Илья Бриз - Портал перед пропастью
– Ну, что у тебя?
– Да понимаешь, нестыковки какие-то. Занимался по приказу все того же Федотова выкопанным куском связного кабеля под Екатеринбургом – местные идиоты трактором вытянули и на медь почти четыреста метров сдали. Пришлось поднимать старые еще бумажные документы в архиве – делопроизводство в нашем управлении, как ты прекрасно знаешь, давно ведь уже ведется только электронное – и вот тут-то появились какие-то странные неувязки. Есть несколько схем, в которых числятся проложенные кабели к пустым точкам. Я проверил – планировали создать там бункера, но не построили. Хотя с моей точки зрения места очень перспективные. Во всяком случае, в нашей информ-базе их нет. Но ведь линии связи обычно прокладывали уже после строительства противоатомных бункеров? Может, опечатка, может, ошиблись при сканировании. Мне-то по барабану, но это же вроде как твоя епархия? Если что-то потом при проверке не срастется…
Андрей задумался. Даже у оперативников были дополнительные обязанности. Работа с документами в ФСБ – ввек бы их не видеть. Контроль за соблюдением секретности расположения законсервированных противоатомных бункеров действительно, в том числе, лежал на его отделе. Кто-то напутал, а ему потом отдуваться? Ох, как не вовремя! Сейчас столько работы…
– Николай, пожалуйста, скинь мне все, на что случайно нарвался, – майор голосом подчеркнул последние два слова, – по внутренней сетке. Будет время – разберусь. И не фиксируй пока в своих докладных. Сейчас совершенно нет времени с этим разбираться. Текучку раскидаю – обязательно займусь.
* * *
– Как она?
– Да вроде лучше, – Виктор, не отрывая трубки от уха, кинул взгляд на сидящую за соседним столом Сару. Девушка относительно равнодушно просматривала последние новости в интернете, – уже могу хотя бы на пять минут отойти в места не столь отдаленные. Плачет поменьше. Кушает хорошо. В бассейне, который вы организовали на нижнем этаже, много времени с заметным удовольствием проводит.
– Наташа после вчерашнего осмотра сказала, что физически девушка абсолютно здорова, – сообщил Сахно.
– Я знаю. Она же при мне обследовала Сару.
– К питанию претензий нет?
– Издеваешься?
Все горячие блюда доставлялись в подогреваемых судках из ресторана фирмы в отдел, а оттуда через портал прямо на стол бункера.
– Пытаюсь как-то скрасить твое вынужденное затворничество с американкой, – улыбнулся Александр Юрьевич, – ладно, появятся какие-либо особые требования – сразу звони. Сделаем.
– Обязательно сообщу. В первую очередь достань-ка нам птичье молоко. Все остальное уже есть в наличии, – съязвил Гольдштейн, перед тем как разорвать связь. Он положил телефон и повернулся к Саре. Она заметила его взгляд и как-то нерешительно, но улыбнулась. Да, в последние дни девушка даже стала иногда улыбаться.
В тот первый день после трагедии он проснулся раньше американки. Только попытался высвободить руку из ее захвата, как девушка раскрыла глаза, напряженно осмотрелась, долго глядела на него и, наконец, нехотя, но отпустила его запястье. Этот ее преданный, как у собаки, взгляд… Виктор не знал, куда деваться. Никто и никогда не смотрел на него так. А потом… Душ пришлось принимать вместе. Если он сам из природной стыдливости остался в трусах, то Сара… Совершенно не стесняясь, сбросила пижамные курточку и штанишки, в которые ее вчера облачили Наталья с дочерью, и шагнула под тугие струи воды. Если сразу после переноса пострадавшей в бункер Гольдштейну было совершенно не до разглядывания девичьих прелестей, когда он в ванной смывал с избитого тела грязь и кровь, а потом обрабатывал многочисленные ссадины и синяки, то сейчас он просто вынужден был отметить женскую красоту. Глаза сами косили на небольшие, но такие красивые груди, стройные бедра, худенькую спину с еще не зажившими следами бича, но так изящно изгибающуюся.
Привел завернутую в полотенце девушку в комнату, раскрыл дверцы шкафа с одеждой. Пока она долго рылась в ящиках с бельем, успел сам одеться. Только сделал шаг к двери, чтобы пойти сообразить что-нибудь на завтрак, как Сара повернула к нему голову и заревела. Пришлось сначала успокаивать девушку, гладя по мокрым черным волосам и объясняя, что он никуда не уйдет, потом, надо признать с удовольствием, смотреть, как она одевается, и сушить феном немного спутанную шелковистую шевелюру. Сам и причесал сидящую на пуфике перед зеркалом девушку, испытывая совершенно новые в его жизни ощущения. Оказывается, заботиться о зависящем от тебя человеке, причем на его вкус довольно красивом – это очень приятно.
После завтрака посадил Сару перед подключенным к интернету компьютером, предварительно связавшись с Григорием и попросив проследить, куда девушка будет заглядывать во всемирной паутине. Равнодушно посетила пару новостных сайтов и отвернулась от ноутбука. Устроилась в кресле недалеко от него и просидела несколько часов, почти не двигаясь, глядя, как Виктор работает над теорией. День прошел тихо и незаметно. Общались по-прежнему с ее стороны или кивками, или короткими предложениями, набранными на клавиатуре ноутбука. За ужином налил девушке бокал сухого марочного вина. Выпила как воду, не обратив внимания на вкус. А поздно вечером, когда расстелил ей постель и забрался под одеяло на свой диван, опять залезла к нему и заснула, крепко прижимая к своей груди его руку.
Ну и как прикажете спать, когда запястье через тонкую ткань пижамы ощущает девичий сосок?
* * *
Текучку удалось раскидать только незадолго до отпуска. Вот тогда-то он и взялся разбираться с этими нестыковками в схемах укладки теперь уже старинных кабелей связи. Андрей поднимал архивные документы, сравнивал с файлами в закрытых электронных базах и искал. Задача осложнялась тем, что он весьма смутно представлял себе, что, собственно говоря, ищет. Несоответствия? Возможно. И совпадения. Но какие и где? Это его долбанное седьмое чувство. Именно из-за него он когда-то и захотел стать разведчиком. Но вот попал в контрразведку.
Еще в погранучилище, откуда традиционно набирали сотрудников сначала в КГБ, а после распада Союза в ФСБ, Андрей как-то подсознательно стал несколько преуменьшать свои возможности системного аналитика-интуитивиста. А когда услышал размышления одного преподавателя на эту тему…
– Талантливый аналитик – это от бога. Зачастую проводит анализ на грани возможного. Даже в центральной конторе таких специалистов у нас, увы, мало. Сидят очень высоко в закрытых кабинетах.
Вот тогда-то будучи курсантом Андрей хорошо задумался, а хочется ли ему сидеть в кабинете и разбираться со всякими непонятками, никак не связанными с его личными интересами? Как там, в теории танковых битв, говорится? Оперативный простор – залог успеха. А какой простор может быть в закрытом кабинете? Конечно, здоровый карьеризм у него в характере присутствовал. Но вот становиться, по сути, чиновником никак не хотелось. Другое дело – оперативник. Работа с людьми и, иногда, с врагами. Тут уж кто кого. Кто сильнее, умнее, больше знает и лучше подготовлен, тот и победит.
