Звёзды - Юэ Ци
Что это, черт возьми, такое? Го Юань больше не мог думать, он просто всеми силами пытался накрепко запомнить все увиденное. Двое солдат вошли в свет и зашагали внутри, как ожившие трупы – анатомические манекены из школьного кабинета из городской легенды, красные и прозрачные, как желе.
Именно потому эти «коллеги» и не хотели, чтобы у него и Юнь Шань остались эти невероятные видеозаписи, потому они и забрали у них всю технику. У Го Юаня осталась только пара поврежденных глаз, которые толком не открывались, и память, которую могло смешать сотрясение мозга, – это, конечно, не так хорошо, как сверхширокоугольная камера с двадцатикратным увеличением, но зато они целиком принадлежали ему.
Го Юань знал, что сейчас выяснение правды нужно отложить на потом и полагаться можно лишь на себя одного.
Обдумав это, он перестал беспокоиться о глазах и о том, как им может повредить сияние. Хотя он все еще прикрывал их руками, но теперь просто хотел приглушить яркость, чтобы не упустить из виду какую-нибудь деталь.
Но через пару минут, совершенно неожиданно, каждый миллиметр, каждая клеточка в этом пространстве, даже воздух над светящимся храмом Ухоу, погасли. Не было никаких переходов и градиентов, все погасло моментально и полностью, в поле зрения остался лишь сине-фиолетовый отпечаток на сетчатке. В то же время из пространства за границей бывшего светового тела полился свет, более тусклый, чем прежний. Подобно волне, светящаяся область расширялась, теряя яркость, и подобно волне же прокатилась и улеглась.
Световая зона была похожа на внешнюю рамку, которая расширялась и темнела в трехмерном пространстве. Будь то земля, стены или космос, они никак не влияли на нее, скорость расширения составляла, вероятно, около нескольких сотен метров в секунду. И чем дальше от центра, тем больше угасала яркость, и примерно через полминуты человеческий глаз уже не мог воспринимать ее существование.
Когда световая рамка просочилась сквозь Го Юаня, он все же перепугался. Но она быстро исчезла, словно растворилась в ночи.
А затем полностью исчезли и другие странности, будто вовсе ничего не произошло. Не грянул взрыв, храм Ухоу не скрутился в вакууме, ничего не сжалось в шар под вакуумным давлением. Не было ничего, все вернулось на круги своя.
Поначалу в храме Ухоу еще раздавались выстрелы, но потом и они стихли. Извилистые красные стены тысячелетнего мавзолея Хуэйлин и густые заросли бамбука и кипариса поглощали почти все звуки, кроме шелеста ветра, крадущегося сквозь лес. Время от времени раздавался звук трения выгорающих шин, и вслед за этим – пара выстрелов, а затем снова тишина. Несколько команд забежали внутрь, но из главного входа никто не вышел, словно внутри была бездонная яма.
Вскоре солдаты плотно оцепили стену внутреннего двора Зала предков. Очевидно, это были не вооруженные полицейские или секретные агенты, а обычные солдаты из западной зоны боевого командования.
Люди продолжали собираться, но не было заметно никаких признаков того, что операция прошла успешно: свет в Зале предков давно погас, изнутри не доносилось никакого движения. Го Юань понял, что Ван Хайчэн и его команда сбежали. Солдаты носились по району, как безголовые курицы, но это была бессмысленная зачистка: он слишком хорошо знал стиль работы своего отдела.
И в это время Го Юань внезапно будто очнулся.
Предположение, что у Ван Хайчэна в министерстве есть крот, и кто-то наверху с ним в сговоре, было ошибочным. Причина, по которой наверху позволяли Ван Хайчэну шаг за шагом дойти сюда и не сделали всего возможного, чтобы остановить его, а даже как будто тайно помогали, заключалась не в том, что его защищали, а в совершенно ином: наверху с самого начала знали, что он никакой не террорист, а все происходящее вовсе не подготовка к теракту. Команда под руководством Дуаньму Хуэя была всего лишь приманкой в этой игре в кошки-мышки, где один использовал другого, и теперь кошка позволила мышке сбежать.
Но если это не операция по уничтожению террористов, тогда что же?
Что это за черные штуки, в которых нет и капельки света? Откуда они взялись?
Вот вопрос, который следует задать.
В этот момент Го Юань почувствовал, что они не должны были принадлежать этому миру. Как и он сам.
Глава четырнадцатая
Каждый год в Чжухае удивительно влажно. Морской бриз пригоняет дождевые облака, которые захлестывают город, словно приливная волна, и везде конденсируются толстенные слои воды. Мало того, что прилив ужасен сам по себе, иногда он еще приносил рыбный запах моря, да еще и одежду невозможно было высушить – Ван Хайчэн частенько клал ее под кондиционер и включал режим осушения, так что тот дул на ткань, не жалея сил.
Расшифровка информации об излучении черного тела в 60 К продвинулась вперед случайно, но, с одной стороны, прогресс был слишком внезапен, а с другой стороны – совершенно необъясним. Почему излучение оказалось связано с генофондом модельных мышей? Из-за душной и влажной чжухайской погоды все еще больше нервничали и раздражались.
Согласно методу обработки младшего инженера Чжао Каня, информация об излучении черного тела компилировалась в четверичную систему счисления – теперь даже старшеклассники знают, что существует четыре вида пар оснований ДНК: А-аденин, G-гуанин, Т-тимин, С-цитозин. Поэтому естественно, что структура данных в четверичной системе оказалась похожа на основание гена. Но между похожей структурой данных и одинаковыми данными бесконечное расстояние: если все вокруг представляет собой 1 и 0, то при помощи этих двух кнопок операционную систему все равно не напишешь.
Это совпадение? Какова связь между информацией об излучении черного тела в 60 К, которая на первый взгляд противоречит научному здравому смыслу, и генетическими данными модельных мышей? Вопиющее какое-то совпадение получается, правда?
Бай Хунъюй вдруг вспомнила научно-фантастический роман «Автостопом по Галактике», в котором Земля была суперкомпьютером, построенным мышами, устройством, созданным для поиска окончательного ответа на вопрос о жизни, Вселенной и всем остальном, а люди были не более чем паразитами на теле оборудования. От этой мысли Бай Хунъюй не смогла удержаться от смеха. Если это правда, то такая милая! Но вспомнив о том, скольких мышек она убила, будучи студенткой-биологом, Бай Хунъюй вдруг немного испугалась.
Совпадение привело к тому, что руководители, отвечающие за конфиденциальность, провели полноценное двухчасовое собрание. После него организация решила принять предложение Бай Хунъюй и пригласила для содействия профессора Ань Сэньцина, директора Института модельной зоологии Нанкинского университета.
Как они собираются пригласить профессора Аня, когда возле кабинета все время толпятся охранники и постоянно норовят ворваться внутрь? Бай Хунъюй было весьма любопытно. На первом курсе она изучала биологию и астрономию в Нанкинском университете, и профессор Ань преподавал у нее два семестра. Интересно, вспомнит ли он ее?
Профессор был родом из Внутренней Монголии, в его жилах текла кровь пастухов, он любил выпить и обладал вспыльчивым характером. В молодости, во время тяжелой полевой работы, часто спал в глуши под открытым небом, голос у него был гулкий, как колокол, а еще он никогда не запоминал имена. Даже если вы виделись с ним каждый день, он неизменно обращался к тебе: «Как тебя там… подойди».
При мысли о том, что группа специальных агентов «пригласила» учителя Аня из Нанкина в Чжухай – пусть даже из-за дела, которое, на первый взгляд, не имело к нему никакого отношения, – Бай Хунъюй обрадовалась, и перед ее внутренним взором постоянно всплывало его круглое сердитое лицо.
Около полудня следующего дня специальный автомобиль доставил профессора в кампус. Дверь скользнула в сторону, и из машины выпрыгнул крупный мужчина ростом метр девяносто с недовольным выражением лица. Завидев Бай Хунъюй и Ван Хайчэна, которые вышли его встретить, профессор Ань сердито закричал:
