Сергей Чекмаев - Носители Совести
– Хорошая?
– Не помню. Скорее – плохая. Какая может быть хорошая примета, связанная с покойником?
Марк прикусил лимон, плеснул еще Арсению, долил себе. Следователь медленно перекатывал коньяк по стенкам рюмки, разглядывая свое отражение на янтарной поверхности.
Мысли были невеселые: «Как подшить к делу подобные показания? Но самое интересное – это как я пойду к Каину с подобной теорией. Гм. Будет поставлен рекорд по скоростному вылету из прокуратуры! Проверять? Но как, если почти не осталось свидетелей?»
– Скажите, Марк, вы когда-нибудь слышали от Круковского о новых Носителях? Может, он нашел кого-то еще, но не был до конца уверен… может, предполагал…
– Нет, – твердо сказал Сивур. – Богдан постоянно искал. Только и делал, что искал, постоянно говорил об этом. Про Алину я узнал недели за две, задолго до того, как он смог с уверенностью все подтвердить. Если бы он нашел кого-то еще… я бы знал. Да и Алина бы рассказала, и Шаллек тоже.
– Что значит – «нашел»? Вы как-то друг друга чувствуете? Узнаете в толпе? Какой-то сигнал или что-то в этом роде…
– Вы что, думаете, мы Горцы какие-нибудь? – раздраженно ответил Марк. – Дунканы Маклауды? Нет, когда два Носителя сидят рядом, голова у них не болит, сердце не колит и в заднице не свербит тоже!
– Не кипятитесь, Марк! Я не хотел вас обидеть.
Взгляд Сивура несколько смягчился.
– Извините. Просто вы это так спросили, – он сделал неопределенный знак рукой, – с иронией, что ли. Нет, скорее даже с насмешкой. Нашли отдаленную параллель в кино, вот и спросили. А у нас с вами не красивый зрелищный боевик и не модный мэйнстримовский роман. У нас все по-другому. Я не знаю, верите вы мне хотя бы наполовину, но для меня все это долгое время было повседневной жизнью, а потом – жизнью моих близких друзей. Они погибли, Арсений, почти все погибли. И не в красивых позах на телеэкране, а на самом деле.
– И все же, Марк… только, пожалуйста, не обижайтесь больше, я просто хочу понять. Скажите, могут ли Носители ощущать друг друга?
– Я уже говорил вам, Богдан разработал систему тестов, но он – человек науки, во всем видел систему, теоремы, выкладки… Как я сейчас понимаю, наш… – он грустно улыбнулся, – их дар очень личная вещь, каждый понимает и чувствует его по-своему. Лин утверждал, что сможет безошибочно распознать Носителя, побеседовав с ним хотя бы полчаса. Думаю, в его уверенности есть доля истины, ведь он – поэт, умел работать со словами, знал их силу. Но ему никого выявить не удалось, так что это лишь голая теория, ничем не подтвержденная. Алина считала, что легко почувствует другого Носителя так же, как она знает всех ребятишек в своей группе: кому снится кошмар, у кого поднялась температура или сползло одеяло. Но и ей так ни раз не удалось проверить свои способности на практике. И Лина Шалека, и меня, и саму Алину заметил Богдан – через знакомых узнал характер, привычки, потом уговорил пройти тесты под видом медицинского обследования, убедил логикой и фактами.
– А пятый из вас? Точнее – пятая. Женщина, про которую вы говорили.
– Ника? Она пришла сама. Познакомилась с Алиной прямо на улице и все ей выложила. Сказала, что, мол, «видит нашу обособленность». Просто видит – и все. Она же подтвердила, что я… ну… перестал…
– Перестали быть Носителем?
– Да. Она больше не видела меня.
– Кем работает Ника, не помните?
– Я не спрашивал, а она не рассказывала. Богдан как-то сказал, что она училась в Имперском юридическом университете. Была там одна неприятная история, – какая он не сказал, – и Нике пришлось уйти. Работала почти по специальности, но в низшем звене, потому что без диплома. Вроде бы имела отношение к судебным инстанциям или что-то похожее.
– А сколько ей лет примерно?
– Она самая молодая из всех нас – вряд ли ей больше тридцати. Знаю, что вы дальше захотите узнать: как выглядит, приметы? Да? – спросил Марк, и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Рост средний, ниже меня… ну, около метра шестидесяти, волосы черные, подстрижены коротко. Одевается несколько консервативно, я бы сказал – строго. Глаза… глаза не помню. О! Очень любит духи «Сензо».
– Откуда вы знаете?
Сивур улыбнулся. Едва заметно, тенью улыбки, но все-таки улыбнулся. Поставил рюмку на столик и сказал:
– Как-то раз Богдан сказал, что у нее скоро день рождения. Долго думали, что подарить, затянули чуть ли не до последнего дня. Помог случай. В субботу, как всегда, все собрались здесь. Ника приехала раньше всех, мы немного посидели, немного поговорили. Так, о пустяках. Я попытался сделать неуклюжий комплимент, сказал, что у нее чудесные духи. Она расцвела, сказала: это мои любимые, «Сензо». Ничего другого не выношу. Вечером я шепнул обо всем Богдану. Сами понимаете, что мы вручили Нике на день рождения.
– Хорошо, с этим ясно, – Арсений сделал пометку в своем блокноте: «Ника, юридический университет, суд, рост ~160, волосы черные, короткие». – Смотрите, что получается, Марк: Круковский подходил ко всему с научной точки зрения, Шаллек надеялся проверить словом, Алина – просто чувствовала… А как ощущали других Носителей вы?
– Скажу честно, я так и не смог до конца в этом разобраться. Просто, когда они все собирались у меня или когда мы виделись с Богданом, мне становилось… черт, не знаю, как сказать! Спокойно, что ли. Уверенно. Знаете, когда я еще был здоров, – Марк слегка пошевелил больной ногой, – я работал инженером на горных выработках. В Империи. Там произошел взрыв, меня контузило… впрочем, это неважно. Так вот, как мне кажется, похожее чувство у меня появлялось, когда я точно знал: штрек проложен правильно, техника безопасности соблюдена, крепление надежно.
– Получается, что каждый из вас чувствовал других в соответствии с профессиональными навыками?
– Не знаю. Это всего лишь версия. Поймите, Арсений, ни у кого из нас не было информации, накопленного опыта! Ни у кого, даже у Богдана! Наша пятерка стала собираться вместе чуть больше девяти лет назад, через два года после распада Империи. Все, что я вам рассказываю, лишь предположения и версии, ничего больше. Связи с другими Носителями у нас отсутствовали, кроме редкой и очень осторожной переписки. Мы даже не представляли, есть ли еще в Североморье группы вроде нашей! В Империи – да, знали нескольких, в основном благодаря старым связям Богдана и Лина, в Ойкумене нашли кое-кого через осторожные объявления в газетах. А у нас – ноль. Больше никого.
Марк допил свою рюмку, аккуратно поставил ее на стол. Арсений заметил, что руки у коллекционера заметно дрожат.
– И вот это меня больше всего пугает.
– Что именно?
– Тот факт, что у нас никого больше нет. Ника – последняя. И это страшно.
