Игорь Гетманский - Цена бессмертия (сборник)
— Я все понимаю, Рич, — подбодрил я его. — Ты хочешь сказать, что Макс Грипп теперь воспроизводит для Рута–2 ту жизнь, которой жил Рут–1 с момента своего образования?
Ричард с просиявшим лицом вытянул ко мне руку:
— Ну! Точно! Каждый шаг Рута–1 документирован видеокамерами комплекса, и эти записи теперь у Гриппа! И профессор заставляет Рута–2 прожить ту жизнь, которой жил Рут–1. Рут–2 видел эту жизнь. Но одно дело — видеть, а другое дело — прожить. Представляешь? Грипп деликатно разобрался в программе копии, лишил ее некоторых возможностей, чтобы она, не дай бог, себя не затерла при запуске, и стал подавать, скажем так, «на вход» те события, которые произошли без участия Рута–2! Уж как профессор это делает — ума не приложу, но это и неважно! Он возится с копией с того момента, как получил ее в свои руки, уже неделю. И говорит, что работа близка к завершению. Я думаю, ты уже понял, что он хочет получить от обучения Рута–2?
— Да, — сказал я, — понял. — С хрустом расправил плечи и сильно размял пальцами ладони. Потом опрокинул в себя остатки кофе и с наслаждением закурил. В первый раз после боя на Рамзесе–2. — Давай закажем еще по чашечке, Рич, а? Только не этих крохотулек, а по большой!
Ричард с удовольствием наблюдал за тем, как я прихожу в норму.
— Давай, — сказал он и сделал знак бармену. — И все–таки ты не ответил на вопрос: что ты понял?
— То, что Рут–2 выдаст Гриппу то же решение, которое принял Рут–1, направляя транспортник в гиперпространство. Он назовет координаты планеты, к которой улетели Глэдис и Лотта.
— Ну! Точно! — снова воскликнул Ричард. — Мозги у тебя, как всегда, на месте!
Бармен поставил перед нами большие чашки с кофе, я отхлебнул обжигающий напиток и почувствовал наконец его вкус и аромат. И вдруг, неожиданно для самого себя, поднялся и вышел из–за стола.
— Где моя машина, Рич?
Ричард удивленно посмотрел на меня, но, кажется, сразу все понял и ответил:
— Там же, где ты ее оставил: на стоянке возле космодрома.
— Отвезешь меня туда?
— Нет проблем. — Взгляд его выразил некую задумчивую подозрительность. — А что ты собираешься делать?
Я не замедлил с ответом, скрывать мне пока было нечего:
— Поеду к Максу Гриппу.
— Ну да, конечно… — Ричард еще раз мельком взглянул на меня, потом с озабоченным видом встал, расплатился с барменом и сказал: — Раз так, поехали.
* * *
В ту ночь я первый раз после боя на Рамзесе–2 уснул спокойно. И не потому, что лежал в своей постели, а не на больничной койке. А потому, что после посещения лаборатории Макса Гриппа всякие сомнения и неуверенность, осознание собственной беспомощности покинули меня. Я знал, что теперь все у меня получится — так, как я хочу, не иначе. Грегори Рут от меня не уйдет.
Грипп страшно обрадовался, увидев меня в лаборатории. Он не стал выражать мне никаких соболезнований, не стал спрашивать о моем здоровье — за что я был ему здорово благодарен, а сразу потащил меня к компьютеру и затараторил о том, о чем мне вкратце рассказал Ричард. Он разворачивал на экране монитора какие–то схемы, объяснял сущность теории обучения многослойных нейронных сетей, говорил о каких–то итерациях, об обратных связях в суперсвязных системах, потом начал показывать видеофрагменты, которыми «кормил» Рута–2, — я слушал невнимательно. Я приехал не за этим.
Неожиданно Грипп спросил меня:
— Хотите поговорить с Рутом?
Я вздрогнул и отрицательно покачал головой:
— Нет, профессор. Нам не о чем с ним говорить.
Грипп немного растерялся — он, видимо, думал, что свидание с Рутом и есть причина моего приезда, — и задал следующий вопрос:
— Что вы хотите узнать еще, Дэниел?
Я улыбнулся в ответ на его внимательный взгляд и сказал:
— Вы мне все очень хорошо объяснили, профессор, спасибо. Но я хочу знать: когда он выдаст ответ?
Грипп энергично сморщил свой выдающийся вперед острый нос и на мгновение обрел удивительное сходство с умненькой морской свинкой. Потом принял нормальное выражение лица и сказал:
— Мы находимся на заключительной стадии процесса. Рут может выдать ответ в любой момент. Поэтому сегодня я не поеду домой, а останусь дежурить здесь ночью. Полагаю, что через несколько часов мы будем знать координаты планеты. Или ее название. Вечером… В худшем случае — утром…
Я подался к нему всем телом, бережно сжал его предплечье и проникновенно–убеждающе сказал:
— Обещайте мне, Макс. Только обещайте на все сто, честно, ладно? Первым человеком, который узнает ответ вашего Рута, буду я. Если он скажет ночью, будите меня ночью, телефон вы знаете. Я буду ждать, даже во сне, если усну. Прошу вас.
Макс Грипп не отстранился и не удивился моей краткой, но прочувствованной тираде. Он помолчал, потом положил свою сухонькую ладонь на мою руку и тихо молвил:
— Я понимаю вас, Дэниел. Понимаю. Обещаю вам. Я сделаю так, как вы хотите. Хотя и нарушу этим некоторые указания сверху… Все–таки информация такого уровня важности должна в первую очередь доходить до руководства БЗС… Но — я понимаю. Я позвоню вам, не волнуйтесь. — Он снял с носа очки. И отвел глаза в сторону.
И по его ускользающему взгляду я догадался, что он действительно понимал, что я задумал. Он не сомневался, что как только я узнаю местонахождение Глэдис и Лотты, то полечу туда на всех парах — чтобы успеть быстрее всех, быстрее специалистов по переговорам, быстрее десантников Снайдерса, быстрее армейцев Земной Системы. И знал, что там я буду поступать по–своему, как сочту нужным. И одним из вариантов моих действий будет обмен своей жизни на жизнь Глэдис…
Он все это видел во мне. Возможно, даже лучше меня самого — и все–таки обещал.
Оставлял мне свободу воли. Свободу выбора…
Он был настоящий мужчина и друг — профессор Макс Грипп.
— Но знайте, Дэниел, — сказал профессор, — что правдивость информации, выданной Рутом–2, имеет вероятностный характер. Естественно, мы моделируем события и реакции Рута–1 приблизительно. С большей или меньшей степенью точности на каждом шаге…
Я не дал ему договорить. Для меня «большая или меньшая» вероятность была в любом случае больше чем ничто.
Поэтому, не дослушав, я крепко пожал профессору руку и вышел из лаборатории.
И в эту ночь уснул спокойно, положив мобильник возле подушки и выведя динамики компьютера на полную мощность.
Громкая телефонная трель вырвала меня из спокойного и глубокого сна. Я рывком приподнял голову с подушки, и тут же раздался громовой голос моего компьютера:
