Алексей Корепанов - Вино Асканты
"Дракон и тигр - это свинец и ртуть, свинец и ртуть - это вода и огонь, вода и огонь - это девица и отрок..." "Если в промежутке имею пятно мелькнувшего света, ощущаемого в поле киновари - это на дне воды сокровенная жемчужина, внутри земли желтый росток, в это время один ян приходит снова, как будто красное солнце начинает подниматься, освещает бирюзовое море, как туман и как дым, как скрытое и как явное - тогда свинец-огонь рождается!"
Человек, нахмурившись, перебрал стопку журналов - между ними лежали отдельные вырезки, потертые на сгибах.
"Простой здравый смысл принуждает нас взять для изготовления нашего философского камня ртуть и серу..." "Солнце, луна, агат суть камни. Но наши камни мертвы под землей. Сами по себе они не действуют..."
Он попытался разобрать мелкий почерк на бумажных обрывках.
"Сны, приходящие к нам воротами из кости слоновой,
Лживы, несбыточны, верить никто из людей им не должен".
Внизу было написано: "Гом. Одиссея". А рядом, в столбик, шла еще одна цитата:
"Белые створы других изукрашены костью слоновой,
Маны, однако, из них только лживые сны высылают".
И чуть ниже: "Верг. Энеида".
На отдельном листке крупными печатными буквами было трижды написано одно и то же: "Чаша Медеи. Чаша Медеи. Чаша Медеи". Под этим словами был изображен сосуд, похожий на древнегреческую амфору. Сбоку, наискосок, размещалось несколько фраз: "Тезей появился в Афинах и Медея разгадала его тайну. Уговорила мужа отравить Тезея. Получила согласие. Приготовила в своей чаше отраву". В нижней части листка вновь было написано: "Чаша Медеи" - и нарисована карандашом обыкновенная чайная чашка.
Человек опять оглянулся на диван. Там, на полу, возле диванной ножки, стояла чайная чашка без ручки с остатками какой-то жидкости на дне.
3
Губы лежащего на простыне мужчины шевельнулись, и фигуры в белых халатах замерли, прекратили свои манипуляции.
- Завтра... будем... в Искалоре, Рения... - прошептал он. - Отец... обрадуется...
Шепот стих. Глаза лежащего так и не открылись.
4
- Ну что, есть надежда?
Человек, который ожидал в коридоре, шагнул навстречу врачу, вышедшему из стеклянных дверей, до самого верха закрашенных белой краской.
Врач, не отвечая, достал сигарету, закурил и бросил спичку в угол.
- Что с ним? Он... будет жить?
Врач молча курил.
5
День был теплым и безветренным, и дремали, распростершись под солнцем, луга с высокой зеленой травой. Кони вынесли седоков на плоскую вершину холма, у подножия которого блестела нитка ручья. Грон приставил ладонь ко лбу, рассматривая возникшую вдали светлую стену, плавающую в легкой дымке. Стена окаймляла горизонт, нависая над далекими лесами.
- Снежные Горы, - сказал вольный боец и повернулся к девушке. Видишь, Снежные Горы. Осталось совсем немного.
Они, пришпорив коней, помчались вниз по склону, по единственной дороге, ведущей из этих пространств к пещере, тоннелем пронизывающей толщу гор. Мир был переполнен солнцем, мир дышал им в лица теплым ветром скачки, мир расстилался лугами и вздымался горами, мир жил, пульсировал яркими красками дней и темными красками ночей, его освещали солнце и звезды, и бродили в вышине облака, и проливались дожди... Небо накрывало его синей чашей, но было не властно над ним. Мир жил...
Кони несли Грона и Рению навстречу новым событиям, и все ближе был Искалор.
Другой мир, мир вне времени и пространства
- это мир вашей собственной души.
Герман Гессе
