Генри Каттнер - Источник миров. Ось времен
— Со мной все в порядке, — сказал я, — но я еще там.
Я помолчал.
— Остальные тоже проснутся? Де Калб… Доктор Эссен… Они…
Она колебалась.
— Проснулся только ты, — сказала она, наконец.
Я неуверенно подошел к стене и заглянул в пещеру. Но пещеры там не было.
Я понял это, когда подошел поближе к стене. Я увидел, что в стену вмонтирован экран — вроде телевизионного, только изображение в нем было очень четким, с ощущением глубины пространства.
И если это изображение было отдалено от меня в пространстве, оно, может быть, отдалено и во времени. Возможно, я смотрю сцену, которая произошла неделю назад, а может и больше. Это было очень неприятное ощущение: я почувствовал, как рвется моя тонкая связь с миром. Я посмотрел немного испуганно на девушку.
— Раз я сейчас не в пещере, значит и они тоже? Эта сцена была снята, когда мы все еще не проснулись, — я почувствовал, что говорю не то. — Прости, — сказал я и потер рукой лицо, — что же случилось?
10. Музей
Она ослепительно улыбнулась мне. И я сразу понял, кто она и почему мои глаза так долго задержались на лице доктора Эссен, стараясь разгадать ее загадку.
Я встретился с пронзительными сияющими глазами девушки и понял, что смотрю сейчас в глаза Летты Эссен.
Но мгновение полной уверенности прошло. Глаза девушки изменили цвет со светящегося голубого — в серый, длинные ресницы опустились — и вся моя уверенность сразу прошла. Однако подобие осталось. Эта девушка — Летта Эссен.
Мой смятенный мозг сначала пытался найти хоть какое-нибудь объяснение тому факту, что сейчас доктор Эссен стояла передо мной молодая и красивая. И только ее пронзительный взгляд остался прежним.
Видимо, подумал я, это все же доктор Эссен, проснувшаяся до меня и оставившая своего двойника в пещере. Конечно, это доктор Эссен, превратившаяся в молодую девушку для каких-то своих целей. Сейчас она заговорит со мной и обо всем расскажет…
Но нет, это же не маска. Это была именно девушка, молодая, прекрасная. Черты ее лица были именно такими, какими были они у доктора Эссен, будь она на двадцать лет моложе и посвяти она себя служению своей красоте, а не науке.
Но затем я снова уловил вспышку проницательных серых глаз и понял, что это все же Летта Эссен — не похожая на нее девушка — а она сама. Ведь мозг человека уникален, он не может воспроизвестись в другом человеке: я смотрел в глаза Летты Эссен, каким бы невозможным мне это ни казалось.
— Доктор Эссен? — осторожно спросил я. — Доктор Эссен?
Она рассмеялась.
— Ты еще спишь, — сказала она. — Как ты себя чувствуешь? Лорд Пайтнер, старый дурак, ждет нас. Мы должны поторопиться.
Я только разинул рот. Что я мог сказать? Если она не хочет ничего объяснять, как я могу заставить ее говорить? И все же я был уверен…
— Я здесь, чтобы приветствовать тебя, — сказала она. Она говорила так, как будто я был иностранцем, с которым она должна быть вежлива, но реального интереса я для нее не представлял. — Меня учили делать такую работу: помогать людям обрести себя и чувствовать себя спокойнее. Все это большая тайна — но Лорд Пайтнер все объяснит тебе. Я только посредник. Но хороший. Очень хороший.
— Лорд Пайтнер вызвал меня, когда понял, что ты просыпаешься. Он думал, что его страшная физиономия тебя так перепугает, что ты не ответишь ни на какие вопросы. — Она хихикнула. — Во всяком случае, мне кажется, что он именно так и думал, — она помолчала, глядя на меня проницательным испытывающим взглядом, какой я часто ловил на себе, когда передо мной была доктор Эссен. Затем она пожала плечами.
— Он расскажет тебе ровно столько, сколько тебе нужно знать. Для меня это все слишком сложно, — она посмотрела на экран, где были видны неподвижные фигуры, лежащие на полу, и мне показалось, что я заметил замешательство на ее лице, когда она переводила взгляд с одного лица на другое. Затем она снова пожала плечами.
— Нам нужно идти. Если мы задержимся, Лорд Пайтнер меня побьет, — казалось, она была очень обеспокоена такой перспективой.
— И пожалуйста, не задавай вопросов, — добавила она. — Мне запрещено отвечать тебе. Даже если я знаю, что сказать.
Я смотрел на нее так пристально, что глаза мои заболели от тщетных попыток увидеть больше, чем они могли увидеть и проникнуть в глубины ее мозга. Я был уверен, что это был мозг Летты Эссен. Она беззаботно улыбнулась мне и отвернулась.
— Идем, — сказала она.
Мне ничего не оставалось, как повиноваться. Очевидно, я должен играть в ту же игру, в какую играет она. С некоторой иронией я спросил ее:
— Ты можешь сказать мне свое имя?
— В эту неделю я Топаз, — сказала она. — На следующую неделю буду кем-нибудь еще. Но пока можешь называть меня Топаз.
— Благодарю, — сказал я сухо. — А в каком году ты живешь, Топаз? И в какой стране? Где я?
— Лорд Пайтнер скажет тебе. Я не хочу, чтобы меня побили.
— Но ты говоришь по-английски. Значит, я где-то недалеко от дома.
— О, английский знают все, — ответила она. — Это язык Матери-Планеты. Во всей Галактике говорят по-английски. Это общий язык… О, меня побьют. Идем!
Она повернулась и потащила меня за руку. Она тащила меня к стене, на которой виднелась кнопка, и то, как она двигалась, как тянула руку к кнопке, было похоже на танец.
В стене открылся проход. Топаз повернулась ко мне.
— Это Город, — сказала она.
Я видел зачатки такого Города и в наше время: Чикаго, Манхеттен, Детройт. Но тогда все это выглядело уродливо, грубо. А этот Город был Городом машин, металлическим Городом, по жилам которого струится невидимая энергия.
Безобразный Город? Нет, скорее пугающий.
Топаз провела меня к какому-то устройству в виде чаши, обитому изнутри подушками. Мы сели в него, и этот кар стартовал. Не знаю, были ли у него колеса. Он мог двигаться в трех измерениях, поднимаясь в воздух, чтобы преодолеть препятствие на своем пути. Он по причудливой траектории мчался по этому звучащему городу.
Самым странным в Городе был звук. Я смотрел по сторонам, чисто автоматически отмечая те достопримечательности, о которых следовало бы упомянуть в будущих статьях, которые я никогда не напишу. В Городе звучал один звук, чистый, протяжный и громкий. Это был, конечно, не звук музыкального инструмента, но он постоянно менялся по частоте.
Я спросил Топаз о нем. Она посмотрела на меня взглядом Летты Эссен и сказала:
— О, это для того, чтобы переносить шум. Нельзя избавиться от звука, не ослабив эффект, поэтому звук преобразуется в гармонический, приятный для слуха. Это частотная модуляция. По-моему, так это называется. Единственная возможность избавиться от этого шума в Городе — это накрыть его звуконепроницаемым колпаком. Но это сильно ослабило бы эффект, как ты, наверное, знаешь.
