Филип Дик - Сдвиг времени по-марсиански
– Он пошел на кухню, – пояснила Дорин.
Арни открыл дверь на кухню и увидел Манфреда, который стоял, уставившись на Гелиогабала.
– В чем дело? – поинтересовался Арни. – Ты никогда раньше не видел бликмена?
Мальчик ничего не ответил.
– Что ты готовишь на десерт, Гелио? – спросил Арни.
– Фруктовый пирог, – ответил Гелиогабал. – И сладкий крем в карамельном соусе. Из кулинарной книги мадам Ромбо.
– Познакомься, Манфред, это – Гелиогабал, – сказал Арни.
Дорин и Джек, стоя в дверях, наблюдали за сценой. Арни тоже заметил, что бликмен произвел на мальчика неотразимое впечатление. Словно завороженный, Манфред следил за каждым его движением. С хирургической осторожностью Гелиогабал залил фруктовую начинку в готовые формочки, после чего аккуратно перенес их в морозилку.
– Привет, – робко промолвил Манфред.
– Вот это да! Он произнес настоящее слово! – воскликнул Арни.
– Я должен попросить всех вас покинуть кухню, – раздраженно заявил Гелиогабал. – Присутствие посторонних нервирует меня, я не могу работать. – Он уставился на людей, переводя взгляд с одного на другого, пока не вынудил их выйти. Захлопнувшаяся дверь скрыла Гелиогабала из виду.
– Немного чудаковат, – извинился Арни. – Но готовит изумительно.
– Я впервые слышу, чтобы Манфред заговорил, – наклонился Джек к Дорин и потрясенный отошел к окну, не обращая внимания на остальных.
– Что будешь пить? – обратился к нему Арни.
– Бурбон с водой.
– Сейчас смешаю – согласился Арни. – Не могу надоедать Гелио с такими пустяками – рассмеялся он. Джек остался безучастным к его веселью.
Наконец все трое уселись. Манфред получил старые журналы и растянулся с ними на ковре, полностью игнорируя присутствующих.
– Подождите, пока он подаст свою стряпню, – промолвил Арни.
– Пахнет замечательно, – ответила Дорин.
– Все с черного рынка.
Сидящие на диване Джек и Дорин согласно кивнули.
– Сегодня у нас особенный вечер, – произнес Арни.
Они снова кивнули.
– За взаимопонимание, – провозгласил Арни, поднимая стакан. – Без которого мы были бы ничем.
– Я выпью за это, – мрачно откликнулся Джек. Однако в стакане у него уже было пусто, и он в растерянности замолчал.
– Сейчас налью, – вскочил Арни, забирая стакан.
Подойдя к буфету и смешивая для Джека виски, он заметил, что Манфреду уже наскучили журналы, мальчик снова встал и слоняется по комнате. «Может, ему понравится вырезать и наклеивать», – подумал Арни. И, вернув Джеку стакан, направился на кухню.
– Гелио, добудь мальчугану клей и ножницы и какой-нибудь лист бумаги, чтобы можно было наклеивать.
Гелио уже покончил с десертом и теперь восседал с номером «Лайф». Он неохотно поднялся и отправился искать необходимые предметы.
– Забавный мальчуган, не правда ли? – спросил Арни, когда Гелио вернулся. – Что ты думаешь о нем? Наши мнения совпадают?
– Все дети одинаковы, – уклонился Гелио и отправился обратно на кухню.
– Скоро будем есть, – объявил Арни. – Все попробовали датский сыр? Кто-нибудь еще чего-нибудь хочет?
Зазвонил телефон, и Дорин, сидевшая к нему ближе всех, сняла трубку.
– Тебя. Мужчина, – передавая трубку Арни, сообщила она.
Это снова был доктор Глоб.
– Мистер Котт, – высоким натянутым голосом произнес Глоб, – профессиональная честь обязывает меня защищать своих пациентов. Я тоже умею играть в ваши игры. Как известно, в Бен-Гурионе находится ваш внебрачный сын Сэм Эстергази…
Арни издал стон.
– Если вы дурно обойдетесь с Джеком Боленом – продолжил Глоб, – если вы начнете применять к нему свои жестокие, бесчеловечные, агрессивные методы, я исключу Сэма Эстергази из лагеря на основании того, что он является умственно отсталым. Усвоили?
– Господи Иисусе, – простонал Арни. – Завтра поговорим. Лягте вы в постель и усните. Примите таблетку. Только отстаньте от меня. – И он бросил трубку.
Кассета закончилась, музыка давно стихла, и Арни, подойдя к своей фонотеке, вытащил наугад какую-то коробку. «Ох уж этот доктор, – вертелось в голове. – Ну я до него доберусь. Только не сейчас. Сейчас нет времени. Верно, он это неспроста». Арни перевернул коробку и прочел: «В. А. Моцарт. Симфония 40 соль минор. Ор. 550».
– Люблю Моцарта, – сообщил Арни присутствующим. – Я поставлю эту запись. – Он вынул кассету из коробки и вставил ее в магнитофон, затем повертел ручки усилителя, пока не раздалось тихое шипение пленки, проходящей через головку. – Дирижирует Бруно Вальтер, – сообщил он своим гостям. – Большой раритет эпохи золотого века звукозаписи.
Из динамиков вырвались отвратительные крики и скрежет. «Словно мертвецы сотрясаются в судорогах», – с ужасом мелькнуло в голове Арни, и он бросился выключать.
Манфред Стайнер сидел на ковре, вырезая из журналов картинки и наклеивая их в новых сочетаниях, когда раздался шум. Он поднял голову и увидел, как Котт бросается к магнитофону. Однако двигался он так быстро, что был почти невидим: казалось, мужчина просто исчез из одной части комнаты и появился в другой. Мальчику стало страшно.
Звук тоже напугал его. Он кинул взгляд на диван, где сидел мистер Болен, но тот был так странно переплетен с Дорин Андертон, сидевшей рядом, что Манфред тревожно съежился. Как эти двое могут находиться так близко друг от друга? Манфреду показалось, что они слились воедино, и ему стало страшно. Он сделал вид, будто не видит их, устремив взгляд мимо, на безопасную голую стену.
Раздался резкий прерывистый голос мистера Котта, хотя смысла сказанного Манфред не понял. Потом заговорила Дорин Андертон, затем вступил и Джек Болен – и все они говорили, перебивая друг друга; возник такой хаос, что мальчик зажал уши руками. И тут же без всякого предупреждения мистер Котт пересек комнату и окончательно исчез.
Мальчик тщетно оглядывался по сторонам, его охватила дрожь – он не знал, что будет дальше. А потом, к собственному изумлению, увидел, как мистер Котт вновь возник – в помещении, где находилась пища, и начал беседовать с темнокожей фигурой.
Темная фигура с грациозным изяществом соскользнула с высокого табурета и пересекла комнату. Завороженный движениями, Манфред смотрел на него, не сводя глаз, и вдруг тот обернулся.
– Ты должен умереть, – произнес темнокожий, словно издалека. – Тогда ты возродишься. Понимаешь, дитя? Такого, как ты есть сейчас, ничего впереди не ждет. Что-то не сложилось, ты не умеешь ни видеть, ни слышать, ни чувствовать. И никто тебе не поможет. Понимаешь, дитя?
– Да, – ответил Манфред.
Темная фигура скользнула к раковине, налила в стакан воды, добавила какой-то порошок и вручила его мистеру Котту, который, не умолкая, выпил его. Как прекрасна была эта темная фигура! «Почему я не могу быть таким?» – подумал Манфред. Он никогда еще не видел таких красивых людей.
