Игорь Гетманский - Цена бессмертия (сборник)
Я беспомощно смотрел ему вслед…
— Торнадо! — раздался голос Ричарда. — К бою готовсь!
Суперкибер, застывший в воздухе над центральным зданием, проревел:
— Есть, сэр!
Я не понимал, к какому бою готовит Ричард робота. Но мой друг в этот момент соображал лучше меня. Звездолет взмыл в воздух и застыл над землей на той же высоте, что и суперкибер. И мне показалось, что эта его неподвижность была настороженно–выжидательной.
Я поднялся с земли, недоуменно глядя в небо.
И тут с уходящего в небесную синеву транспортника ударили залпы орудий. Я вздрогнул от неожиданности и мгновенно осознал, что это не орудия — ракетные установки. И увидел, как из тела корабля выскочили три золотистых остроносых цилиндрика и устремились в трех направлениях — к центральному корпусу, к Торнадо и к моему звездолету.
Ричард отреагировал в тот же миг: мой звездолет рванулся к Торнадо и замер на месте — спрятался у него за спиной. Одна из ракет клюнула носом, дернулась в сторону и тут же изменила направление движения — полетела к суперкиберу. Торнадо вытянул перед собой руки–манипуляторы с лазерными стволами, подготовительно подвигал пушками в кавернах корпуса и ударил изо всех стволов по стремительно приближающимся к своим целям ракетам.
Взрывы раздались почти одновременно: все три цилиндрика рассыпались в воздухе на крошечные кусочки.
А военный транспортник разочарованно выпустил шлейф инверсионного следа от работы гипердвигателя и исчез в ином пространстве…
Я обессиленно выдохнул, бросил руки плетьми вдоль тела и побрел туда, откуда прибежал…
Ричард посадил звездолет на то же место, откуда стартовал. Торнадо, удовлетворенно выстреливая реактивными импульсами в землю, опустился рядом. Через какое–то время люк контрольной камеры открылся, мой друг спрыгнул на землю и побежал ко мне. В то же время распахнулись двери центрального корпуса, и на улицу стали медленно выходить испуганные и удивленные люди в синей униформе.
Я остановился на краю большой воронки, потому что сил обойти ее у меня уже не было. Зверски болел травмированный бок, ныла обожженная грудь, ноги не держали меня. Ричард перепрыгнул через воронку и приблизился вплотную. Я поднял голову, посмотрел ему в глаза и сказал:
— Он увез Лотту и Глэдис, Рич…
И подумал, что где–то и когда–то я уже говорил об этом. И именно ему. Кажется, он обещал помочь…
Ричард обнял меня, и я уткнулся носом в его комбинезон.
Люди в синей униформе все выходили и выходили из здания. Их было очень много. Много: целых сто пятьдесят человек.
Живых.
Наверно, эти жизни были оправданием того, что Ричард самовольно использовал генератор пространственных преобразований и покинул свой пост в пиковой для Земной Системы ситуации. Наверно, они были оправданием того, что полковник Снайдерс позволил нам провести нашу дерзкую авантюру без согласования с руководством БЗС да еще и сам участвовал в ней: поддерживал нас мощью своей эскадры. Наверно, они были оправданием моей глупой, самонадеянной решимости. Наверно, они могли оправдать многое…
Но они не могли оправдать моей потери. Я смотрел на идущих к нам людей, а видел спотыкающиеся фигурки Лотты и Глэдис — такие, какими они были на подходе к военному транспортнику.
Это было. Я это допустил.
И сердце мое не принимало никаких оправданий.
Глава 6 В ИМПЕРИИ КОРСАРОВ
Подполковник Генерального штаба Ричард Томпсон и я сидели за столиком открытого кафе возле здания Министерства обороны и — беседовали. Как обычно. Кафе было местом наших дружеских встреч, и сегодня мы оказались здесь, чтобы отметить мою выписку из госпиталя БЗС. И наша встреча была похожа на десятки других — тех, давних, когда я еще не знал Глэдис, а Лотта была со мной. И когда никто из нас не знал, что такое Е–существо по имени Грегори Рут…
— Эскадра Снайдерса ничем не могла нам помочь, — говорил Ричард, задумчиво помешивая ложечкой кофе. — Генератор Рута не давал «звездным десантам» ни приблизиться к планете, ни применить свои генераторы. Снайдерс несколько раз пытался сделать и то, и другое. Но всякий раз, как только корабли подходили к границе условной сферы, перед ними возникали «зеркала». И когда они пытались набросить на комплекс «ловушку», ее нейтрализовывало встречное преобразование… Так что… — Он бросил ложечку в чашку, и кофе выплеснулся на стол. — Полковник потом признался мне, что никогда не чувствовал себя таким никчемным, как в те минуты, когда наблюдал бой на Рамзесе. Он говорил, что находился в буквальном смысле над схваткой и не имел ни одного шанса вмешаться и решить ее судьбу. И когда он…
— Да, — прервав его, совершенно не к месту вставил я.
Ричард внимательно посмотрел на меня и кивнул на тарелку с сандвичами:
— Ты ешь, Дэн. Как себя чувствуешь?
Я не ответил, а только молча, опять невпопад, кивнул. Последние семь дней при каждом обходе врача я неизменно слышал этот вопрос: «Как вы себя чувствуете?» Это было напрасное вопрошание. Настолько же напрасное, насколько напрасным было мое пребывание в госпитале БЗС. Настолько же напрасное, как и энергичные усилия Ричарда и полковника Снайдерса, затолкавших меня в больничную палату. Настолько же напрасное, как и наша диверсия на Рамзесе–2…
Я не отвечал на этот вопрос. Я никак себя не чувствовал. Не ощущал себя. Ни тогда, когда мне вправляли два сломанных ребра, ни тогда, когда лечили обожженное лицо, ни тогда, когда за неделю интенсивной терапии на мне и во мне все зажило и срослось. Ни сейчас — когда Ричард забрал меня из госпиталя и привез в наше кафе.
Да, я никак себя не ощущал. Холодный осенний ветер трепал мои волосы, а горячий кофе обжигал губы — но я не страдал ни от холода, ни от ожога.
Для меня теперь ничто не имело значения. Ничто в этом мире — мире, в котором не было троих: кибера по имени Грегори Рут, Глэдис и Лотты. Если бы они появились, я бы снова ожил и почувствовал себя человеком. И тогда бы я уничтожил Рута, и прижал бы к сердцу моих несчастных девчонок, и сделал бы все, чтобы они забыли ту страшную историю, в которой им пришлось играть столь трудные роли…
Но их не было в этом мире. И я не знал, где их искать. Никто этого не знал. Снайдерс, навещавший меня в госпитале, говорил, что поиск ведется по всем планетам Галактического Союза, военный транспортник с Рамзеса–2 объявлен угнанным — со всеми вытекающими отсюда последствиями. Стоит ему появиться в зоне действия планетарных патрулей, его идентифицируют мгновенно… Но вот прошло семь дней, а поиски ни к чему не привели.
