Отставив миску в сторону, она вдруг уткнулась в ладони и тихонько заплакала.
– Ты подготовься пока, – кивнул он мне. Встал и, одним движением подняв Иру на руки, понес в палатку.
– Он ее любит? – спросила меня Дина и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Расскажешь мне, как у вас принято поступать, когда люди влюблены друг в друга?
Я чуть не подавился кашей.
– Ну, я не большой знаток в этом вопросе…
– Ну, пожа-а-алуйста, – по-русски протянула она, сильнее прижимаясь ко мне. У кого только успела научиться?
– Расскажу, – обреченно согласился я, отодвигая в сторону пустую миску.
– Тогда я попрошу дядюшку Цепалу взять сегодня ночью Терима в свой фургон, – прошептала она мне. – Он еще маленький, чтоб слушать такие истории.
Меня аж в жар бросило. Интересная ночка меня ждала. Однако сейчас следовало сосредоточиться на другом. Я попытался вспомнить о методах компенсации повреждений мозга при контакте с чужим сознанием. Было что-то такое в памяти стеха. Ну да, конечно, есть схема. Сложная, зараза!
– Малыш, прибери тут, пожалуйста, за нами, – попросил я Дину. – Мне надо кое-что сделать, а потом я буду весь твой.
– Ой, – девочка прижала ладошку ко рту, глядя на меня горящими глазами. – Что ты сказал?
– Я сказал, что буду готов обсудить с тобой все, что ты захочешь, – улыбнулся я ей.
– А, понятно, – хихикнула она и пошла мыть посуду. А я залез в палатку, отыскал в мешке набор полных накопителей и достал ноут. Придется что-то придумывать, чтоб голова не болела.
Беркут заглянул минут через двадцать.
– Пойдем.
Ира лежала в углу шатра, закутавшись в одеяло до самых глаз. Глаза были мокрыми, красными, смотрели испуганно и напряженно.
– Вадик, только, пожалуйста, не трогай там внутри ничего и не… подглядывай, куда не нужно, – как-то тихо и обреченно попросила она.
– Не боись, – нарочито бодро буркнул я. – Может, и не получится еще ничего.
Ира вздохнула. Я активировал у себя на макушке схему компенсации, которую только что удалось посчитать и собрать. Теплая волна пробежала от затылка до позвоночника.
– Посмотри мне в глаза, – мягко попросил я ее, нежно кладя ладони на уши и фиксируя голову. Как только наши зрачки встретились, я надавил. И тут же, почти без усилий провалился внутрь.
