Михаил Сухоросов - Наемник
Сзади на плечо ложится рука, не оборачиваясь, уже знаю, что это Роджер:
— Пойдем, Мик.
Иду, как сквозь строй. Никто не пытается остановить меня или что-то сказать, только сторонятся, как от зачумленного. Как от проклятого. Может, я проклятый и есть?..
Мы с Роджером вошли в его хижину, освещенную на сей раз не электричеством, а обычной масляной лампой, он молча извлек из-под стола глиняный кувшинчик и два стакана, плеснул в каждый пальца на три и подтолкнул один по столу ко мне. Выпили молча, как на поминках. На вкус я определил — спирт с водой. Помолчали еще немного, потом я закурил, стараясь, чтоб не дрожали пальцы:
— Мне придется уйти?
Роджер, стараясь не встречаться со мной взглядом, кивнул. После долгой паузы произнес глуховато:
— Извини. Просто я тут ничего поделать не могу. После сегодняшнего может в колонии разброд начаться. Я должен был предусмотреть. Извини.
— Ладно, не расшаркивайся… Все равно спасибо. Ты ж не мог знать, что меня грохнуть попробуют.
— Ясно, — махнул он рукой. — Не выдержали ребята.
— Кстати, — скинулся я, — а Гельда с Хельгом? Их-то под это дело не тронут?
— Они с ранеными, не думаю, чтобы что-то им угрожало. К тому же, в Пещерах народу много, не рискнут.
— Хорошо, коли так… Слушай, вас доставать могут только из-за меня, а они вроде бесплатного приложения. Ничего, если они всю эту свистопляску у вас пересидят?
— Ладно. Тем более, пострадавшие постоянно бывают.
— Ну вот и чудно. Я постараюсь до свету убраться.
Роджер ударил кулаком по ладони, верхняя губа вздернулась, словно он собирался выругаться:
— Гадство! Ведь я ж тебя сюда и приволок…
— А я сразу говорил — от меня одни неприятности.
Он невесело усмехнулся, плеснул в стаканы еше понемногу:
— Знаешь, на твоем месте я бы попытал счастья в Диких Землях.
— Все равно через западную границу топать… Нет, сволочи они, Институт этот! Я же из-за них с Орденом поцапался…
Роджер хмурился и теребил ус, что-то соображая, потом вскинул голову:
— Кстати, вот тебе любопытный фактик: сама операция с высадкой десанта была достаточно безнадежной. Такое впечатление, что мозг, за этим стоящий, не знал, что у нас за оборона.
— Можно истолковать и иначе: этот твой мозг не считается с потерями, лишь бы до моей драгоценной шкуры добраться.
— И где ты им на хвост наступил?
— Вот это я и хочу выяснить. У меня на западной границе есть парочка инструкторов, может, они знают.
— Рискуешь, — покачал головой Роджер. Я развел руками:
— А куда деваться? Вопрос покуда в том, как отсюда выбраться, не привлекая внимания.
— Это точно, — Роджер снова помрачнел, как туча. — Получается, я тебя на верную смерть отправляю, тут же снайперов до кучи. Я постараюсь, конечно, провожатых понадежней найти, только «неандертальцы» наверняка все оцепили.
— Ну, лазейка всегда найдется…
— Если знаешь, где искать. А с какой-то гарантией убраться можно только по воздуху.
— По воздуху, — раздумчиво повторил я. — Слушай, тут в разговоре мелькало, что вы одну машину захватили. Ну, этот, дельтаплан, или как его там… Твои техники его отладить смогут?
— Наверно, — Роджер подошел к двери, высунулся:
— Вилли!
Тот появился, как чертик из коробочки, беглым взглядом окинул стол:
— Веселитесь?
— Со страшной силой… Слушай, узнай у инженеров, когда они смогут дельтапланом заняться?
— Так они уже занялись. Пока вы тут керосините, кое-кто трудится, как пчелка.
— Ладно, трутень, выпей и катись.
— Вот она, благодарность… — Вилли осушил стакан, вышел, прикрыв за собой дверь. На меня он смотреть избегал. Зато, подняв глаза, я обнаружил, что за мной внимательно наблюдает Роджер.
— А ты что — умеешь управлять мотодельтапланом?
— Нет, конечно.
— А как ты тогда думаешь…
— Ты говорил, вы пилота захватили. Могу я с ним побеседовать?
— Ты думаешь, он тебя отвезет? Он же институтчик!
— Надеюсь, он еще и человек, — я нарочито лениво потянулся. — И ничто человеческое ему не чуждо, в частности, боязнь Чародеев.
— Хм-м… — Роджер погладил пальцами небритую щеку. — А как ты себе все это представляешь?
— Там видно будет. Тебе, наверно, тоже не помешает от него что-нибудь узнать?
— Ладно, посмотрим, — Роджер подошел к двери и вполголоса отдал какое-то распоряжение. Я с сомнением покрутил жидкость в стакане, потом выплеснул ее себе в пасть. Не помешает, тем паче, работенка сейчас предстоит не из приятных. Но какого хрена, миндальничать я с этим пилотом не собираюсь! Он из тех, кто за моей головой явился, так что если понадобится…
Толком настропалить я себя не успел — в хижину ввели пилота, Роджер жестом отпустил охранников. Елки точеные, кого ж против меня посылали?! Пацан — штаны на лямках, лет двадцать от силы, невысокий, щуплый, обросший, явно «для солидности», недельной щетиной, над правой бровью, ближе к виску, свежая ссадина. Стоит, бычится, на нас исподлобья смотрит.
Мы тоже некоторое время поизучали пилота, потом Роджер кивнул ему на один из табуретов:
— Присаживайся.
Тот поколебался, потом решил, что его достоинства это не уронит и уселся, закинув ногу на ногу. Форсит… Только вот институтский комбинезон без всевозможных ремней выглядит отнюдь не форсисто — грязный, в бурых разводах, мешок.
Я вставил в зубы сигарету:
— Ну что, давай знакомиться. Меня ты узнать должен. Я — тот самый Михаил Ордынцев, он же Мик Меченосец, Чародей. Это капитан Роджер, а как звать тебя?
Парень промолчал. Я повернулся к Роджеру:
— Он не хочет с нами разговаривать? Мы ему что, не нравимся?
Роджер ухмыльнулся углом рта:
— Ну, познакомимся мы и без его участия. Итак, перед нами показывает характер, — он раскрыл засаленное удостоверение, — некий Аллен, который служит уже второй год и дослужился аж до сержанта. Какой, кстати, род войск?
— Авиация, — на голубом глазу ответил Аллен.
— Мальчик шутит, — сообщил я Роджеру. — Знаешь, Аллен, я тоже люблю такой мягкий, беззлобный юмор. Только давай ты нам сначала на некоторые вопросы ответишь, а потом расслабимся и вволю пошутим.
— Да? — деланно изумился пилот. Я кивнул:
— Именно так, и никак иначе. Во-первых, с Чародеями лучше не ссориться, — я прикурил от пальцев. Как бы то ни было, наглядно подтвердить свои слова не помешает. — Во-вторых, Аллен, то, что я хочу узнать, меня очень интересует, а значит, рано или поздно я это узнаю. Тебя сюда давно забросили?
— Давно.
Я снова обернулся к Роджеру:
— Врет, и не краснеет! Родной, если ты не понял, повторяю: я Чародей. И вижу тебя насквозь, так что врать мне бессмысленно и опасно. Врать будешь своему начальнику. Так давно?
