Сергей Щеглов - Идентификация Спрута
– А что такое желтое небо? – полюбопытствовал Калашников.
– В официальной хронике Гамарга этой записи больше не существует, – сказал Сто Сорок Второй, привычно проигнорировав вопрос. – По версии Федерации, на Гамарге разразилась эпидемия неизвестной лихорадки, вызванная мутировавшим под воздействием жесткого излучения вирусом местной лихорадки, и население планеты вымерло в течение нескольких суток. Но репортажи, поступавшие с Гамарга незадолго до эпидемии, говорят совсем о другом. Желтое небо – вот что пугало его жителей. Я хочу знать, что это такое – желтое небо.
– Похвальное любопытство, – пробормотал Калашников.
– Ты – Звездный Пророк, – повысил голос Сто Сорок Второй. – Ты – повелитель роботов. Я думаю, ты лучше других сможешь справиться с роботами Федерации, охраняющими Центральную Дыру. Узнай, что там происходит, и сообщи мне. Мой самый близкий мир находится всего в тысяче световых сезов от Дыры!
Бедняжка, подумал Калашников. До конца света каких-то пятьсот лет осталось! А впрочем, для спонков, живущих тысячелетиями, это и в самом деле небольшой срок.
– Мне нужна твоя помощь, Шестьсот Двадцать Третий, – закончил пустотный шейх. – Я жду ответа.
Вот так-то, усмехнулся Калашников. Назвался спонком – полезай в пекло. Только «желтого неба» мне сейчас для полного счастья и не хватает. Хорошо хоть, сроки не слишком поджимают – пятьсот лет, как-никак. Либо мне, либо Федерации, либо Сто Сорок Второму к тому времени точно не до «желтого неба» будет. Так что можно смело рапортовать о согласии, тем более что у меня есть что попросить взамен.
– Ну-ка, Сеть, – попросил Калашников, – раскрой-ка мне вот эти каналы.
Вопреки ожиданиям, спонки использовали для оперативной связи ту же самую Сеть, что и простые смертные. Их единственным – впрочем, вполне достаточным – ухищрением была сложная система ретрансляции: чтобы связаться с конкретным спонком, нужно было отправить куски сообщения каждому из его доверенных лиц. У Сто Сорок Второго таких лиц было около восьмисот. Полученные кусочки спонк вынужден был собирать самостоятельно, для чего ему приходилось поддерживать постоянный телепатический контакт со всеми своими «антеннами». Но зато вычислить адресата при таком способе передачи было практически невозможно. Калашников бы, по крайней мере, не взялся.
– Связь установлена, – доложила Сеть.
– Сто Сорок Второй? – спросил Калашников. – Это Шестьсот Двадцать Третий.
– Я тебя слышу, – сплелся из восьми сотен кусочков ответ пустотного шейха. – Ты прочитал письмо?
– Прочитал, – кивнул Калашников. – Как скоро тебе нужен результат?
– Я готов ждать не больше сеза, – жестко заявил спонк. – Я боюсь, что источник проблемы – Центральная Дыра.
– Не бойся, – машинально ответил Калашников, – я с тобой. Хорошо, я помогу тебе. Но мне тоже нужна помощь.
– Я сделаю все, что в моих силах, – ответил Сто Сорок Второй.
– Мне нужно, чтобы Фтальх заключил с Уртом договор о проникающем гражданстве, – сказал Калашников. – Причем заключил в ближайшие несколько галчей. Ты сможешь это сделать?
2.
Сто Сорок Второй замолчал на долгие десять секунд. Когда Калашников уже готов был кричать в пустоту «Алло! Меня слышно?», спонк наконец разродился ответом.
– Центр – моя территория, Шестьсот Двадцать Третий, – сказал спонк. – Договор будет заключен.
– Договорились, – улыбнулся Калашников. – Вызови меня в конце месанта, если я раньше не объявлюсь сам. И еще – держи пакет документов по проникающему гражданству. Думаю, тебе будет приятно узнать, что оно распространится всего лишь на сотню роботов.
– Это упрощает дело, – подтвердил Сто Сорок Второй. – До связи, Шестьсот Двадцать Третий.
– Счастливо, Сто Сорок Второй, – кивнул на прощание Калашников и принялся ожесточенно чесать в затылке. Разговор со спонком прошел слишком просто, и это вызывало вполне резонные опасения.
Калашников вошел в Сеть и сформулировал простенький запрос: «искусственный интеллект, способный проследить возможное пересечение примерно тысячи тонких каналов». Сеть среагировала мгновенно, вылепив из воздуха театральную маску с мрачным выражением лица.
– Что конкретно надо? – спросила маска, прищуривая пустые глазницы.
– Мой последний контакт, – ответил Калашников. – Я хотел бы знать, где пересеклись все эти каналы.
– Спохватился, – вздохнула маска. – Надо было их сразу прощупывать, теперь ищи ветра в поле… Так, что тут у нас… Ну, разумеется…
Искинт замолчал, но продолжал недовольно шевелить губами. Калашникову даже стало неловко, что он отвлекает от работы столь занятую программу.
– Ядерная Федерация, – сказал искинт, – планета Дарзунк, слушатели новостного канала «Парви Сарк». Это на восемьдесят процентов. Остальные двадцать – по всей Галактике.
– Спасибо, – сказал Калашников. – У меня все.
– Обрадовал, – поджал губы искинт и сгинул с глаз долой.
Планета Дарзунк, подумал Калашников – и тут же перед глазами вспыхнула карта расселения спонков. Вот он, Дарзунк, на самом краешке Федерации. Между прочим, до Центральной Дыры – тысяч двадцать светосезов. И чего это Сто Сорок Второй беспокоится?
Ладно, махнул рукой Калашников. Главное я знаю – это действительно был спонк или кто-то, кто ими уже вторую неделю успешно притворяется. Следовательно, я должен помочь ему, а он – мне. Причем он – намного раньше.
Шесть галчей, отметил Калашников. Самое время поспать бы, да неохота. Ну что ж, начнем день немножко раньше срока. Что там у нас запланировано?
«План на 25/2/52627.
8.00 проснуться и выучить спонкский
10.00 Лапин, Гринберг, безопасность
11.00 завтрак, анализ ощущений
12.00 УРТ-1965, УРТ-238761, повторить план
13.00 чего там спонки попросят
35.00 вылет на Авареск
36.00 открытие Храма на провокации – не поддаваться!», – высветилось на ближайшей стене.
«на провокации – не поддаваться!», – высветилось на ближайшей стене.
Хороший план, в который раз похвалил себя Калашников. Интересно, Гринберг еще спит?
– А кофе угостите? – услышал Калашников язвительный голос своего бывшего шефа. Крутанувшись в кресле, Калашников убедился, что Гринберг не поленился явиться в гости собственной персоной – никаких голограмм, никаких сетевых проекций. По случаю раннего времени на Гринберге был пушистый белый халат с широкими рукавами и мягкие туфли с загнутыми вверх носками. Прямо как шейх вырядился, подумал Калашников. Ладно, сделаю ему кофе.
– Какой разговор, Михаил Аронович! – воскликнул Калашников, наспех накрывая на стол. – Угощайтесь! Материализовать вам шербету или рахат-лукуму?
