Чери Прист - Дредноут
По утрам все повторялось в обратном порядке: подъем, туалетная комната и переодевание в дневной наряд. Она также мыла лицо, чистила зубы и причесывалась, собирая волосы в пучок, а иногда, если чувствовала особое вдохновение, заплетала косы и закалывала их более тщательно и надежно. Косы держались лучше, когда она ходила туда-сюда между вагонами, — процедура, ставшая почти обыденной, хотя февральский ветер по-прежнему хлестал по лицу с яростью разгневанного учителя каждый раз, когда Мерси поворачивала ручку, чтобы выйти из пульмана.
Она думала о машинистах, размышляя, когда же спят они, — посменно, наверное, — и как это, должно быть, странно жить и работать в постоянном движении. Она решила, что машинисты, наверное, постепенно привыкают, совсем как она привыкла к запахам Робертсоновского госпиталя, и стала доверять им, заставляющим поезд ехать, ехать все время, при свете и во тьме, позволяя ему остановиться лишь иногда, на редких станциях, не больше чем на час или два, только чтобы заново наполнить котлы и восстановить запасы дизеля и угля.
Так продолжалось до Канзаса.
Незадолго до остановки в этом большом городе, означающей долгий, на весь день, отдых от дорожной тряски, сцепка между пятым и шестым пассажирскими вагонами лопнула, когда поезд преодолевал подъем.
О происшествии сообщили почти немедленно, и иных способов справиться с ситуацией, кроме как вынужденно остановиться и дождаться, когда отцепившиеся вагоны сами подкатятся к составу, не было. Этот маневр и был проделан — не без немалой доли треволнений как пассажиров, так и машинистов. Вдобавок ко всеобщему и понятному беспокойству из-за задержки в пути и ожидания толчка, который известил бы о прибытии задней части поезда, всех терзало еще и жуткое ощущение уязвимости. «Дредноут» застыл на рельсах всего в нескольких милях от станции, словно утка, дожидающаяся отставшего утенка. Пассажиры, машинисты, солдаты — все прильнули к окнам, высматривая хоть намек на угрозу. Никто не забыл неудачный налет, и никто не желал увидеть его повторение во время вынужденного сидения, подобно вышеупомянутой утке.
Мисс Клэй вцепилась в свой чемодан, миссис Баттерфилд сидела неподвижно, прямо и словно вызывающе, пока задние вагоны, замедляя бег, подкатывались к составу фут за футом, размеренно, но неуклонно.
— Леди и джентльмены, — объявил один из светловолосых солдат, которого, как выяснилось, звали Сайрес Берри. — Пристегнитесь или держитесь крепче, — посоветовал он. — Задние вагоны врежутся в нас в любую секунду…
И действительно, сразу за его словами, почти прервав фразу, задние вагоны столкнулись с передними, чмокнувшись сломанной сцепкой, причем с такой силой, что багаж посыпался с верхних полок, шляпы полетели с голов, и многие внезапно обнаружили, что стоят на полу на четвереньках.
Пирс Танкерсли, второй блондин, высунулся из передней двери с вопросом:
— Все целы?
Вопрос, собственно говоря, был несколько преждевременным, поскольку никто еще не был уверен в собственной «целости», а два малыша возле первого окна только-только начали реветь.
Но миссис Баттерфилд ответила за всех:
— Кажется, мы все живы. Но скажите мне, милый мальчик, что сейчас происходит?
— Сейчас мы закрепляем вагоны, — сообщил он со столь уверенным выражением на лице, что никто не усомнился, что лично он не имеет ни малейшего понятия, как это делается, но искренне убежден, что кто-то где-то улаживает ситуацию.
Подтверждая предположение парня, вскоре мимо пробежали два проводника и помощник машиниста, и, пока нервничающие солдаты с оружием наготове не отрывали взгляда от окон, железнодорожники начали спешно соединять вагоны временной сцепкой. Мерси всего не видела, но догадалась, что они вставляют какой-то новый стержень или крюк и молятся, чтобы он продержался до Канзаса. Чтобы способствовать этому, «Дредноут» въехал в город очень медленно.
Сразу же по прибытии Сайрес Берри покинул вагон и вернулся с сообщением, которое, несомненно, уже успело облететь весь состав:
— Леди и джентльмены, — начал он снова, вскинув руки, чтобы привлечь внимание всех пассажиров, — из-за поломки сцепки между пятым и шестым вагонами мы простоим в городе целую ночь. Во избежание неудобств и задержек Союз снабдит вас всех определенным количеством денег, достаточным, чтобы снять в местной гостинице комнату и поужинать, пока будет проводиться ремонт. Пожалуйста, обращайтесь за уточнениями, информацией об отеле и способе получения компенсации к проводникам. Мы отправляемся с Западного вокзала ровно в десять утра, — по крайней мере, так запланировано на данный момент.
Он козырнул пассажирам и отправился оповещать следующий вагон.
Миссис Баттерфилд обрадовалась, и даже Теодора Клэй выглядела довольной.
— Вынуждена признать, я соскучилась по нормальной кровати. Эти раскладывающиеся койки такие жесткие, что даже шея затекает, вам не кажется? — спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь.
Ее тетушка что-то пробормотала в знак согласия.
— Кажется. И подумать только, прошла всего неделя. Может, нам повезет — и в пути сломается еще что-нибудь, — высказалась Мерси, подобрала сумку и просунула голову под ремень, пересекший наискось ее грудь.
— Не уверена, следует ли на это надеяться, — проговорила мисс Клэй. — Хорошо, что сцепка сломалась так близко от города. Не знаю, как вас, а меня чрезвычайно нервирует, что наш поезд так медленно едет. Последние несколько миль мы двигались со скоростью, вчетверо меньше обычной. Хотя, возможно, вас, в отличие от меня, не беспокоит возможная встреча с какими-нибудь южными налетчиками.
Мерси предпочла «не расслышать» намека и строго сказала:
— Я, естественно, не желаю подобных вещей. — А затем, увидев Пирса Танкерсли, провожающего вдовца с детьми до двери, добавила громче: — Хотя в этом поезде собралась хорошая компания, и я вполне уверена, что наши мальчики не подпустят разбойников, если они вздумают вернуться. А теперь прошу прощения, — сказала она своим соседкам и шагнула в проход, пристроившись за двумя ребятишками, хнычущими оттого, что надо сойти с поезда, пусть даже и на одну ночь.
Она двигалась к выходу, соизмеряя свои шаги с детскими, иногда останавливаясь, чтобы пропустить кого-нибудь из других купе вперед, и вскоре сошла по короткой железной лесенке на — наконец-то — твердую землю. Здесь Мерси покачалась немного с пятки на носок, чтобы размять ноги, и покрутила головой влево-вправо, удовлетворившись хрустом, изданным действительно затекавшей в поезде шеей.
