Влад Поляков - Конфедерат (СИ)
Вообще, с учётом уже произошедших изменений, ситуация развивалась заметно быстрее. По крайней мере, со стороны Конфедерации. Как раз из-за того, что всем было ясно, что после состоявшегося сражения и пролившейся крови решить дело миром будет... сложновато. Поневоле Югу приходилось пошевеливаться, мало-помалу отбрасывая в сторону прекраснодушные иллюзии насчёт «мирного выхода из США».
К тому же, пусть действующий президент Бьюкенен ещё что-то мямлил про мирное решение вопроса и бескровном возврате штатов, пытающихся отделиться... Зато Авраам Линкольн воистину бесновался как при публичных выступлениях выступлениях, так и в раздаваемых газетчикам интервью. Там доставалось всем: мятежным штатам, конгрессменам-предателям, конкретным личностям. Даже меня, зараза этакая, упомянул как «кровавого и подлого мятежника, предпочитающего сражаться не лицом к лицу, а нападать ночью и из засады». Это я не понял, он действительно таким образом оскорбить пытался? Как по мне, помимо «подлого» все верно.
Впрочем, это всё по большей части лирика. Зато назначение Дэвисом членов правительства Конфедерации — это действительно важное дело. Хотя назначенные кандидатуры частично вызывали... непонимание. Да и выбранный вице-президент Александр Стивенс заставлял недоумённо чесать в затылке. Ну вот не понимал я причин его назначения и все тут! А память ничего не подсказывала, поскольку эти нюансы как-то не особо в ней задержались... если вообще там когда-либо присутствовали.
Ладно, будем посмотреть, что покажет время. Равно как и результаты принимаемых этим кабинетом министров решений. Важнее было то, что президент КША первым же делом разослал губернаторам вошедших в Конфедерацию штатов письма с просьбой объявить набор добровольцев с необходимым общим минимумом в сто тысяч человек. Тут он, как военный министр, принял абсолютно правильное решение. Равно как и насчет отправки полномочных представителей в те штаты, которые могли присоединиться к Конфедерации. Таковых ведь хватало.
А вот за что его однозначно стоило обматерить особо заковыристыми конструкциями, так это за вялое отношение к ситуации с флотом. Ага, тем самым, который почти что в полном составе перешел на сторону Линкольна с его сворой. Не помогла даже речь губернатора Южной Каролины, который хоть и не полностью, но все же проникся угрозой блокады.
Твою же мать! Мнение «ну нет флота, так его можно и построить» просто поражало. Не построить, как заказать в Европе — поражало не меньше. Ведь военные корабли быстро не строятся, этим надо озаботиться практически незамедлительно, а не когда-нибудь потом. Выкуп же уже существующих и несколько устаревших военных судов тоже надо было производить быстро и с большой осторожностью. Принцип «не продашь, не нае..шь» действует везде и всюду. Так что при покупке устаревших судов в Европе следовало пристально изучать продаваемое. Чтобы не всучили откровенный хлам. Да и несчастные две верфи, имеющиеся в КША, следовало загрузить работой на все сто процентов, одновременно задумываясь о их расширении.
Короче говоря, с флотом было откровенно печально. Определенные надежды имелись лишь в плане покупки кораблей в Европе, которую собирался продавливать губернатор Южной Каролины. И на которую даже я собирался внести определенную долю. Небольшую, потому как фабрика сжирала большую часть имеющихся денег и алчно требовала еще. Но сам факт моей уверенности и готовности вложиться в это дело заставлял Френсиса Пикенса поверить в искренность моих намерений. И не столько его, сколько его жену, Люси, на которую и был расчёт. Я помнил о том, что эта женщина чуть ли не все свои драгоценности, в том числе и подаренные Александром II, продала, чтобы помочь снарядить несколько воинских частей конфедератов. Вот и надеялся, пусть и несколько циничным образом, подвигнуть её использовать финансы в несколько ином, сейчас более важном направлении. Посмотрим, как карта ляжет. В таких делах не давят, лишь тонко намекают, осуществляя почти незаметные воздействия.
Февраль месяц... И никакого покоя для меня лично. Я понимал необходимость этого, равно как и поездки в Монтгомери, в Колумбию и возвращение обратно в Бэйнбридж. И все равно — тяжело.
Вся эта круговерть завертелась почти сразу после того, как мы со Степлтоном и бойцами вернулись из Южной Каролины уже совсем в ином статусе, отличном от того, в коем покидали родные края. Ведь уезжали, если смотреть со стороны, два юнца со странными, хоть и очень амбициозными планами. Вернулись же офицеры, выигравшие первое сражение в войне, да к тому же сумевшие завязать очень полезное знакомство с губернатором соседнего штата. Да ещё, по сути, получившие полный карт-бланш на официальное формирование отряда. Сейчас роты, но всем было ясно, что при дальнейших успехах подразделение может... подрасти.
В общем, встречали нас, как триумфаторов. Я не говорю о друзьях и хороших приятелях — это как раз нормально и естественно. Но ведь и до сего момента относившиеся с легким скепсисом резко поменяли свое мнение. Это, что ни говори, серьёзный знак.
Получение же капитанского звания позволило придать по сути уже сформированному отряду официальный статус. Пока что роты. Долго думать над названием я не стал. Народ у меня довольно дикий и злобный, но командам вполне подчиняется. Отсюда и возникла мысль обозвать роту «Дикая стая». Со знаменем пришлось мало-мало поломать голову. Ведь оно должно и запоминаться, и привлекать к себе внимание, и в то же время соответствовать названию, равно как и духу подразделения.
Нужное сочетание нашлось. Оскалившаяся голова волка над песочными часами. Часы и волчья башка цветов серебра, ну а общий фон, вестимо, черный. Данная символика самую малость будет напоминать еще и о пиратских флагах, ну да оно тоже неплохо. «Джентльмены удачи» никогда мягкостью характера не отличались, как не будет страдать этим и собранный мной отряд.
Приложить руки к собственно созданию знамени вызвались... обе мои сестрички. Все же в плане работы с тканями и относительно вышивки им подобное вполне можно было доверить. А отдавать на сторону... Можно, конечно, но тогда и обид не оберёшься. Зато внутри семьи подобного уж точно не требуется. Вот они и постарались, в рекордные сроки соорудив действительно достойный результат.
Сами же бывшие наёмники, отныне же солдаты Конфедерации, изменения приняли спокойно. Патриотических чувств к Северу никто из них, вчерашних эмигрантов, да к тому же хлебнувших лиха полной ложкой, точно не испытывал. Разве что некоторые, оставившие в Нью-Йорке и окрестностях дорогих им людей, попросили посодействовать насчет их прибытия сюда. Разумное требование, чего уж там. Пообещал, хотя и предупредил, что добираться их близкие будут не в самые сжатые сроки. Ну да на это никто и не претендовал, понимали возникшие сложности. Рады были и тому, что от них не отмахиваются. А отмахиваться было бы очень глупо с моей стороны. Психология, однако, во всей своей красе. Если твои бойцы беспокоятся за близких, то их эффективность в сражениях резко снижается. Следовательно, при возможности надо это беспокойство нейтрализовать. Что я и собирался сделать. И делал по мере возможностей.
