Коллектив авторов - Млечный Путь №2 (2) 2012
− Я врачеватель, − сказал Диан Кехт. – Мои таланты выше короля. Я не нуждаюсь в макгаффинах, чтобы быть тем, кто я есть, и служить своему народу. Меня некому заменить.
− А сын твой Миах не справится?
− Нет! – в первый раз что-то пробило ледяную броню Диан Кехта, ведавшего жизнью и смертью богов. − Дагда?
− Ну посмотрите на меня, какой из меня король! Разве я выгляжу по-королевски?
− Жаль, − сухо сказал Диан Кехт. – Ты второй человек, кого я согласился бы видеть на троне.
− После себя?
− После него, − врачеватель длинным подбородком указал на палатку, которую только что покинул. − Никто из нас не отмечен королевским знаком, ни под одним из нас не закричит Лиа Фаль [2] .
Никто из нас не истинный король. Значит, нам следует найти того, кто понравится камню.
− Это было бы хорошо, − рассудительно сказал Дагда, − но что, если ему никто не понравится?
− Тогда надо найти того, кто понравится Морриган. В конце концов, пусть наша пернатая дура каркнет что-то невразумительное, а мы истолкуем это к нашей пользе до тех пор, пока это будет нас устраивать.
В воздухе захлопали гигантские крылья, трое богов интуитивно пригнули головы. Огромная черная птица опустилась наземь рядом с ними, встопорщилась и перекинулась в худую черноволосую женщину. Ростом она была выше Дагды.
− То, что ты сказал о пернатой дуре, Диан Кехт, останется на твоей совести, потому что мне недосуг с тобой считаться. Я летала вслед беглецам Фир Болг, и я думаю, вам стоит знать, что я видела. Рано праздновать победу, великие мужи.
Это последнее прозвучало глумливо.
− Мы потеснили Фир Болг с их земель в Коннемаре, мы убили в битве сто тысяч их воинов и короля Эохайда, сына Эрке, но Сренг увел оставшихся на север, на острова Аран, Иле, Манад и Рахранд и отдался под защиту живущего там народа. И вот с этим-то народом нам, Туата, придется считаться.
− Что ты видела, о мудрейшая из женщин? – медоточиво спросил Дагда.
− Я видела стеклянные башни и серебряные корабли. Я видела народ, входящий в морские волны и выходящий из них, словно бы вода была их естественной стихией. Я видела полулюдей – в основном простецов – с одной ногой и одним глазом, при этом они бегают быстрее двуногих. Те из них, кто рангом выше, выглядят как им угодно, словно никаких правил свыше им не положено. Что мы можем им противопоставить?
− Камень Лиа Фаль, которому не под кем крикнуть; неотразимый меч, утративший руку, державшую его; неконтролируемое копье, которое приходится держать в маковом отваре, чтобы оно не перекололо всех, кто в пределах его досягаемости; и твой котел, Дагда, который накормил бы всех, если бы было, что сварить.
− Нам нужно подходящее пророчество, Морриган, − сказал Гоибниу. – Что-нибудь такое, что выиграло бы нам время. Если они не сотрут нас в порошок сразу же, мы врастем в эту землю и научимся тут жить. Нам нужен мир с этим народом на Севере.
− Любой ценой, − добавил Дагда и ухмыльнулся. – Нам надо наполнить мой котел.
Морриган, в этот момент вся проклюнувшаяся черными перьями, саркастически пожала плечами.
− Да пожалуйста. Возьмите на трон чудесного ребенка, кой наполовину Туата по крови, наполовину же фомор, как они там на Севере себя называют, – и он послужит расцвету и миру, и величию этой земли.
− Отлично, − сухо сказал Диан Кехт. – Мы доведем пророчество до сведения их шпионов, которые наверняка не замедлят явиться среди нас, и оба народа сделают все возможное, чтобы соединиться брачными узами.
− Диан Кехт, − ответила на это Морриган, − ты умнейший из мужей, но ты глуп, как всякий мужчина. Знаешь, что главное в моем пророчестве?
− Что же, о великая королева? – спросил Дагда вместо промолчавшего врачевателя.
− Да собственно то, что так оно и будет на самом деле.
* * *Тара была полна благородными Туата де Дананн и их женщинами. Нуаду сидел на покрытом резьбой каменном троне, разящая рука его лежала на коленях, и на два пальца от локтя сделана была из серебра. Время от времени Великий Король пошевеливал ею, и тогда взгляды всех устремлялись на это смертоносное, сложносочлененное чудовище.
Выглядел Нуаду плохо – лишь тенью прежнего грозного мужа. Он был нынче сед и изможден. Рядом с троном стоял Диан Кехт, а рядом с Дианом Кехтом – мастер-медник Кредне, и поскольку это не было обычное место обоих, все понимали, что дела Нуаду плохи. Рука, каким бы чудом она ни была и как бы хорошо ни заменяла разящую длань, видимо, причиняла королю страдания.
Сколь ни плотно стояли ряды Туата, им пришлось расступиться, когда привратники возгласили:
− Дорогу Эри, дочери Делбаета!
И вот уже женщина стоит перед королем: на плечах ее алое покрывало с золотой каймой, ремешки сандалий позолочены. Кожа смугла, как у всех, кто дом свой поставил у самого моря. Запястья и щиколотки уже не так тонки, как несколько лет назад, когда к дочери Делбаета сватались юноши со всей Ирландии. Рядом с нею отрок четырнадцати лет, красоты доселе невиданной. Все знают, зачем он здесь, но словеса должны быть произнесены.
− Расскажи нам о рождении твоего сына, женщина, − сказали филиды.
Эри поклонилась и подняла взор на короля, сидевшего мрачнее тучи. Она его не боялась.
− Я была в доме моего отца в Мает Скене и увидела из окна серебряный корабль, немалый на вид, вставший у берега, но доподлинно я его не разглядела – будто рябь была в воздухе поверх него.
− Защитные чары, − сказали, кивнув, филиды.
− С корабля сошел на землю прекрасный воин. До самых плеч спадали его золотистые волосы, и одет был он как мужчина, который ищет жену. Платье его было расшито золотой нитью, а рубаха − золотыми узорами. Золотая пряжка была у него на груди, и от нее исходило сияние бесценного камня. Два копья с серебряными наконечниками и дивными бронзовыми древками держал он в руках. Пять золотых обручей были на шее воина, что нес меч с золотой рукоятью, изукрашенной серебром и золотыми заклепками. И понесли меня ноги сами навстречу ему, и он, увидев меня, не удивился, но сказал:
− Настал ли час, когда можем мы соединиться?
− Hе было у нас уговора, − сказала я на то.
− Иди без уговора, − сказал тот человек, и то стало нашим уговором по согласию.
Когда же поднялся он, собираясь идти на свой корабль, зарыдала я от того, что юноши Племен Богини Дану напрасно домогались меня, а этот овладел мной, и теперь лишь его я желала. И тогда он дал мне золотое кольцо и велел не продавать его и не дарить никому, кроме того, кому оно станет впору. И спросила я тогда его имя, и сказал он, что зовут его Элатха.
Филиды вновь переглянулись: имя это было им знакомо.
