Айзек Азимов - Установление и Империя
пятном. В завоеванном городе после наступления комендантского часа все было спокойно, и
туманное молоко великой Галактической Линзы, испещренное одинокими звездами, разливалось по
небу Установления.
За три столетия Установление выросло из частного проекта кучки ученых в разветвленную
торговую империю, далеко расползшуюся по Галактике, а события последних нескольких месяцев
опрокинули его с этих высот до статуса очередной провинции из числа покоренных Мулом.
Капитан Хэн Притчер отказывался уразуметь это.
Молчаливое спокойствие ночного города, затемненный дворец, занятый чужаком, были
достаточно символичны, но капитан Хэн Притчер, стоя у наружных ворот дворца и держа под языком
крошечную атомную бомбу, отказывался понимать.
Чья-то фигура придвинулась поближе; капитан наклонил голову.
Послышался мертвенно тихий шепот:
– Система сигнализации прежняя, капитан. Давайте! Она ничего не зарегистрирует.
Капитан бесшумно пробрался через низкую арку и направился вдоль украшенной фонтанами
тропки к тому месту, что раньше было садом Индбура.
Четыре месяца тому назад был тот самый день в Своде Времени, за который, во всей его
насыыщенности, по-прежнему цеплялась его память. Нежеланные воспоминания возвращались
каждое по отдельности, особенно по ночам.
Старый Селдон, вещающий свои благожелательные, но поразительно неверные слова -
смятенная толчея – Индбур в своем костюме мэра, неподходяще цветистом по сравнению с его
осунувшимся, безжизненным лицом – быстро собирающиеся напуганные толпы в безмолвном
ожидании неизбежных слов о капитуляции – тот молодой человек, Торан, исчезнувший в боковой
двери, со свисающим с плеча клоуном Мула…
И он сам, как-то выбравшийся чуть позднее, у своего неработающего мобиля.
Проталкивающийся сквозь лишенную руководства толпу, уже бегущую из города – в
неизвестном направлении.
Вслепую толкающийся в разные крысиные норы, которые были – некогда были – штаб-
квартирой демократического подполья, слабевшего и истощавшегося в течение восьмидесяти лет.
И крысиные норы оказались пусты.
На следующий день чужие черные корабли на миг показались в небе и мягко опустились
среди сгрудившихся зданий близлежащего города. Капитан Хэн Притчер чувствовал, что его
захлестывает накапливающаяся беспомощность и отчаяние.
Он начал свои нешуточные скитания.
За тридцать дней он покрыл пешком почти двести миль, переоделся в одежду рабочего
гидропонной фабрики, чье еще теплое тело он обнаружил на обочине дороги, отрастил свирепую
бороду почти красного цвета…
И нашел то, что оставалось от подполья.
Город назывался Ньютон, искомый район составляли частные дома, некогда элегантные, а
ныне медленно сползающие в запустение, дом был неотличим в ряду себе подобных, а человек – с
маленькими глазками, крепко сбитый, с узловатыми кулаками, распиравшими карманы, – загораживал
своим неподвижным могучим телом узкий дверной проем.
Капитан пробормотал:
– Я пришел с Мирана.
Человек мрачно вернул гамбит:
– Миран рановато в этом году.
Капитан сказал:
– Не раньше, чем в прошлом.
Но человек не отступил в сторону. Он спросил:
– Кто вы?
– А вы не Лис?
– А вы всегда отвечаете вопросами?
Капитан сделал чуть-чуть более долгий вздох и сказал спокойным голосом:
– Я Хэн Притчер, капитан флота и член Демократической Подпольной партии. Вы меня
впустите?
Лис подвинулся. Он сказал:
– Мое настоящее имя – Орум Пэлли.
Он протянул свою руку. Капитан пожал ее.
Комната была обставлена хорошо, хотя и без расточительства. В одном из углов стоял
декоративный проектор книгофильмов, который наметанному взгляду капитана сразу показался
закамуфлированным бластером весьма серьезного калибра. Проектирующая линза была нацелена на
дверь, а та могла открываться дистанционно.
Лис проследил за взглядом своего бородатого гостя и скупо улыбнулся. Он сказал:
– Да! Но только во времена Индбура и его вампиров с лакейской душой. Это не очень-то
поможет против Мула, а? Против Мула ничего не поможет. Вы голодны?
Челюсти капитана напряглись под его бородой. Он кивнул.
– Тогда минутку обождите, – Лис достал из буфета банки и поставил две из них перед
капитаном Притчером. – Потрогайте их пальцем и когда они достаточно разогреются, вскрывайте.
Мой терморегулятор полетел. Такие вещи напоминают, что идет война – или война уже была, а?
Его торопливая речь была веселой по содержанию, но слова произносились отнюдь не
веселым тоном, а взгляд был холодно-задумчив. Он сел напротив капитана и сказал:
– Там, где вы сидите, останется только горелое пятно, если мне в вас что-нибудь не
понравится. Знаете об этом?
Капитан не ответил. При нажатии банки перед ним открылись.
Лис коротко бросил:
– Тушенка! Сожалею, но с едой у меня не густо.
– Я знаю, – сказал капитан.
Он ел быстро, не поднимая головы. Лис сказал:
– Я как-то видел вас. Я стараюсь припомнить; борода явно не вписывается в картину.
– Я не брился тридцать дней, – и Притчер добавил со злостью: – Чего вы хотите? Я сказал
правильный пароль. У меня есть удостоверение.
Тот помахал рукой.
– О, я согласен, что вы подлинный Притчер. Но есть много таких, кто имеет и пароли, и
удостоверения, и является самим собой – и одновременно стоит за Мула. Слыхали о Леввау, а?
– Да.
– Он с Мулом.
– Что? Он…
– Да. Он был человек, которого называли "Не сдаваться", – губы Лиса задвигались в смехе – в
смехе без звука и улыбки. – И Виллиг. С Мулом! Гарре и Нот. С Мулом! Почему бы и не Притчер, а?
Откуда мне знать?
Капитан просто мотнул головой.
– Но это неважно, – сказал Лис, смягчившись. – Если Нот переметнулся, они должны знать мое
имя – так что коли вы подлинный Притчер, то после нашего знакомства опасность для вас возросла.
Капитан кончил есть. Он откинулся назад.
– Если у вас здесь нет организации, где я мог бы ее найти? Установление могло сдаться, но я -
нет.
– Вот как? Вы не можете блуждать вечно, капитан. Люди Установления в эти времена должны
иметь разрешение на переезд из города в город. Вы это знаете? А также удостоверение личности. У
вас оно есть? Кроме того, от всех офицеров прежнего Флота потребовали доложить о себе в
ближайший штаб оккупационных сил. Это ведь и к вам относится, разве нет?
– Да, – голос капитана был тверд. – Или вы думаете, что я бегу из страха? Я побывал на Калгане
