Сергей Гатаулин - Вирус
Медведев догнал Ивана и подтолкнул его к выходу.
- Иди, Ваня! Я догоню.
Нужно было найти Галину и хотя бы секундочку поговорить с ней.
Заглянув в кабинет, в котором встретил очаровательного следователя в первый раз, Медведев никого не застал.
Дежурный на выходе заявил, что Соколова Галина Петровна отбыла в неизвестном направлении.
- Я не обязан следить за всеми, - резко отшил он профессора..
Выходя из здания, Медведев подхватил под руку стоящего в ожидании Пугачева и двинулся к автобусной остановке.
- Ваня, приютишь меня на ночь? - преодолевая неловкость, спросил он Пугачева. - Впервые в жизни не хочу идти домой,
- Без проблем! - обрадованно согласился тот.
Похоже, ему не меньше профессора не хотелось оставаться одному.
Переполненный автобус отъезжал от остановки, громко чихая клубами черного густого дыма, когда вечернюю темноту озарила яркая огненная вспышка. Грохот взрыва догнал машину и растворился в шуме мотора и визге колес.
- Опять зажравшиеся буржуи фейерверки запускают, - прошипела одинокая старушка, указывая пальцем за спину Медведева.
- Деньги девать им некуда, - не желала успокаиваться возмущенная пенсионерка.
«Интересно, что почувствовал Потемкин? Какую неприятность?» - подумал Медведев, глядя на уставшую от жизни бабушку.
* * *Ощущение опасности, появившееся в отделении милиции, не проходило, как он ни старался успокоить себя. Уговоры и убеждения натыкались на неприступную стену первобытного инстинкта и осыпались, заставляя вновь и вновь прислушиваться к пугающему чувству.
Тело изменялось, создавая новые связи в мозгу. Расширялась грудная клетка - увеличивался объем легких. Перестраивалась сетчатка глаза. Он стал видеть запах! Он чувствовал свет, слышал гудящие потоки тепла, ощущал волнистую поверхность радиоволн и непривычные ландшафты множества тех, которым люди просто не придумали названия.
После очередной попытки заснуть он вдруг услышал голос Тромба.
- Цербер, оставь его в покое! Он может нам еще пригодиться!
Дмитрий мгновенно переключил внимание, забывая о пугающем предчувствии, нырнул в собственное сознание.
Обломки пещеры, обуглившиеся останки непонятных животных, какие-то кости - все это безобразной кучей свалено у ног закованного в сияющую броню бойца.
Широкоплечий, оплетенный канатами мышц, проглядывающими сквозь каркас брони, Тромб, улыбаясь, подошел к Димке.
- Ну здравствуй, партнер!
Дмитрий пожал крепкую руку и непроизвольно ойкнул: утюг потрогал, а не поздоровался. Давит, аж кости хрустят - пресс да и только.
- Это вирус, который едва не уничтожил нас с Цербером - и который рано или поздно сожрал бы тебя. Может быть, через двадцать лет. А может, через сто, - Тромб махнул рукой в сторону резвящегося неподалеку пса, - его остатки, если быть точным.
Цербер гонял между камней повизгивающее существо, при взгляде на которое Дмитрий с трудом сдержал рвотные позывы. Более безобразное зрелище нельзя было представить.
Периодически вспухающая желеобразная масса, выбрасывающая во все стороны извивающиеся щупальца, сжималась под мощными ударами веселого пса. Щупальца обхватывали все, что попадалось им на пути; лопались, рассыпаясь на более мелкие отростки; превращались в тошнотворную бурую сеть кровеносных сосудов.
Цербер разинул пасть, всем своим видом показывая зрителям, что готов проглотить сжавшееся под очередным ударом существо. И в этот момент Тромб наигранно гневно закричал:
- Не смей этого делать, гадкая собака!
Цербер потешно повернул правое ухо в сторону Тромба. Обиженно посмотрел бойцу в глаза. Громко щелкнул зубами и покатил вирус дальше.
Игра эта нравилась обоим - резвящемуся псу и его могучему хозяину. Не нравилась она, похоже, одному безобразному, видоизменяющемуся монстру.
- Может, объяснишь, какой вирус? - Поинтересовался Дмитрий. - Тебя послушать - так можно подумать, что я смертельно болен, - недовольно пробурчал он.
- Точнее не скажешь: смертельно болен! - громыхнул Тромб. - И не ты один. Больны вы все! Все без исключения! Вернее, исключение теперь есть.
Дмитрий, осмотревшись, выбрал самый большой камень и уселся на него, закинув ногу на ногу.
- И кто же этот счастливчик? - поинтересовался он.
- Ты, напарник! - Тромб улыбался. - По крайней мере, я знаю только одного.
- А как же этот? - Димка махнул рукой в сторону тошнотворного существа.
- Этот? - Тромб скривился. - Жалкое подобие вируса, огрызок, слепок необходимый для изучения.
- Неужели такая тварь сидит в голове каждого человека? - удивленно прошептал Дмитрий.
- Мы же уже обсуждали это явление, - улыбнулся боец, - Это лишь образ, придуманный твоим мозгом. Так удобнее твоему рассудку.
На мгновенье Потемкину показалось, что Тромб улыбается снисходительно, как бы радуясь, что человек может быть таким забывчивым и непонятливым.
Дмитрий прогнал неприятную мысль и только сейчас заметил, что не может адекватно мыслить.
Он словно резко опьянел. Попытавшись собраться, он понял, что не может этого сделать.
Свет, идущий со всех сторон, насыщая организм, приятно согревал. Но так было только в начале его пребывания на территории Тромба. Вскоре кожа начала зудеть, воспаленно краснея под лучами, природу которых Дмитрий определить не мог. Попытка сделать кожу зеркальной помогла не надолго.
Зеркало дрогнуло и начало плавиться. Нервы обнажились, кровь закипела, гулко ударяя в виски.
- Бум-бум, - загудело в голове.
* * *- Бум... Бум...- ухнула металлическая баба, загоняя своим телом железобетонную сваю все глубже и глубже в замерзающую землю.
Казалось бы, какой идиот начнет работу в восемь часов утра в выходной день? Но идиот нашелся, и был он не один - целая бригада. Работяги громко матерились, вспоминая хозяина будущего коттеджа и его мать, и всех его родственников.
В соседнем доме заплакал ребенок. Негромко, но противно - прямо в голове.
За несколько кварталов от Димкиного дома проехала машина, взорвалась в голове громким дребезжанием и неправильным рычанием. Механик в мастерской не докрутил гайку, и та громко вибрировала, не давая Потемкину расслабиться.
Спешить некуда - выходной. Все нормальные люди будут спать часов до десяти, пытаясь отдохнуть за всю прошедшую неделю, и еще часик - в счет предстоящей. Можно поваляться в постели, прислушиваясь к сопению соседской кошки, или ощутить биение сердца семидесятилетнего старичка, живущего на последнем этаже.
