KnigaRead.com/

Зиновий Юрьев - Дальние родственники

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Зиновий Юрьев, "Дальние родственники" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

"Мы все знаем, что при пробое в прошлое ни в коем случае нельзя с собой брать ничего, что несло бы какую-нибудь информацию о будущем, потому что первый закон хроноскопии гласит: будущее не должно и не может влиять на прошлое".

"Даже я знаю об этом".

"И все-таки... Вот..."

Ксения протянула мне плотный листок размером с обычную почтовую открытку. Это была фотография. Соня, Сергей и я стояли на фоне хроностанции. Это была фотография, и это не была фотография, потому что листок, казалось, излучал свет. И фигуры, и лица не были неподвижны. Это была не фотография, а маленькое окошечко в мир, окошечко, сквозь которое я видел три фигуры, три лица, три улыбки.

И тихий голосок Сонин я услышал ласковый: "Дедушка..." Я посмотрел на внучку. Она упрямо сжала губы и быстро моргала. А голосок повторил издалека: "Дедушка..." И я понял, что сквозь окошко я не только вижу трех людей, но и голос слышу внученьки.

"Возьми с собой", - прошептала Соня.

"Да, но..."

"Возьми с собой, - упрямо повторила она. - Если ты никому не покажешь листок, мы ведь, строго говоря, и не нарушим первый закон".

Наверное, не нужно было мне брать этот волшебный листок, не нужно было разрешать девочке идти на такое грубое нарушение правил. Она молода, сентиментальна, это понятно. Но я-то, старый тертый калач, я понимал, что следовало сказать: нет, детка, не нужно.

Понимал, а не сказал. Потому что неизвестно еще на чем стоит человечество, на законах ли или на нарушении их. На правилах или на исключениях из них. Обнял я внучку, теплую, молодую, пахнущую морем, солнцем, травами, новым миром. Обнял жену свою, дочку, внука, всех, кто нес сквозь века наши гены. И спасибо тебе, Ксения Сурикова. Я понимаю тебя. Может быть, ты самая понятная мне связь с новым миром. Ты заработала право плевать на инструкции и следовать зову сердца тем, что не покинула умиравших, предпочтя умереть вместе с ними. Не часто, но и мы умели это делать.

Я спрятал листок и поцеловал Соню.

Владимир Григорьевич открыл тумбочку.

- Конечно, друзья мои, мне не следовало бы рассказывать вам об этой фотографии и не следовало бы ее показывать, но... не знаю, как сказать... Вы стали так близки мне, словно вместе со мной совершили это путешествие, словно мы один экипаж, и я бы чувствовал себя дурно, если укрывал что-то от вас. Единственное, о чем я прошу вас, пусть эта фотография будет нашей общей тайной.

Владимир Григорьевич покопался в тумбочке и достал листок, вложенный в журнал "Театр". В шестьдесят восьмой комнате было не темно. Солнца, правда, во второй половине дня не было - окно выходило на восток, но и темно не было. И все равно брызнул с листка ярчайший свет. Оконце в двадцать второй век было распахнуто, и являлся он каким-то удивительно свежим, умытым, юным. И улыбались лица на листке. И улыбки не были неподвижными. И в благоговейной тишине услышали все тонкий Сонин голосок: "Дедушка..."

- Они, - вздохнул Ефим Львович, - они. Соня и Сергей. Я ведь видел их.

- Володенька, - сказала Анечка, - у нее ваши глаза...

- Абер, - сказал Константин Михайлович, - дас ист... дас ист... - и не окончил он во второй раз за годы свою присказку.

- Значит, никому, друзья мои, - сказал Владимир Григорьевич.

- Ни слова, - кивнул Ефим Львович.

- Никогда, - подтвердила Анечка.

- Никому, - вздохнул Константин Михайлович. Он открыл было рот, чтобы сказать что-то еще, но промолчал, забыв закрыть рот, и лицо его было задумчивым.

- Прокоп пришел утром, - продолжал Владимир Григорьевич, - как всегда, возбужденный. Он даже не вошел в мою круглую келью, а влетел в нее. Влетел в буквальном смысле этого слова, причем влетел, как грузовой дирижабль: в каждой руке было по объемистому свертку.

"Вот, - воскликнул он, - здесь все, чтобы ты стал состоятельным русским помещиком из Курской губернии. Ты хочешь быть состоятельным помещиком из Курской губернии, друг Владимир?"

"Сколько душ?" - деловито спросил я.

"Душ?" - округлил глаза Прокоп.

"Так назывались крепостные крестьяне".

"А, да, конечно, конечно. Видишь ли, никаких... Как у вас назывался документ, который подтверждал или не подтверждал что-то?"

"Справка?"

"Да, разумеется, справка. Так вот, господин Харин, никаких справок о количестве душ в вашем имении мы вам не приготовили, не было тогда таких справок. Это вы потом увлеклись справками. Но вы будете прилично одеты, и в кармане у вас будет триста фунтов. Наш друг Бруно Казальс, который уже бывал в Англии времен Диккенса, уверяет, что это деньги немалые, а если учесть, что пробудете вы в Лондоне всего несколько дней, это целое состояние. Но что же ты стоишь, помещик?"

"А что же я должен делать?"

"Вот твой сюртук, панталоны, галстук, белье, жилетка, цилиндр, перчатки, крылатка, сапоги".

"Да, но я не вижу моего лакея, или ты хочешь, чтобы я сам оделся, но это же... смешно..."

Мы посмеялись, и я натянул на себя довольно сложный костюм перламутрово-серого цвета. Удивительное дело, я знал, что одежда была только что изготовлена специально для меня, по мне казалось, что я улавливаю тонкий запах пыли и нафталина.

Я посмотрел на себя в зеркало. Курский помещик был, к сожалению, немолод, но вполне еще сохранял тотварный вид, как говорили в Госстрахе лет сто спустя после отмены крепостного права. Он был даже не лишен некой стариковской элегантности. Причем, сказал я себе, помещик, видимо, скорее либерального склада ума. Хотелось мне думать, что вряд ли он развлекается, отправляя свою дворню на конюшню для порки.

"Смотри, как на тебе сидит костюм", - горделиво сказал Прокоп, как будто это он снимал с меня мерку и кроил сюртук и панталоны.

"Недурно, - снисходительно согласился я. - Хотя, конечно..."

"Ты меня пугаешь, дорогой друг, - нахмурился Прокоп. По-моему, ты слишком входишь в роль. Может, у тебя действительно задатки крепостника. Предупреждаю, если ты захочешь остаться в Лондоне, дело твое, но помогать мы тебе не будем, а переводов от управляющего твоим имением тебе придется ждать долго.

А если говорить серьезно, друг Владимир, костюм тебе очень идет. Вот твой паспорт, можешь не рассматривать, работа классная. Вот деньги. Помни, что в фунте двадцать шиллингов, а в шиллинге - двенадцать пенсов. Но Бруно все тебе объяснит. Теперь проверим твой английский".

"Но я..."

"Хау ар ю, май диэр френд?"

Я хотел было сказать, что ничего не понимаю, но вдруг сообразил, что Прокоп спрашивает, как я поживаю, его дорогой друг. Мало того, откуда-то из неведомых глубин моего мозга вдруг выскочила на поверхность фразочка:

"Джаст файн, тэнк ю".

И не только выскочила, но и раскрыла свой немудреный смысл: прекрасно, спасибо.

"Вот видишь, - улыбнулся Прокоп. - Ты знаешь гораздо больше, чем представляешь. Я думаю, что твой Хьюм кое-что может сказать по-русски, но беседовать вам придется, наверное, все же по-английски".

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*