Галина Полынская - Алмон
Патриций не слышал ни шума, ни смеха развлекающихся гостей. В одиночестве сидел он за центральным столом и разглядывал вино в своем бокале. Из теплого аромата ежевики на него смотрело отражение застывших глаз Нэскея.
* * *– Мы опоздали, – прошептала Анаис. – Как же все это глупо… Невыносимо глупо.
Еще хранящая тепло рук мастеров статуя Леброна смотрела с Семинебесной Площади в утренние небеса. Терр-Розе, слабая и бледная, с повязкой на шее, лежала на носилках в окружении докторов – она не пожелала оставаться в кровати, желая попрощаться с юношей вместе со всеми.
– Почему Леброн умер? Что произошло? – Ластения смахивала слезы с ресниц.
– После Посвящения изменилась структура его крови, – ответил Алмон, – она сделалась точь-в-точь такой же, как у вампиров.
– Зачем нужно было делать из него вампира? – глаза Анаис были ярко зелеными от ярости и боли. – Патриций хотел, чтобы Нэскей упивался чужой кровью?
– Не знаю, чего он хотел, но такая кровяная структура дает множество новых возможностей организму, начиная невосприимчивостью к инфекциям, заканчивая увеличением потенциала головного мозга. Все долго перечислять…
– Но умер-то он почему? – вмешался Сократ. – С такими-то потенциалами?
– Ну, у Терры же кровь вампира, а если один вампир кусает другого, то тот, кто укусил, умирает. Бывает, что умирают оба.
Ластения закрыла лицо руками и разрыдалась.
* * *Вечер шел своим чередом, гости наслаждались отменными яствами и волшебными винами. То и дело за стол к Георгу норовил подсесть кто-нибудь с разговорами, но бесед не получалось. С пустым непроницаемым лицом Патриций потягивал вино, глядя поверх голов собравшихся. Но неожиданно взгляд его прояснился, Георг поднялся из-за стола и хлопнул в ладони. Шум стих. На мгновение погас свет. Когда он вспыхнул вновь, в центре Залы стоял белоснежный рояль. Под гром аплодисментов Владыка сел за инструмент и положил свои красивые пальцы музыканта на пожелтевшие от времени клавиши.
– Бывает, я иногда играю, дабы развлечь собственную душу, но сегодня хочу исполнить кое-что для вас, – сказал Георг и посмотрел на медлительных, молчаливых послов Луны. – Надеюсь, вы узнаете пейзажи своего мира в музыке, давным-давно написанной земным композитором. Композитором, который даже и не подозревал, что ваша жизнь существует в действительности.
Пальцы Повелителя скользнули по клавишам старого рояля так ласково, словно он коснулся тела женщины, восхищаясь эротикой ее линий и форм, заранее любя каждый ее стон или вскрик, которые мгновением позже он извлечет из ее податливого тела, заласканного непередаваемым наслаждением музыки. Патриций немного помедлил и произнес:
– Бетховен, «Лунная соната».
* * *Умытое росами утро Сатурна наслаждалось своей чистотой и светом, не подозревая о горестях и печалях, тяготивших обитателей дворца. В этот ранний час друзья сидели за столиком в кружевной садовой беседке – оставаться во дворце уже не было никаких сил. Рядом маялись сонные слуги.
– Хотелось бы иметь собственную планету, – сказал Сократ, задумчиво прихлебывая обжигающе горячий напиток бодрости. – Создать свою, личную.
– Ах, конечно! – фыркнула Терра, которую ничто не могло заставить отказаться от общества и событий, возможно, именно жажда деятельности и исцеляла ее быстрее и лучше всяких лекарств. – Могу себе представить, что бы ты создал! Планета пьяниц и бездельников! «Сократиус», так бы она называлась, да?
– Настолько сильной манией величия я не страдаю, – зевнул толстяк.
– А как бы она все-таки называлась? – заинтересовалась Анаис.
– «Кирас», – не задумываясь, ответил Сократ.
– «Сердце Друга»?
– Ага, но это сокращенно. Полностью бы это звучало так: «Кирас Алисторунас, Ларгоне Лоре Миновар».
– Сократ, – покачала головой девушка, – это название не смог бы выговорить ни один гость, пожелавший посетить твою планету, а тем, кто не знает языка Космоса, пришлось бы произносить следующее: «Сердце Друга, Вечно Бьющееся Сквозь Временные Дали». Не слишком ли?
– Да, пожалуй, слишком… Ну, тогда просто Кирас, коротко и вкусно. Алмончик, – развернулся толстяк к полуволку, – а ты…
– Опять про пули?
– Нет, теперь про когти. Ты ими насмерть защекотать можешь?
– Какой вы, право, кровожадный, – усмехнулся полуволк, подливая в свой бокал освежающего напитка из кувшина.
– А они у тебя растут или всегда одной длины?
– Всегда одной.
– Ломаются?
– Сократ, отстань ты от него, пожалуйста, – сердито сказала Анаис. – Думаешь, Алмону приятны такие расспросы?
– Мне все равно, – честно признался полуволк, – пусть спрашивает, если интересно.
– Да, да, очень интересно, – заблестели глаза толстяка. – Про Организацию можно?
– Я думал, теперь про ноги или зубы.
– Про зубы потом. Сейчас кто у руля Спец. Штата стоит?
– Пока никто.
– А… как же так? Как Организация работает?
– У нее четко отлажена структура: отделы действуют автономно и практически независимо друг от друга, у каждого отдела свой начальник. Все шестнадцать начальников подчиняются мне, а в случае моей смерти или недееспособности они объединяются и создают Совет Организации, призванный временно заменять главу.
– И долго Организация так может проработать?
– Сколько потребуется.
– Я так поняла, – вмешалась Терр-Розе, – что в Империи нет больше никаких структур власти, кроме Патриция и Спец. Штата?
– Только Орден Дворца, но они больше хозяйственными делами ведают. Организация занимается практически всем, от безопасности Империи и торгово-транспортных вопросов до общественных дел.
– А что входит в «общественные дела»? – заинтересовалась Ластения.
– Если марсианин нажалуется на своего соседа, что тот по ночам траву портит на его лужайке, то этим вопросом будет заниматься одиннадцатый отдел Спец. Штата.
– Не может быть! – изумился Сократ. – Организация возится с такой ерундой?
– Еще как, иначе униженный и оскорбленный полезет во Дворец со своими чаяниями, а Патриций потом спросит с меня, почему гражданин Империи до сих пор страдает вместе со своей лужайкой, вместо того, чтобы приносить пользу? Вообще, уровень жизни на Марсе очень высок, Патриций заинтересован в притоке лучших умов Системы. Переселиться в Империю – мечта лучших из лучших.
– А сбежать оттуда – мечта разумнейших из разумных, – проворчал Сократ.
– Ты не совсем прав, Дворец и Марс – это два различных государства, меж ними мало общего.
* * *Когда пальцы Патриция замерли и смолкли последние звуки лунной музыки, Малахитовая Зала взорвалась бурей аплодисментов, и восторженнее прочих рукоплескали послы Луны. Отстраненно кивнув, Патриций покинул Залу, оставив своих гостей на попечение Дракулы и Палача.
