Клиффорд Саймак - Снова и снова
– Да какой мне, черт подери, смысл вас убивать! Мне нужны слова, которые вы напишете! Плевать я хотел на вас и на андроидов ваших! Не хотите сами – повторяю для тугодумов – мы без вас перепишем вашу книгу, перепишем так, как нужно нам. И именно такой ее прочтут все летучие и ползучие твари, которых вы так обожаете. Нет, в Божьем мире не будет ничего и никого, сравнимого с Человеком!
Тревор смерил Саттона презрительным взглядом.
– Я ухожу, Саттон. Но запомните, ваше имя будет вписано черными буквами в историю Человечества. Оно станет символом зла, им будут пользоваться, как проклятьем.
Саттон не пошевелился.
Тревор выругался, встал и зашагал прочь, но вдруг остановился и обернулся. Он говорил шепотом, но слова его точно иглы вонзались в сознание Саттона.
– Умойся, – шептал Тревор, – смой пудру, сними пластырь и клеймо, – человеком ты уже никогда не будешь, Саттон.
Он повернулся и пошел к шоссе. А Саттон смотрел ему вслед и понимал, что спиной к нему повернулись не только Тревор – все человечество.
50.
Горела только одна лампа, в углу комнаты. Портфель лежал на письменном столе. Ева Армор стояла рядом, опершись о спинку стула. Было видно, что она ждала его прихода.
– Ты вернулся, – сказала она, – за своими записками. Я их приготовила.
Саттон застыл у порога.
– Нет, Ева, сейчас дело не в записках. Позже они понадобятся мне. Но сейчас дело не в этом. Помнишь, утром я сказал про оружие? Ну, что у меня есть оружие, но оно в одном экземпляре и что с одной винтовкой войны не выиграть?
– Я помню, Эш.
– Ну так вот: винтовок может быть много. Очень много. Сколько угодно.
Она медленно приблизилась к Эшеру.
– Ева, я на вашей стороне, – сказал он просто. – Вечером я виделся с Тревором, он проклял меня от имени человечества.
Она протянула руку и нежно притронулась к его щеке.
– Эш… – сказала она шепотом. – Ты смыл клеймо… Ты снова Эш…
Он кивнул.
– Мне хотелось снова стать человеком… Кое о чем я догадывался, он рассказал мне остальное. Про андроидов, у которых нет метки на лбу.
– Да, мы используем их в качестве шпионов, – просто сказала Ева. – Кое-кто из них работает в департаменте Тревора. Он пребывает в полной уверенности, что они – люди.
– А где Геркаймер? – неожиданно спросил Саттон.
– Его здесь нет, Эш, – ответила Ева и отвела взгляд. – Он не мог здесь оставаться после того, что произошло во дворе.
– Да, конечно, я понимаю, Ева, мы, люди – такие подонки!
– Садись, Эш. Вот здесь, садись. Ты говоришь так странно, что мне страшно! – Он сел. – А теперь рассказывай, что произошло, – потребовала она.
Но он заговорил о другом.
– Я весь день думал о Геркаймере. Все время, пока разговаривал с Тревором. Я ударил Геркаймера, ударил сегодня, ударил бы и завтра, если бы он сказал мне то же самое. Это в крови у людей, Ева. Мы пробивали себе дорогу с таким трудом. Каменным топором, ружьями, атомными бомбами, и…
– Прекрати, слышишь, – одернула его Ева.
Он удивленно взглянул на нее.
– Мы – люди… А Геркаймер? Разве он не человек? Он – человек, которого сделали люди. Робот может сделать другого робота, и все-таки это будет робот, правда? Человек создает другого человека, и они оба – люди! – Саттон остановился и сконфуженно пробормотал: – Прости, Ева. Это Тревор мне голову заморочил. Он боится, что андроиды победят и настоящих людей вообще не останется; что исчезнет древнее, истинное человечество.
– Эш, – сказала Ева, ласково прикоснувшись к его щеке, – ты бьешься над проблемами, которых не решить тысяче поколений. Что в этом толку?
Он покачал головой.
– Я понимаю – толку никакого. Все так. И, тем не менее, это не дает мне покоя. Когда-то все казалось так ясно и просто. Я написал бы книгу, Галактика прочла бы ее, приняла бы и поняла, и все было бы хорошо!
– Все и будет хорошо! Но не сразу. Не скоро. Чтобы это произошло, нужно остановить Тревора. Он ослеплен теми же мыслями, что мучают сейчас тебя.
– Геркаймер говорил, что необходимо новое оружие, что новое оружие обеспечит нам перевес… Скажи мне, Ева, научные достижения андроидов на сегодняшний день, наверное, достаточно высоки?
Ева кивнула.
– Да, Эш, это так.
– Ну, тогда у них должен быть сканнер… прибор, который расщепляет организм человека до молекулярного, даже до атомного уровня? А потом копирует с этого организма другой – идентичный?
– Именно этим мы и занимаемся! Мы скопировали несколько сотрудников из организации Тревора. То есть, попросту выкрали их, скопировали, изготовили двойников и отправили в качестве шпионов к Тревору. Настоящие же его сотрудники находятся у нас. Только с помощью подобных уловок нам удается удержать свои позиции.
– Ну, а меня вы могли бы скопировать?
– Конечно, Эш, но…
– Нет, я имею в виду не внешность. Мозг… и еще кое-что.
Ева кивнула.
– Я поняла! Твои исключительные способности!
– Понимаешь, я могу проникать в чужой мозг, в чужое сознание. Это не просто телепатия, это настоящая способность становиться другим существом – видеть, знать, чувствовать то, что чувствует другой, животное он или человек. Я не знаю, как именно это происходит. Может быть, это связано с особой структурой мозга. И, если вам удастся скопировать мой мозг, может быть, сами собой скопируются и мои способности. Наверное, не все дублеры обретут эти способности, возможно, не все научатся ими пользоваться, но кто-нибудь овладеет ими, я в этом почти уверен.
– Эш, но ведь это означает!.. – ахнула Ева.
– Это означает, что вам будет известно абсолютно все, – произнес Саттон спокойно. – Все, что задумывает Тревор. Каждое его слово, каждая мысль. Потому что, один из ваших станет Тревором. И то же самое можно будет сделать со всяким. Вы сможете заранее приготовиться к любой атаке. Пресечь любую агрессию с их стороны!
– Для них это будет тупик, – обрадованно воскликнула Ева и зашагала по комнате. – Именно это нам и нужно. Стратегия тупика! Они ничего не поймут, запаникуют… подумают, что удача отвернулась от них, что против них – сама Судьба!
– Тревор, сам не зная того, подсказал мне тактику, – подхватил Саттон. – Он сказал: «Идите, бейтесь головой о стенку, пока вам не надоест». Он сказал, что в конце концов я устану и сдамся.
– Лет десять, – задумчиво сказала Ева, – не больше. Ну, не десять, пусть – сто. Пусть даже тысяча…
– Но рано или поздно они сдадутся. В буквальном смысле поднимут лапки! Туговато им придется. Представляешь, сколько трудов и все насмарку!
Они молча сидели в кругу света, на маленьком островке посреди комнаты, и, как ни странно, не чувствовали особой радости. Да и какая там радость?! Ведь все они – люди. Сражаются друг с другом, побеждают, проигрывают, ненавидят друг друга…
