Алла Марковская - Волны. Сэнп
Айрэ как птенец сидел на деревянной перегородке денника, болтал ногами и жевал пирожок с начинкой из мипа и яиц. Шилла пекла пирожки в доме и напевала песню, голос у нее в молодости был, наверно, очень хорошим.
Гэл закончил работу, разрешил Литто пообкусывать щипцами торчащие гвозди и стесать их. Литто был аккуратен, очень старался, да и Огонек ему нравился, несмотря на крутой нрав. Юноша любовался конем — говорил, что такого красивого он даже в королевских конюшнях не видел. Гэл удивился — Литто, молчавший до этого дня, вдруг разговорился. До этого дня он только слушал Гэла, иногда бросал фразу и замолкал, а теперь, когда начал работать, рассказывал о детстве в крестьянской семье, о юности в большом замке, где он был пажом при доброй госпоже… Но ничего не говорил о том, как попал в воспитанники к Фэррасу, и о том, как жил в мрачном разбойничьем гнезде, будто пытался вычеркнуть эти годы из своей жизни. Может быть, слишком велико было чувство вины перед той, которую он любил, или слишком горячо было чувство гнева на того, кому он доверял… А доверял ли?..
Последние спокойные минуты того дня в доме кузнеца Гэл еще долго потом помнил. Помнил, что сложил в короб инструменты и подошел к Лито, показал, как правильно стесывать острые кончики гвоздей… Помнил, как Айрэ дожевал пирожок и вытер руки об штаны. Как Огонек жадно пил воду из ведра, когда вернулся в свой денник… Помнил слова песенки, которую пела Шилла, о зеленых лугах, о собаке и барашке… Помнил, как луч «солнца» пробился сквозь маленькое окно конюшни и пересек денник Огонька, как просвечивалась и искрилась пыль в этом луче… Он еще успел снять кожаный передник и умыться в бочке с водой… Он совершенно не ждал беды… Не чувствовал опасности, когда Айрэ спрыгнул с перегородки и побежал на улицу играть с котенком… Только голова странно закружилась, как будто ослеп, отупел, поплыла перед глазами маревом пыль и лучи света. Даже не задумался о причине головокружения. В последнее время, да еще на этой планете со скудной энергией, когда облака постоянно закрывали «солнце», с ним такое часто случалось. Опомнился только, когда ребенок закричал…
Как был полуголый, только в штанах и сапогах, выскочил из конюшни во двор. Застыл: тридцать всадников окружили двор кольцом. В руках всадников натянутые луки — стрелы нацелены в Айрэ, который стоял, открыв рот, с котенком на руках. Еще посреди двора лежал сын Шиллы, связанный, раненный, избитый.
— Стой, где стоишь, Зверь, — сказал Гэлу всадник, чей голос напоминал голос разбойника Фэрраса. Калтокиец присмотрелся к вожаку, который сидел на мощном невысоком вороном длинногривом коне. Крупный человек в кожаном доспехе, бородища лопатой, рыжая шевелюра кудрявой копной во все стороны, брови массивными дугами над маленькими темными глазами. Тип странный и страшный, он ухмылялся, рассматривая кузнеца.
Шилла услышав крик ребенка, вышла во двор, держась за спину, но когда увидела своего сына, посеменила к нему, причитая:
— Сыночек… сыночек мой, что же они с тобой сделали?!
Литто тоже выскочил из дверей конюшни и сразу же попятился назад.
— А ты, ублюдок, иди сюда, — с ехидным злорадством проговорил Фэррас и выехал немного вперед.
Литто за спиной Гэла застонал от страха. Шилла перевернула своего сына, обняла его голову и сидела прямо на земле, укачивала свое чадо как младенца. Айрэ тоже сел на коленки и закрыл глаза маленькими ручками. Котенок убежал в дом подскоками, задрав пушистый хвост.
А за Фэррасом показался второй всадник. Черты его лица были неуловимы. Да, он теперь был не в лохмотьях, а в хорошей одежде богатого горожанина, да, он вымылся и причесал странные желтоватые волосы, но это был он, тот самый маг-перевертыш с посохом — звериной головой. Тот самый ворлок, с которым Гэл так хотел поговорить. Вот и возможность. Но ворлок в окружении воинов-лучников. А в руках у него — что-то огнестрельное, видимо, подготовился к встрече. Гэл понял, почему ничего не почувствовал — Ворлок блокировал мысли Фэрраса и его воинов. Хорошая ловушка… И что теперь делать?.. А за спиной ворлока ухмылялся Нарко — сын вождя Тарлака. И этот выжил.
— Вот ты какой… — сказал Фэррас, — днем совсем уже не страшный.
— Опустите луки… — сказал Гэл.
— Ну ты нахал… кузнец, — наигранно удивился тоун.
Ворлок ухмыльнулся. Нарко откровенно скалился.
— Он меня убьет… — прошептал за спиной Гэла Литто.
— Опустите наконечники в землю, — приказал Гэл.
Ворлок за спиной Фэрраса что-то прошептал.
— Опустите луки! — махнул рукой своим наемникам Фэррас, — видите, кузнец нервничает, — и снова обратился к Гэлу, — разговор есть… нанять тебя хочу. Будешь на меня работать — все здесь живыми останутся, и мой воспитанник, предатель и изменник, и этот бабкин сын, и твой щенок тоже, да и ты сам, может быть. Решай.
Наемники немного опустили наконечники вниз. Гэл прошел через двор к сыну, поднял малыша на руки, прижал к себе, как будто хотел закрыть ребенка своими руками. Фэррас ждал. Маг-перевертыш и Нарко внимательно следили за оборотнем. Когда Гэл повернулся к всадникам спиной, по-прежнему не проронив ни слова, тоун-разбойник не сдержался, спросил:
— Я разве сказал, что дал тебе время думать?
Гэл обернулся вполоборота, посмотрел на Фэрраса, потом на ворлока — ухмыльнулся. Взял ребенка одной рукой, второй протянул Шилле нож. Старушка вцепилась в клинок, как в нить спасения, тут же начала резать веревки, связывающие ее сына.
Фэррас, судя по всему, терял терпение. Ворлок упивался местью, ведь очень уж нагло повел себя этот жалкий аджар, и очень хотелось поставить теперь его на место. Нарко хотел выкрикнуть что-то в стиле: «Твой час пришел, зверолюдь», — но не смел, ему приказано молчать.
Гэл сказал оцепеневшему Литто:
— Помоги Шилле — отведите ее сына в дом. — Литто боялся пошевелиться, боялся оторваться от дверного косяка конюшни. Калтокиец крикнул на испуганного юношу: — Бегом, Литто, бегом, если жить хочешь! И вернешься за моим сыном.
Фэррас, видя испуг своего воспитанника, засмеялся, а потом гаркнул:
— Мне надоел этот балаган — Зверь! Неужели ты думаешь спасти этих людей! Неужели ты осмелился мне отказать!? Мое терпение не бесконечно…
Айрэ обнял отца за шею, прижимаясь к нему, как птенец к скале. Фэррас хотел было подскочить к Гэлу, подстегнуть его нагайкой, хотел приказать своим лучникам стрелять в оборотня и его щенка. Но посох со страшной волчьей головой возник перед его глазами, страшный маг изрек:
— Не сейчас! — И к Нарко, у которого чесались руки убить оборотня, — Нарко, сидеть!
