Дмитрий Грунюшкин - За порогом боли
– Сказано же – никого не мочить! – попытался настоять Кирилл.
– Ничего с ним не случится, – отрезал Макс. – А и случится – никто жалеть не станет. Все.
Кирилл, скрепя сердце, двинулся дальше. Забравшись в машину, парни перевели дух. Через минуту Кирилл достал пульт.
– Ну, с Богом, – вздохнул он.
– Не кощунствуй.
– Да иди ты! – огрызнулся Кирилл и нажал сразу три кнопки.
Белая вспышка осветила небо, которое, казалось, лопнуло от оглушительного грохота. Через секунду над домами взвился клубящийся огненный шар, который втягивал в себя свой же огонь, покрываясь темной сетью копоти и, наконец, растворился в черном небе.
– Бензинчик… – пробормотал Кирилл, выжимая сцепление.
Отсветы пламени метались по лицам четырех мужчин, стоявших на высоком крыльце и смотревших на то, что еще несколько минут назад было тремя классными ма. шинами. Их машинами.
Крест – сухой мужик с длинными руками боксера и перебитым носом на грубом лице – невозмутимо смотрел глубоко посажеными глазами на бушующее пламя. Невысокий полный Саня-Рык хрустел пальцами с золотыми перстнями и подергивал ногой – свой «Мерседес» он получил только неделю назад и еще не успел им насладиться. Плотный лысоватый чеченец зло щурился, оценивая обстановку, чтобы не ошибиться с ответным ходом.
Чуть позади них стоял высокий мужчина лет тридцати пяти с ранней сединой в черных волосах – Артем. Он быстро просчитывал варианты и прикидывал возможные потери от этого инцидента.
– Хорошо горит! – произнес, наконец, Ваха. И добавил. – Значит, говорите, опасаться нечего? Все на доверии?
– Да ладно тебе, Ваха! – добродушно начал Артем. – Я тебе, как гостю, новую тачку подгоню. Хочешь – мою забирай.
– Ага. И уматывай на ней в свою Москву? Ты это имел в виду?
– Все, что я имею, я ввожу сразу, – парировал Артем. – Ты думаешь это моих людей работа?
– Я ничего не думаю. Когда точно узнаю, тогда и разговор будет. Но выводы люблю делать сразу. Ты один из пацанов против меня был, – Ваха похлопал по спинам стоявших, рядом Креста и Рыка, при этом Крест брезгливо поморщился. – Один ты воровской закон не соблюдаешь и в общак не даешь. А твои люди ведь тоже зону топчут.
– Об общаке мы уже договорились. Со следующего месяца я буду передавать Кресту свою долю. А про воровские законы… Давно ли чеченцы ворами стали? – голос Артема стал жестким.
Крест довольно улыбнулся. Он воспитывался в старых традициях, и уважал воровские законы. К тому же за плечами у него две ходки на зону, правда, обе за «хулиганку». Настоящим вором, конечно, Крест не был – жизнь сейчас не та, чтобы в эту романтику ударяться – но традиции соблюдать старался, в меру сил, и весь общак из области шел через него.
Крест был против того, чтобы чеченцы влезли в их регион, но Ваха очень грамотно построил разговор, основывая его на воровских понятиях. До того грамотно, что Крест ничего не мог возразить, чтобы не попасться на неуважении к «закону». А Артем молодец, хотя и «фильтровал базар», но говорил смело, на грани. Не зря он кандидатскую защищал, мозги есть.
Крест чувствовал, что Артем здесь ни при чем, но все было против него. Кабак – Артемовский. Именно Артем настоял на том, чтобы охраны не было, да и джип его целехонек. Плохо это пахнет.
Наконец Саня-Рык не выдержал:
– Гостю – тачку! А мою кто вернет? Ты? Нулевый «Мерс»! Охраны, бля, не надо! Я отвечаю! Давай, б…, отвечай! – Рык вовремя «притормозил», поняв что в данной ситуации и конкретной фразе слово, которое он проглотил, было бы воспринято, как прямое оскорбление. А таких вещей Артем не прощал. В их мире расслабляться было нельзя.
– Со своими тачками сами разберемся! – огрызнулся Артем. – Это наш город и если мы здесь чего-то стоим, то и за тачки ответственных найдем.
– Ваш город, говоришь? – Ваха оскалился. – Хочешь, чтобы весь город одному тебе принадлежал? Смотри, не надорвись. Когда самолет в Москву?
– В семь утра, – ответил Рык.
– Пошли, пацаны, тачку ловить. Проводите меня. Пусть хозяин кабака сам с ментами разбирается.
Рык двинулся за чеченцем, но остановился, глядя на Креста.
– Идешь?
– Крест, Жорик, вроде, помер! – крикнул вдруг кто-то от горящих машин.
– Нет! – с явным облегчением ответил Крест. – Там с моим человеком что-то. Я его на крыльце оставлял. Если живой, скажет, кто это был.
– Как знаешь. – Рык пошел догонять Ваху.
Когда они скрылись за углом, стены соседних домов озарили голубые сполохи и по ушам резанули несколько милицейских сирен.
– Как всегда, вовремя, – сплюнул Артем.
Макс слонялся по квартире, как неприкаянный. А, поскольку, по однокомнатной квартире особенно не погуляешь, ему было вдвойне муторно.
На следующий, после диверсии, день позвонил Юрий Николаевич, поздравил с успешно сданным экзаменом, и распорядился, чтобы в ближайшую неделю Макс четко выходил на связь, так как возможны следующие задания «по горячим следам». Напоследок Юрий Николаевич слегка пожурил Макса «за чрезмерное усердие», посоветовал быть аккуратнее, и повесил трубку.
Макс недоуменно пожал плечами, но все прояснилось на следующий день, когда Кирилл, вернувшийся из вылазки «в народ» и за провизией, молча бросил перед Максом свежий номер «Вестника» и уселся напротив.
«ТЕРРОРИСТИЧЕСКИЙ АКТ В ЦЕНТРЕ ГОРОДА», – аршинными буквами кричал заголовок на первой полосе. Статья за подписью Евгения Лосева, то есть Джона, сопровождалась тремя фотографиями: вход в «Черный Дракон», общий вид автостоянки с покореженными остовами машин, которые уже убирались аварийщиками (Макс поцокал языком, оценивая оперативность фотокорреспондента, успевшего только к «раздаче слонов»). Третьим был портрет молоденького парня с аккуратной стрижкой и большими, широко распахнутыми глазами. На фотографии ему было лет шестнадцать, и Макс с трудом узнал того нагловатого юнца, что пытался ему помешать. Макс задержал взгляд на портрете, чувствуя смущение, и начал читать.
Из статьи следовало, что прошлой ночью на стоянке был совершен террористический акт – взорваны три автомобиля известных в городе бизнесменов и их иногороднего партнера. Бизнесмены Рыков, Пронин (такую «милицейскую» фамилию носил Крест) и оказавшийся на месте теракта их товарищ Артемьев прокомментировать случившееся отказались, при этом Артемьев дал понять, что опасается мести рэкетиров (Макса покоробило от такой наглости и издевки). Анонимный представитель правоохранительных органов, считающий вышеозначенных коммерсантов лидерами преступных сообществ, охарактеризовал теракт, как внутрибандитские разборки, высказал сомнение в раскрытии этого преступления и предсказал скорую вспышку бандитских войн. По его мнению, инцидент был вызван разногласиями «крестных отцов» города в вопросе сбора воровского «общака». А то, что это случилось на территории, контролируемой «зареченскими» группировками, наиболее легализовавшими свой бизнес, и то, что остался цел автомобиль Артемьева, которого этот представитель органов считает лидером «зареченских» бригад, довольно ясно говорит о том, откуда подул ветер. Сам же Джон высказал сомнение в однозначности случившегося, допуская возможность провокации с целью столкнуть лбами наиболее преуспевающую «зареченскую» команду с остальными бандами.
