Александр Крафт - Полигон: простые желания
— Туан хотел катер? — обратился он к нам на ломаном английском. К сожалению, я его знал не лучше туземца и переспросил:
— Туан? Что есть туан?
Абориген ткнул пальцем в меня и сказал: «Туан». Потом повторил жест в сторону Андрея: «Туан». Немного подумав, он сообщил с гордым видом: «Господин». И продолжил:
— Туан-туан хочет плавать? Помаса вас катай. Десять долларов час.
— Чего? — я обалдел от такой наглости. — У вас, между прочим, в ходу рупии.
— Рупии? — Помаса хитро улыбнулся. — Рупии — да. Конечно, рупии. Только катер — нет.
— Вот сукин сын, совсем как у нас в России. Есть вещи, которые можно купить только за доллары, — улыбнулся в ответ Андрей и помахал перед носом туземца стодолларовой купюрой. — Доллар — да.
— Тогда катер — да и девочки — да. Десять в час, — просиял загрустивший уже Помаса и ткнул пальцем в сторону двух фигур, стоявших метрах в ста, в стороне пляжа.
— Какие еще девочки? — зашипел я по-русски на Андрея. — Кто мне говорил, что мы тут на работе?
— Это наш индикатор опасности. Не мешай. Сейчас самый ответственный момент, — также прошипел он.
— Туан не волноваться. Девочки хорошо. Буги, — Помаса сделал жест руками, который я расценил как танцевальный.
— Так они еще и танцевать собираются? — взорвался я. — Тоже мне, работяга. Не перетрудись. Особенно ночью.
— А я говорю, не мешай. Буги — это не танец, а их национальность. Это местные проститутки, но предаваться любовным утехам я не собираюсь и тебе не советую. Ты даже не можешь представить всего списка здешних болячек.
— Тогда на кой черт они тебе сдались? — недоуменно спросил я.
— Для безопасности, — рявкнул Андрей и, перейдя на английский, обратился к Помасе: — Друг не соглашается. Говорит — дорого. Три доллара, и ездим целый день. И завтра.
— Много времени — много денег, — покивал абориген. — Но такой скромный девочки будет обидно услаждать такой хороший туан-туан меньше, чем за восемь долларов.
Я решил подыграть и, замотав головой, сказал по-русски, что я ни фига не понял, но пусть Андрей ведет дело так, как сочтет нужным. Со стороны могло показаться, что я опять недоволен, а мой спутник пытается меня уломать.
— Мой друг говорит, что твои скромницы за три доллара обслужат, не поперхнувшись, весь наш отель. Но я человек щедрый, да и тебе нужно что-то заработать. Четыре доллара.
От напряжения шапочка Помасы съехала на затылок. И он сделал последний ход:
— Бензин — дорого. Ремонт — дорого. Девушка — самый хорошие. Шесть долларов.
— Пять, — отрезал Андрей. — И катаемся три дня.
— Деньги сначала, — сдался туземец и, получив от Андрея несколько банкнот, махнул рукой девушкам.
Маса и Кумати, так звали девушек, были одеты в такие же, как у Помасы, саронги, но коричневого цвета, и национальные блузки с длинным рукавом «кебайи». Специальные сеточки придерживали черные копны волос, а узкие миндалевидные глаза профессионально не содержали мысли. Широкие скулы и широкие носы не улучшали экстерьер, но в целом наши подружки производили неплохое впечатление, разумеется, с учетом того, что приезжих «туан-туан» потянуло на экзотику.
На небольшой дощатой пристани нас поджидал вполне солидный катер. Не тратя времени, вся троица прыгнула в него и выжидательно покосилась на нас, как бы говоря: «Нам заплачено, и мы знаем цену времени».
— Куда ехать? — спросил наш капитан, как только мы перелезли по сходням, оказавшимися весьма ненадежными, на борт.
— Мы хотим осмотреть маленькие острова, где никто не живет, — дал команду Андрей.
— О, дикий пляж? — Помаса подмигнул. — Я понимать.
— Я сказал — остров, а не пляж. И если на нем будет кто-то жить, завтра поедем без девочек. Теперь понимать? — рявкнул лейтенант.
— Зачем? — глаза нашего капитана округлились. — Дикий пляж, хорошая девочка. Понимать. Помаса не мешать. Гулять в море. Тут есть остров с такой пляж. Потом можно смотреть на танец солнца. Много туземец плясать всего за двадцать доллар.
— Спекулянт хренов, — выругался мой партнер.
— Я смотреть остров, — вставился я. — Пробовать песок. Трогать пальма. Если я и он говорить «да» — ты получать еще сто доллар. Если или я, или он говорить «нет» — мы искать другой катер. Понимать?
— Понимать, — задумчиво проговорил Помаса. — А девочка зачем?
— Песок пробовать. Танцевать голый на берег. Кричать «и-го-го». Вить гирлянда и пугать птица. Не твое собачье дело, зачем мне девочка, — процедил я сквозь зубы. — Мы плыть?
— Плыть-плыть. Туан называть Помаса — собака. Туан злится. Не надо. Красивый остров без людей. Больше ничего туан не смотреть. Если Помаса показать, что нужно, получать еще сто долларов.
Катер взревел и, разбрасывая в стороны белую пену, помчался прочь от берега.
— Ну ты даешь! — восхищенно заметил лейтенант. — Как это ты умудрился добиться от него результата двумя фразами?
— Алгоритм просчитал, — рассмеялся я и пояснил: — Мы у него не первые. Скорее всего, даже не из первой сотни. Желания у всех почти одинаковые, а мы не соответствуем. И пока он не поймет, что нам нужно, он будет изводить нас предложениями. Потом я перешел на его язык — полсотни слов без времен и падежей — и показал, что у нас обширная программа с девочками. Кроме того, мы редкие придурки и требуем полной анонимности под страхом ста долларов. Такой разговор для него понятен, и он отцепился.
— Это кто там у нас работать собрался? — не удержался Андрей. Поделись опытом, как девочкой можно песок проверять? Ты их, часом, не забивать собрался?
— Смейся, смейся, Джеймс Бонд. Хотя лучше держи в голове путь от пристани до отеля, а то опять дороги не найдем.
Девочки сидели тихо, а мы так и препирались некоторое время, пока нам не надоело.
— Вот. Остров, пляж, никто не живет, — указывая на возникшую на горизонте полосу растительности, закричал наш капитан.
— Большой, — возразил Андрей. — Надо меньше.
— Меньше? — удивился Помаса. — Будет меньше.
Катер развернулся, и снова впереди нас возникла бескрайняя гладь океана. Следующие три острова Андрей тоже забраковал, и только на пятом он согласился высадиться. Время шло к закату, и туземец нервничал, не понимая несговорчивости клиентов. Девочки стали все чаще и чаще оглядываться на нас и о чем-то перешептываться.
И вот, наконец, катер ткнулся носом в песок. Я с удовольствием слез на берег и, чтобы размять ноги, а заодно избавиться от остатков завтрака, побрел в ближайшие заросли.
Когда я вернулся, моему взору открылось незабываемое зрелище. Наш катер бросил якорь в километре от берега, Андрей сидел на песке и обреченно наблюдал за нашими подружками. Достаточно и того, что девушки сбросили с себя всю одежду и щеголяли в чем мать родила. Но, в дополнение к этому, они чутко откликнулись на «пожелания клиентов». Маса, бегая по берегу, срывала орхидеи и плела что-то непонятное, а Кумати, вихляя бедрами и тряся грудью, выплясывала что-то несусветное. Причем обе девушки периодически выкрикивали «и-го-го». Вид у всей этой вакханалии был настолько дикий, что я не удержался и стал ржать, невольно подражая выкрикам подружек.
