Бернард Вербер - Муравьи
№ 4000 и № 103683 снова вышли на обонятельную тропинку, ведущую к восточному термитнику. Они встречают жуков, катящих шарики перегноя, муравьев-разведчиков, таких крошечных, что их почти не видно, других муравьев-разведчиков, таких больших, что они едва замечают наших друзей…
Ведь существует более двенадцати тысяч видов муравьев, и каждый вид хоть в чем-то отличается от другого. Самые маленькие насчитывают всего несколько сотен микронов, самые большие могут достигать семи сантиметров. Рыжие муравьи считаются средними. № 4000, кажется, наконец сориентировался. Теперь надо пересечь лужайку зеленого мха, взобраться на куст акации, пройти под первоцветами, потом, кажется, за стволом засохшего дерева, и будет то, что им нужно.
И действительно, пройдя корень, они видят сквозь ветви солероса и облепихи реку Востока и порт Сатэй.
— Алло, алло, Билшейм, вы меня слышите?
— Каждое слово.
— Как у вас дела?
— Все нормально.
— Длина раскрученной веревки говорит о том, что вы прошли 480 метров.
— Отлично.
— Вы что-нибудь видели?
— Ничего особенного. Несколько надписей, выбитых на камне.
— Что за надписи?
— А, чертовщина всякая. Прочитать какую-нибудь?
— Не надо, я вам верю на слово…
Лоно № 56 кипит. Внутри что-то тянет, толкает, шевелится. Жители ее будущего Города в нетерпении.
Тут уж не до капризов. Она выбирает углубление в красно-черной земле и решает основать там свой Город.
Место не так плохо расположено. В округе не пахнет карликами, термитами и осами. Несколько дорожных феромонов даже говорят о том, что здесь проходили белоканцы. № 56 пробует землю. Почва богата микроэлементами, влажность достаточная, но не чрезмерная. Нависает даже маленький кустик.
Королева расчищает окружность в три сотни голов диаметром — оптимальную форму для ее Города.
На исходе сил она срыгивает, чтобы извлечь какую-нибудь пищу из своего социального зоба, но он давно уже пуст. У нее больше нет запасов энергии. Тогда она с сухим треском отрывает себе крылья и жадно ест их мясистые основания.
С полученными калориями она должна продержаться еще несколько дней. Потом она закапывается до кончиков усиков. Нужно, чтобы никто ее не заметил в то время, пока она будет беззащитна.
Она ждет. Город, спрятанный в ее теле, медленно просыпается. Как она его назовет? Для начала ей нужно придумать себе королевское имя. У муравьев наличие имени означает самостоятельное существование единицы. Рабочие, солдаты, девственные самцы и самки лишь нумеруются в том порядке, в каком они появились на свет. А оплодотворенные самки уже могут взять себе настоящее имя. Ага! Она улетела, преследуемая воинами с запахом скальных камней, значит, ей надо назваться «преследуемой королевой». Или нет, скорее, ее преследовали из-за того, что она пыталась раскрыть тайну «секретного оружия». Об этом не надо забывать. Тогда она — «королева, появившаяся из тайны».
И она решает назвать свой Город Городом королевы, появившейся из тайны. Что на обонятельном языке муравьев пахнет так:
ШЛИ-ПУ-КАН
Спустя два часа — новый вызов.
— Как дела, Билшейм?
— Мы стоим перед дверью. Обычная дверь. На ней длинная надпись. Старинными буквами.
— Что за надпись?
— Прочитать?
— Да.
Билшейм приблизил к буквам свой факел и начал читать, медленно и торжественно, постепенно разбирая старинную вязь:
«– Душа в смертный час испытывает то же чувство, которое испытывают приобщенные к великим Тайнам.
Сначала это беспорядочный бег с неожиданными поворотами, тревожное и бесконечное путешествие сквозь тьму.
Наконец, страх достигает своего апогея. Душа объята дрожью, судорогами, холодным потом, ужасом.
Но тут кошмар сменяется взлетом к свету, к неожиданному озарению.
Перед глазами предстает чудесное сияние, душа несется над прекрасными лугами и долинами, где все поют и танцуют.
Священные слова внушают божественный трепет.
Совершенный и посвященный человек обретает свободу, он прославляет Тайны».
Жандарм вздрогнул.
— А что за дверью? — раздалось из рации.
— Все нормально, я ее открываю… За мной, ребята.
Долгая тишина.
— Алло, Билшейм! Алло, Билшейм! Отвечайте же, черт подери, что вы видите?
Послышался выстрел. Потом новая пауза.
— Алло, Билшейм, отвечайте, старина!
— Билшейм слушает.
— Ну, говорите, что происходит?
— Крысы. Тысячи крыс. Они на нас набросились, но мы сумели обратить их в бегство.
— Так это вы в них стреляли?
— Да. Теперь они попрятались.
— Опишите, что вы видите!
— Здесь все красное. На стенах прожилки ржавого железа… на полу — кровь! Продолжаем…
— Оставайтесь на связи! Почему вы отключаетесь?
— Мне тут лучше видеть, чем вам, мадам, так что я буду действовать сам, если вы позволите, конечно.
— Но, Билшейм…
Раздался щелчок. Билшейм отключил связь.
Сатэй — это, собственно, не порт, это тоже всего лишь отдаленный аванпост. Но здесь, несомненно, белоканским экспедициям лучше всего переправляться через реку.
Давным-давно, когда первые муравьи династии Ни оказались у этого рукава реки, они поняли, что переплыть его будет нелегко. Только вот муравей никогда не отступает. Он будет, если надо, пятнадцать тысяч раз и пятнадцатью тысячами разных способов биться головой о препятствие. Он либо умрет, либо одолеет его.
Такой образ действий может показаться нелогичным. Он, конечно, стоил мирмесеянской цивилизации многих жизней и уймы времени, но, в конце концов, он оправдал себя. Ценой невероятных усилий муравьи всегда в конечном итоге преодолевали трудности.
В Сатэе разведчики сначала пытались переправляться пешим порядком. Плотность воды достаточно велика, чтобы выдержать их вес, но за поверхность нельзя уцепиться когтями. Муравьи передвигались, словно на катке. Два шага вперед, три шага в сторону и… плюх! Их глотали лягушки.
После сотен безрезультатных попыток и нескольких тысяч погибших разведчиков, муравьи стали искать другой способ. Рабочие встали цепью, держась за лапки и усики, и достигли другого берега. Этот опыт удался бы, если бы река не была такой широкой и бурной. Двести сорок тысяч погибших. Но муравьи не отступали. По приказу тогдашней королевы, Биу-па-ни, они попытались построить мост из листьев, затем мост из соломинок, затем мост из трупов майских жуков, затем мост из камешков… Эти четыре опыта стоили жизни примерно шестистам семидесяти тысячам рабочих. Ради этого злосчастного моста Биу-па-ни уже послала на смерть больше своих подданных, чем их погибло во всех территориальных войнах ее царствования!
