Джаспер Ффорде - Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов
– И, – осторожно начала я, не желая показывать Глашатаю, насколько я не подготовлена, – какой у нас план?
– Подменить собак, – просто ответил Глашатай. – Все колли выглядят одинаково.
– А как насчет рудиментарной сюжетной памяти? – спросила Хэвишем. – Гладильщики не понадобятся?
– Это в списке работ, – ответил Глашатай, вырывая листок бумаги и протягивая мне. – Вы, разумеется, знаете о гладильщиках все?
– Безусловно! – ответила я.
– Хорошо. Еще вопросы есть?
Я помотала головой.
– Ну и отлично! – воскликнул Глашатай. – Да, еще одно. Брэдшоу расследует смерть Перкииса. Не подготовите ли вы для него отчет как можно быстрее?
– Конечно!
– Ладно…
Он пробормотал себе под нос несколько замечаний о том, что еще надо сделать и ушел.
Как только он отбыл, я обратилась к Хэвишем:
– Вы думаете, я уже готова?
– Четверг, – самым серьезным своим тоном произнесла моя наставница, – послушай меня. В первую очередь беллетриции нужны агенты, которым можно доверять. – Она окинула комнату взглядом. – Порой трудно понять, кому можно верить, кому нет. Иногда до тошноты самоуверенные юнцы вроде тебя становятся последним оплотом против тех, кто хочет причинить Книгомирью зло.
– То есть?
– То есть кончай задавать вопросы и берись за дело: отправляйся на свою первую практику. Понятно?
– Да, мисс Хэвишем.
– Значит, с этим покончено, – сказала она. – Еще вопросы есть?
– Да, – ответила я. – Что такое гладильщик?
– Ты что, не читала Путеводитель?
– Ой, он такой длинный, – заныла я. – Я сверяюсь с ним при каждом удобном случае, но прочла только введение.
– Ну, – сказала она, когда мы перенеслись на склады Уэммика в кулуары Великой библиотеки, – сюжеты обладают чем-то вроде подавленных воспоминаний. И с поразительной легкостью вдруг возвращаются к своему первоначальному течению.
– Как время, – прошептала я, думая об отце.
– Можно и так сказать, – ответила мисс Хэвишем. – Потому на заданиях по внутренней отладке сюжета нам часто приходится использовать гладильщик – дополнительное приспособление, укрепляющее основной сюжет. Как ты знаешь, мы изменили финал конрадовского[65] «Лорда Джима». Первоначально Джим убегает. Слабовато. Мы подумали, что будет лучше, если он сдастся вождю Дорамину, как герой и просил после резни, устроенной Брауном.
– И как, получилось?
– Нет. Вождь все равно простил его. Уж как мы старались! И хамили вождю, и за нос его дергали! После сорок третьей попытки мы отчаялись. Брэдшоу чуть ли волосы на себе не рвал.
– Так что же вы сделали?
– Пришлось ретроспективно убить сына вождя во время резни. Это сработало. После этого вождь со спокойной совестью пристрелил Джима.
Я задумалась на мгновение.
– А как отреагировал Джим на то, что ему придется умереть? – спросила я.
– Да он первый просил об отладке сюжета, – проворчала Хэвишем. – Он считал смерть единственным честным выходом. Но сын вождя, представь себе, не пришел в восторг от такого решения.
– А, – ответила я, подумав, что в Книгомирье на другом конце карандаша жизни порой действительно имеется ластик.
– Итак, дашь фермеру чек на сто фунтов и купишь его свиней по цене вдвое выше рыночной: тогда он не будет нуждаться в деньгах и не станет продавать Тень продюсеру. Понятно? Добрый день, мистер Уэммик.
Мы пришли на склад. Уроженец «Больших надежд» Уэммик, коротышка лет сорока с побитым оспой лицом, радостно приветствовал нас.
– Добрый день, мисс Хэвишем, мисс Нонетот! Надеюсь, все в порядке?
– Все просто отлично, мистер Уэммик. Как я понимаю, у вас есть для нас несколько представителей семейства псовых?
– Да, – ответил кладовщик, показывая на двух собак, чьи поводки были привязаны к торчащему из стены крюку. – На замену мопса леди Бертрам – один экземпляр. Зрячая, для замены Тени, слепой овчарки, – один экземпляр. Чек для фермера на сто фунтов стерлингов, одна штука. Наличные на покупку свиней – сорок два фунта, десять шиллингов и четыре пенса. Распишитесь вот здесь.
Две собаки часто дышали и виляли хвостами. У колли глаза были завязаны.
– Вопросы есть?
– У нас есть легенда на этот чек? – спросила я.
– Воспользуйся воображением. Уверена, ты что-нибудь придумаешь.
– Минуточку! – воскликнула я. В голове у меня запищал сигнал тревоги. – А разве вы не идете со мной, чтобы наблюдать за выполнением задания?
– Вовсе нет! – Хэвишем осклабилась со странным блеском в глазах. – Наряды исполняются самостоятельно. Я поставлю тебе зачет – или незачет – после твоего рапорта о перекройке сюжета внутри книги. Это так просто, что даже ты не провалишься.
– А может, я лучше заменю мопса леди Бертрам? – спросила я, пытаясь выставить это задание более сложным и важным.
– Ни в коем разе! Кроме того, я больше не занимаюсь детскими книгами после инцидента с ягненком Ларри. Но поскольку «Тень» не переиздавалась, никто не заметит, что ты там намухлевала. Помни: беллетриция – почтенное учреждение. Ты должна подтверждать это всем своим видом и поведением. Будь решительна, честна и справедлива в своем деле. Уничтожай граммазитов с особой безжалостностью и держись подальше от мужчин с «серьезными намерениями».
Она на мгновение задумалась.
– Кстати, о намерениях. Ты взяла Путеводитель, чтобы вернуться назад?
Я похлопала себя по нагрудному карману, где лежала тоненькая книжица, и Хэвишем исчезла, чтобы спустя мгновение вернуться, взять собак и снова исчезнуть. Я уже готова была прыгнуть на второй этаж, когда знакомый голос за спиной заставил меня обернуться.
– Привет! – мурлыкнул Чеширский Кот. – Все в порядке?
Он сидел на верхушке Буджуммориала и расплывался в широчайшей улыбке.
– Я отправляюсь на практический экзамен.
– Великолепно! – обрадовался Кот. – И куда?
– В «Тень – пастуший пес».
– Энид Блайтон, издательство Коллинза, двести пятьдесят шесть страниц, с иллюстрациями, – пробормотал Кот, для которого всякая книга в Библиотеке являлась дорогим другом. – Если не считать слов на букву «с» и «п», то для Блайтон книга вовсе недурна. Продукт своего времени, можно сказать. И что ты собираешься в ней сделать?
– Хеппи-энд, – объяснила я. – Надо подменить собак.
– А! – сказал Кот, дрогнул усами и заулыбался еще шире. – Примерно как мы в прошлом году поступили с джипсоновским «Старым брехуном».[66]
– «Старым брехуном»? – недоверчиво переспросила я. – И что, новый конец и правда счастливый?
