Александр Крафт - Полигон: простые желания
— Слушай, а эта твоя знакомая из гостиницы не сказала, случаем, где можно взять напрокат катер? — спросил я у Андрея. Это были первые мои слова, как говорят политобозреватели, произнесенные в Индонезийском регионе.
— Саликон, — пробубнил Андрей. В данный момент он крутил головой, выискивая проулок, который нас выведет на берег.
— Силикон? — удивился я. — Ну, не знаю, я ее грудь не видел…
— Грудь как грудь… причем здесь грудь? Ах, вот ты о чем? Это ее имя: Саликон. Нет, не сказала. Но я думаю, это здесь не проблема, у них здесь весь бизнес построен на море и пляжах. Ну, еще и на пальмах. Их тут действительно чересчур много. Где же эта Пантай-Каранг-роуд? На экране это казалось проще.
— С дороги, которая вела мимо отеля, мы свернули на Данали-Тамблинган-стрит вправо. Следовательно, Пантай-роуд (ничего, если я буду называть его сокращенно?) находится слева от нас, где-то за этими кустами.
— Я тоже так думал про прошлые кусты, — угрюмо заметил лейтенант.
Еще через двадцать минут мы увидели строение, отдаленно напоминающее ресторан. На большой табличке, выполненной в стиле всех курортов: «чем ярче, тем лучше», значилось — «Legong rest».
— Ты есть хочешь? — спросил Андрей и сделал болезненное лицо.
— И не надейся. И чего это тебя перекосило?
— Запах чувствуешь? — лейтенант потянул носом.
Пахло действительно сильно. Аромат был не столько неприятный, сколько своеобразный.
— Это «сатэ». Распространенная составляющая настоящей индонезийской кухни. Кстати, если тебе дорог желудок, но ты все же хочешь попробовать местные блюда, бери все с примечанием «европейское». Это адаптированная под нежные «цивилизованные» желудки кухня. После дегустации местного есть возможность, что тебя до больницы не довезут, — Андрей злобно оскалился и, взяв меня за локоть, повернул назад. Мы стали возвращаться.
Я не стал ему напоминать, что целостность его шкуры находится в прямой зависимости от моей, и подначил его на другую тему.
— А ты назад дорогу-то найдешь? Насколько я помню, по твоим отчетам говорилось, что от отеля до берега семь минут ходьбы? Следовательно, последние десять минут мы топаем в открытом океане. А скажи-ка мне, мистер Бонд, откуда у тебя такие обширные познания о местном колорите? Ну там, чего жрать, где спать, как общаться. А?
— Когда я был молодым и глупым… — начал он, но потом просто махнул рукой: — Задание тут выполнял. Вот и проинструктировали.
— Ой! — я широко раскрыл глаза, ухватился за рукав его гавайки и стал прыгать на одной ноге, выкрикивая: — Рас-ска-жи! Рас-ска-жи! Рас-ска-жи!
— Да тут и рассказывать нечего, — улыбнулся лейтенант, пытаясь отцепить меня от своей рубашки. — Просто сопровождал одно дипломатическое лицо. О, а вот и поворот к отелю.
Разыскиваемая нами улица находилась почти напротив. Проходя здесь, мы не обратили на нее внимания, так как название «Пантай-роуд» плохо соотносилось с неширокой дорожкой, ведущей в заросли. По ней, наверное, можно было все-таки проехать, но это же не повод, чтобы называть каждую тропинку дорогой.
Еще через три минуты мы вышли на берег. Если вы думаете, что мы попали на девственный пляж из фильма «Голубая лагуна», то вы ошибаетесь. Первое, что мы увидели, это очередной отель, стоящий слева от нас. Причем далеко не «одинокий». За ним просматривалось еще одно строение, тоже отельного типа.
Пляж был благоустроен, как только возможно. Шезлонги, зонтики, пристань катеров, буйки. Короче, все, чтобы сделать побережье максимально комфортным, а заодно почти неотличимым от тысяч аналогичных мест по всему миру.
— Именно это я и ожидал, — буркнул Андрей. — Пошли, нам тут делать нечего.
Вернувшись в отель, мы отправились обедать. Ресторан «под открытым небом» не был «бескрышным» в прямом смысле. Столики прикрывал небольшой навес из пальмовых листьев. Кстати, большинство крыш в округе имели такое же покрытие.
Валюту мы не меняли, но это и не потребовалось. В ресторане отеля подавались «комплексные обеды», и владельцев интересовало только одно: будут гости обедать с шоу или без. Это сказывалось на цене. Для шоу было еще рано, да и для обеда тоже. Нам подали ланч, и, слупив по восемь долларов с носа, официантка удалилась.
Еда оказалась сносной, но не более того. Европеизированность кухни не делала ее ни менее острой, ни более усваиваемой. Желание попробовать «не адаптированные» блюда у меня исчезло как-то само собой.
До вечера мы старались вести себя в точности как Луиза. После купания в море мы попали на «обед с шоу» и, отдав по пятнадцать долларов, устроились в том же ресторане на крыше.
— А что мы будем делать завтра? — поинтересовался я, когда тарелки опустели, а полуголая девица закончила забористо крутить задом под музыку.
— Наймем катер и отправимся искать остров, — Андрей от жары буквально растекся по плетеному креслу. За собой я замечал те же симптомы, но на других туристах, которых, кстати, было немного, это проявлялось более наглядно.
— Или ты хочешь почувствовать местный колорит и поехать на их национальных лодках с косым парусом? — добавил он. — Так не советую. Во-первых, Луиза поехала на катере, а во-вторых, лодка раз в пять медленнее.
— И в-третьих, мы тут не на прогулке. Ты хоть с собой оружие взял? улыбнулся я.
— Не без того. Но, разумеется, никаких автоматов и пистолетов. Нам шум ни к чему. Доедай и пошли.
— Куда? — поинтересовался я. Вставать не хотелось, еда все никак не могла договориться с желудком о нормальном переваривании, а неподвижное состояние облегчало общение.
— К Саликон. Нужно заказать катер. Кроме того, у меня есть идея насчет индикатора опасности. Было бы неплохо знать о ней заранее, — Андрей потянулся и встал.
ВОДНАЯ ПРОГУЛКА
Утром, проснувшись и позавтракав за шесть долларов, мы отправились к морю за катером. В меню значился еще какой-то «континентальный» завтрак за четыре пятьдесят, но я не стал экспериментировать.
Возле отеля нас поджидал молодой человек весьма живописной внешности. Одежда его состояла из саронга — цветной тряпки, служившей ему набедренной повязкой — и черной шапочки, напоминающей горшок для цветов. Андрей мне уже объяснил, что каждая группа аборигенов имеет какой-то отличительный знак. Например, полосатая «пижама» у мужчин говорит об их китайском происхождении.
Головной убор юноши свидетельствовал о том, что он мусульманин.
— Туан хотел катер? — обратился он к нам на ломаном английском. К сожалению, я его знал не лучше туземца и переспросил:
— Туан? Что есть туан?
