Тайга: андроиды (СИ) - Миро Алекс

— Поэтому все эти годы он говорил одно слово: мама. — Сибиряк потянулся через стол и взял руку Четверки в свою. Другой рукой он заслонил глаза и наконец дал волю слезам. Плакал он тихо, и слезы капали в чашку с крепким чаем.

***

В это время Леда обустраивала Артура в его новой комнате.

— Значит так, — девушка встала перед андроидом-помощницей, которая должна была ухаживать за Артуром. — Я сейчас наведу тут уют, а ты жди. И сегодня я сама займусь Артуром. Буду вызывать тебя по мере необходимости.

Несмотря на внешнюю хрупкость, Леда смогла приподнять Артура с кресла и усадить его на постель. Она сняла с него одежду, порылась в стопке приготовленного белья. Она рассматривала тело Артура. Он был очень худым. Габи всегда хорошо его кормила, но за долгое время без нагрузок мышцы Артура атрофировались, и поэтому он казался немощным и слабым.

— Я сама разработаю для него меню, — заявила Леда, натягивая на Артура пижаму. Она удобно устроила его на постели, накрыла одеялом, которое заправила под матрас со всех сторон, чтобы Артур не упал, если вдруг захочет перевернуться.

— Иди, я позову, когда понадобишься, — она махнула андроиду рукой.

Нескладная машина шестой серии зашла в свою каморку и закрыла за собой дверь.

Леда уселась в кресло возле кровати, поджала под себя ноги, включила планшет.

— Та-а-ак, — протянула она. — Сейчас придумаю, чем тебя кормить. Вкусное и полезное. Согласен? — Она подняла глаза от планшета, посмотрела на Артура.

Тот лежал и пялился в потолок.

— Ну ничего, — глаза Леды горели огоньком. — Мы тебя выходим.

Кажется, в девушке просыпалась сестра милосердия, и теперь она была, пожалуй, счастлива.

Бесчеловечный эксперимент

Михаил целые дни проводил в стеклянной клетке, он не отрывался от планшета: читал, смотрел, впитывал.

— Уровень интеллекта растет не по дням, а по часам, — с удовольствием отмечала Ингрид.

Помимо бесконечных тестов по высшей математике, логике и стратегии, подопытный нуждался в простом человеческом общении. Сначала Ингрид старалась избегать разговоров с ним, но со временем втянулась. С каждым днем подопытный все больше знал о новых разработках в биоинженерии, и Ингрид стало интересно беседовать с ним.

Титов часто навещал лабораторию, внимательно смотрел на подопытного, знакомился с результатами тестов. И однажды он задал короткий вопрос:

— Скоро?

Ингрид вздрогнула, Виктор неодобрительно посмотрел на нее.

— Слушай, ты же с самого начала знала, что будет в конце, — заявил он. — Тебе еще троих привезли. Этот подопытный свою задачу выполнил.

Ингрид упорно молчала.

— Мисс Берг, — Титов перешел на официальный тон.

— Помилуй его, — тихо попросила Ингрид.

Титов мрачно посмотрел ей в глаза. Он редко проявлял эмоции, но теперь был не в силах сдержаться.

— Ты свихнулась? — шепотом спросил он. В помещении кроме них было еще несколько сотрудников лаборатории. Титов огляделся. — Пожалуйста, оставьте нас одних.

Сотрудники вышли. Как только за ними закрылась дверь, Виктор резко повернулся к стеклянной клетке. Он подошел к панели управления и отключил передачу звука. Подопытному незачем было слушать их разговор.

— Не говори так со мной, — Ингрид обиженно смотрела на Виктора. — Он изменился, стал другим человеком.

— Кто? Заключенный номер пятьсот восемнадцать одиннадцать четыре? — усмехнулся Титов. — Ну-ну.

— Я многое узнала о нем за время наших бесед, — начала Ингрид, но Титов изумленно помотал головой, словно стряхивал с себя наваждение.

— Ты мне сейчас говоришь вот это вот всё? Этот, — он указал пальцем на подопытного, — стал в сотни раз хитрее, расчетливее, умнее, прозорливее. Я тебе эпитетов вывалю целую кучу. Он сверхчеловек, эксперимент, к тому же вполне удачный. Он обведет тебя вокруг пальца так быстро, что ты сама откроешь стеклянную клетку и дашь ему уйти.

Ингрид осуждающе посмотрела на Виктора.

— Ты меня недооцениваешь, — строго сказала она.

— О, еще как дооцениваю! Ты женщина, у тебя доброе сердце, ты можешь сострадать. И поэтому тебе мерещится, что такой человек может измениться. Вот скажи мне, хоть один из психиатров, что был на тестах и говорил с ним, заявлял, что подопытный стал другим человеком?

— Нет, не заявлял. Но я вижу…

— Черта-с два ты видишь, Ингрид. — Титов вздохнул поглубже. Он чувствовал, что его злость только отдаляет Ингрид от него. Нужно было быть с ней помягче. — Прости, я погорячился.

— Тебя бесит, что я испытываю симпатию к подопытному? Считаю его человеком с тяжелым детством, который не виноват в том, каким он стал. Если бы он воспитывался в других обстоятельствах, его характер и наклонности были бы совершенно иными. Мы попробуем дать ему шанс реабилитироваться, тем более сейчас, когда его личность может измениться!

Маршалу казалось, что он сейчас взорвется, но он держал себя в руках из последних сил.

— Ты доктор биологических наук, а не психиатр. Чисто по-человечески ты откликаешься на слова, которые говорит тебе этот человек. Но ты не понимаешь, что его интеллекта достаточно, чтобы лгать, и делать это блестяще. Он был приговорен к пожизненному заключению без права на УДО. Нет такого закона, по которому он может раскаяться в содеянном и выйти на свободу, потому что мы знаем, как легко изобразить раскаяние, которого нет.

Умом Ингрид понимала, что, возможно, она не права, а Виктор видит ситуацию гораздо лучше нее. Она допускала, что за время, проведенное с подопытным, она могла потерять объективность. Со стороны видно лучше, тем более такому человеку, как маршал, который привык оценивать людей с первого взгляда. Но сердце говорило ей совсем другое, и оно никак не могло найти общий язык с ее разумом.

— Значит, ты не дашь ему шанса? — на всякий случай в последний раз спросила Ингрид.

— Знаешь что, — мягко сказал Титов, — давай сделаем так. Василий Павлович найдет для тебя контакты родителей девочки, которую изнасиловал и замучил до смерти твой раскаявшийся Михаил, а ты им позвонишь. Сама позвонишь и спросишь, стоит ли давать ему шанс. Если они скажут «да», я напишу рапорт с просьбой его освободить. Согласна?

Ингрид знала, что никогда не сделает того, что предложил ей Титов, потому что исход разговора был и так понятен. Для нее все вдруг встало на свои места. До этого момента она видела перед собой только заключенного, его глаза, полные раскаяния, его голос, полный боли. Но теперь перед ней предстала его жертва, и жалость к подопытному как рукой сняло.

— Ты прав, — примирительно сказала Ингрид. — Прости, что была такой наивной. Не сердись на меня.

Виктор слегка улыбнулся.

— Ты не виновата, — сказал он ласково. — Хорошо, что ты умеешь сострадать. Сейчас многие утратили эту способность. Все мы иногда ошибаемся в людях, это неизбежно. И хорошо, когда есть кому нас остановить прежде, чем мы совершим ошибку. Не вини себя.

— Ты никогда не ошибаешься в людях, — уверенно сказала Ингрид.

— Да брось, — усмехнулся Виктор. — Бывает. Просто все свои ошибки я тщательно скрываю от окружающих, чтобы не показывать своих слабостей. Пусть думают, что я безгрешен.

Ингрид помолчала. Но все же решилась спросить.

— Не хотела говорить об этом с Михаилом, — начала она. — Но у тебя спрошу. Он действительно знал, что его ждет в конце эксперимента? Что вы ему рассказали?

Титов кивнул.

— Да, он знал. Мы не обманываем подопытных.

— А почему они соглашаются? — удивилась Ингрид.

— Все они достаточно молоды. Представляешь, каково это провести всю жизнь в тюрьме? Людям, живущим на свободе, кажется, будто за жизнь нужно цепляться всеми способами, но многие приговоренные к пожизненному мечтают покончить со всем этим.

— Ясно, — вздохнула Ингрид. — Тогда мы закончим эксперимент, и я займусь новыми заключенными.

— Давай, время поджимает. Хочется уже наладить процесс.