Звёзды - Юэ Ци
– Вот вы ловкачи, ребята, это вообще-то похоже на похищение! А кто преподавать будет? А на собрания ходить? А речь готовить на Азиатский симпозиум модельных животных на следующей неделе? Вы вообще кто?
К счастью, Бай Хунъюй хорошо подготовилась: несколько ее однокурсников все еще учились у профессора Аня в докторантуре и прекрасно знали о его пороках и предпочтениях.
– Учитель Ань, учитель Ань, – сказала она с извиняющейся улыбкой, – не сердитесь. – Она изогнула брови и шепотом добавила: – Мы для вас «Маотай» [47] приготовили.
Профессор Ань любил выпить, и в свое время Бай Хунъюй на выпускном своими глазами видела, как тот в одиночку прикончил бутылку «Улянъе» [48]. Но чем старше он становился, чем выше взбирался по карьерной лестнице, тем больше ему проставлялись и тем чаще его печень молила о пощаде. Дома и в университете начали блюсти его трезвость, и хотя профессор Ань Сэньцин любил винопитие едва ли не больше, чем саму жизнь, возлиять ему больше не давали, разве что в виде поблажки на Новый год. От слов Бай Хунъюй он немедленно посветлел лицом.
– И на работу я не опоздаю?
– Ни капли, ни капли. Учитель Ань, а я ведь у вас училась в свое время. Не помните меня, наверное?
– Да ну? О-о-о, ха-ха-ха, а баньяны-то здесь, в Чжухае, хорошо растут, и воздух и вправду лучше, чем в Нанкине.
– Просто прилив сильный, подходящий для мангрового леса.
После того как все трое обменялись по кругу приветствиями, Бай Хунъюй представила друг другу своего бывшего и нынешнего учителя, а затем, приобняв профессора Аня, отвела его в офис. Некоторое время атмосфера была вполне доброжелательной. Когда сотрудник, отвечающий за инструктаж о конфиденциальности, объяснил профессору Аню условия, тот всего пару раз закатил глаза, но все равно быстро подписал соглашение о неразглашении. При этом указал на Бай Хунъюй и громко заявил:
– Вот эта, как тебя там, мы договорились! И чтобы подмазать меня, пары рюмок тебе не хватит!
Инструктаж о конфиденциальности продолжался большую часть дня, и тонюсенькая стопка информации по делу перекочевала в руки профессора только в полдень. У него ушло менее двадцати минут, чтобы ознакомиться с ними. Сперва он вовсе не понял разъяснений об излучении черного тела температурой 60 К, поэтому поспешно пролистал его. Зато на две страницы о банке генов мыши потребовалось некоторое время. Изучив их, он нахмурился, а затем пролистнул назад и внимательно перечитал описание источника информации.
Люди ждали от него объяснений, но профессор Ань Сэньцин откинулся на спинку стула и долгое время сидел молча, с закрытыми глазами. Народ с недоумением переглядывался и минут пять протомился в ожидании, прежде чем профессор Ань воскликнул:
– Я понятия не имею, что, черти вас дери, вы мне тут показали.
Но стоило Ван Хайчэну открыть рот, он вскинул руку, прерывая его, и продолжил:
– Спроси вы меня, что не так с этими нуклеоданными, я бы вам без проблем объяснил. Но вот этой остальной чепухой досаждать мне не надо.
Ни у кого не нашлось и слова, чтобы ответить.
Профессор Ань выпрямился на стуле, обернулся к Бай Хунъюй и спросил:
– Вы помните, чему вас в университете учили?
– В общем и целом, да, – кивнула девушка.
– Все эти ваши нуклеопоследовательности – промоторные и терминаторные, – с этими словами он сложил руки на груди и снова замолчал.
Ван Хайчэн его слов понять не мог и потому вопросительно глянул на Бай Хунъюй. Та на миг растерялась, но тут же начала изо всех сил вспоминать, что это за термины такие, одновременно перелистывая бумажки с нуклеоданными в руках.
Профессор Ань знал, что Ван Хайчэн ничего не понял. Сейчас в научном мире ремесло от ремесла – как гора от горы далеки, и точно так же, как он сам очень смутно понимал, что такое «излучение черного тела», и сам для себя определил, что это «какой-то радиосигнал вне пределов Земли», для Ван Хайчэна, естественно, темным лесом была молекулярная биология. Подумав, он решил разобраться в собственных мыслях и попутно объяснить их Ван Хайчэну. Не имея большого опыта общения с непрофессионалами, он испытывал определенные трудности в том, чтобы завести рассказ с самого начала.
– Вы же знаете, что такое ДНК?
Ван Хайчэн кивнул, в конце концов, он ведь тоже был ученым XXI века, ему ли не знать про двойную спираль ДНК, которая таит в себе его генетический материал, ей-богу.
– ДНК – это такая структура с двойной спиралью, и генетическую информацию можно рассматривать как записанную в парах оснований ДНК. А молекула ДНК – это такая спиральная длинноцепочечная структура с очень, очень длинной цепью, похожая на огромный непрерывный проектный чертеж. Точно так же, как при строительстве здания, проект нужно разъяснять по частям. Какой тип стального бруса требуется, какой тип цемента – все необходимо разделить на много-много независимых данных. То же самое относится и к ДНК, которую нужно экспрессировать во множество различных белков, каждый из которых выполняет свою собственную функцию.
– Понял.
– Поскольку основания ДНК непрерывны, они представляют собой длинные цепочки AGCT. Молекула ДНК может содержать множество генов, даже десятки тысяч, и каждый ген – это всего лишь сегмент длинной цепочки ДНК. Тогда возникает очень важный вопрос: как определить, где отправная точка гена и где конечная? Обратите внимание, что процесс перевода молекул ДНК на белок – это вовсе не то, что начинается с первого основания в начале и продолжается до последнего основания в конце.
Видя, что Ван Хайчэн несколько озадачен, Бай Хунъюй поспешила на помощь:
– Это похоже на жесткий диск компьютера. Объемом два терабайта, и весь забит информацией. Но это ни в коем случае не один файл такого объема. Для разбивки системе нужно отметить, где начало и конец данных. Двоичные данные этой магнитной информации в формате 01 представляют собой один файл. Таким образом, для всех вещей нужен маркер, чтобы множество файлов на жестком диске и каждый фрагмент информации можно было перевести на белок.
– Ну точно! Буду старшекурсникам так объяснять! – Ань Сэньцин хлопнул себя по бедру. – Конечно, в реальности намного сложнее, много разной генетической информации накладывается друг на друга. Но в целом для реализации этой функции на парах оснований ДНК существует много специальных последовательностей оснований, они отмечают положение, с которого может начаться транскрипция и трансляция белков, так вот они и называются промоторами. А еще есть специальные последовательности, которые отмечают конец транскрипции и трансляции, и вот они называются терминаторами. Если их объединить, то транскрибирующая РНК сможет распознавать, с чего начать и где закончить.
Ван Хайчэн наконец понял и был счастлив секунд пять, но затем ему стало немного не по себе. Чем дальше он размышлял об этом, тем ближе к нему подступал необъяснимый страх.
Он отчасти понял, что означали первые слова профессора Ань Сэньцина после ознакомления с материалами.
Он с некоторым страхом озвучил свое подозрение:
– Мышиный промотор…
– Не мышиный, – покачал головой профессор Ань.
– То есть как? Что… что вы имеете в виду?
– Промотор есть промотор. Это структура последовательности, общая для экспрессии генов всех эукариотов. Будь то нематода, мышь или человек, последовательности промотора и терминатора универсальны.
– Словарь, – тихо произнесла Бай Хунъюй.
Словарь?
Словарь.
Словарь!
Гигантский дамоклов меч, долгое время висевший над его головой, наконец упал. Ван Хайчэн почувствовал, как ему сдавило горло, в душном и влажном воздухе дышать становилось все труднее. Он быстро встал, хватаясь за грудь, лихорадочно сгреб со стола неизвестно для чего предназначенный бумажный пакет, засунул в него нос и рот и принялся усиленно дышать. Полминуты спустя к нему вернулось самообладание.
