Фрэнк Герберт - Зеленый мозг
Хуан увидел линию парика, разнообразные фигуры. Он снова ушел в себя.
Итак, это только копия, еще один из их трюков.
Старик повернулся и посмотрел ему в лицо, и Хуан не мог пройти мимо юношеского блеска его глаз. Это не фасетные глаза, это настоящие. – Старый насос отказал, и они дали мне новый, – сказал отец. – Он гонит кровь и оживляет меня. Он даст мне еще несколько полезных лет. Как ты думаешь, что об этом скажут наши медики?
– Так это действительно ты? – задохнулся от волнения Хуан.
– Все, за исключением насоса, – сказал старик. – Но ты, ты то бестолковый дурачина! Какое месиво ты сделал из себя и той бедной женщины.
– Рин, – прошептал Хуан.
– Вышиб сердца и часть легких, – сказал отец. – А ты упал прямо в середину всей той коррозийной отравы, которую вы разбрызгали везде по поверхности. Они не только вынуждены были заменить вам сердца, но дать всю новую кровеносную систему!
Хуан поднял руки, уставился на зеленую кожу, ему сделалось дурно от одного ее вида, и никак не мог отделаться от ощущения, что все окружающее происходит во сне.
– Они знают такие медицинские штучки, о которых мы даже не имели понятия, – сказал его отец. – Я никогда так не волновался с самого детства. Я едва могу дождаться, чтобы вернуться и… Хуан! Что с тобой?
Хуан рывком поднялся, взглянул на старика. – Мы больше не люди! Мы не люди, если… Мы не люди!
– О, потише, – сказал его отец.
– Если это… Они же контролируют! – запротестовал Хуан. Он заставил себя взглянуть на гигантское лицо позади отца. – Они же будут править нами!
Он опустился назад, задыхаясь от волнения.
– Мы будем их рабами, – шептал Хуан.
– Такая глупость, – загремел голос-барабан.
– Он всегда был мелодраматичен, – сказал старший Мартиньо. – Посмотрите, какое месиво он устроил из этих людей там, на берегу реки. Конечно, вы тоже приложили к этому руку. Если бы вы только прислушались ко мне, доверяли мне.
– Теперь у нас есть заложник, – прогремел Мозг. – Сейчас мы можем позволить себе доверять вам.
– Вы уже получили заложника с того момента, когда поставили мне этот насос, – сказал старик. – Я не понимаю ту цену, которую вы даете вашей индивидуальной единице, – сказал Мозг. – В конце концов, мы пожертвуем почти любой единицей, чтобы спасти улей.
– Но не королевой, – сказал старик. – Вы не пожертвуете королевой. Ну, а как насчет вас? Вы бы пожертвовали собой?
– Непостижимо, – пробормотал Мозг.
Хуан медленно повернул голову и посмотрел в то место под гигантской головой, откуда исходил голос. Он увидел белую массу около четырех метров шириной и пульсирующий желтый мешок, выступающий из него. По ней ползали бескрылые насекомые, в щелях на его поверхности и внизу, на каменном полу пещеры. Лицо выходило вверх из этой массы, поддерживаемое десятками круглых стеблей. Чешуйчатая поверхность выдавала их структуру.
Сквозь шок в Хуана начала проникать реальность ситуации.
– Рин? – прошептал он.
– Ваша супруга в безопасности, – прогремел Мозг. – Изменена, как вы, но жива.
Хуан продолжал смотреть на белую массу на полу пещеры. Он увидел, что голос исходил из пульсирующего желтого мешка.
– Ваше внимание привлечено к способу ответов на ваши угрозы нам, – сказал Мозг. – Это наш Мозг. Он уязвим, но силен… точно также, как и ваш.
Хуан подавил дрожь отвращения.
– Скажите мне, – сказал Мозг. – Как вы определяете, что такое раб.
– Я сейчас раб, – прошептал Хуан. – Я в долгу перед вами. Я должен повиноваться, иначе вы можете убить меня.
– Но вы сами пытались убить себя, – сказал Мозг. Мысль все больше и больше развертывалась в сознании Хуана.
– Раб – это тот, кто должен производить богатство для другого, – сказал Мозг. – Во всей вселенной есть только одно истинное богатство, часть его я дал вам. Часть его я дал вашему отцу и вашей супруге. И вашим друзьям. Это богатство – продолжительность жизни. Время. Мы что рабы, потому что дали вам больше времени для жизни? Хуан взглянул вверх от голосового мешка на гигантские сверкающие глаза. Он подумал, что заметил в них удовольствие.
– Мы пощадили и продлили жизнь всем тем, кто были с тобой, – гремел голос. – Это делает нас вашими рабами, не так ли?
– Но что вы берете взамен? – спросил Хуан строго.
– Ах, ах! – голос почти залаял. – Суть за суть! Та вещь называется бизнес, которого я не понимаю. Твой отец скоро уйдет отсюда, чтобы поговорить с людьми своего правительства. Он наш посланник. Он торгует с нами своим временем. Он тоже наш раб, не так ли? Мы связаны друг с другом узами взаимного рабства, которые нельзя разорвать. Их никогда нельзя сломать… как бы сильно вы ни старались этого сделать.
– Это очень просто, когда ты начинаешь понимать взаимозависимость, – сказал отец Хуана.
– Понимать что?
– Некоторые из нашего рода жили когда-то в теплицах, – гремел голос, – клетки их помнят об этом. Ты, конечно, знаешь о теплицах.
Гигантское лицо отвернулось, чтобы посмотреть на вход в пещеру, где рассвет начинался с того, что делал его серым.
– То, что там снаружи – это тоже теплица, – он снова взглянул вниз на Хуана, а гигантские глаза блестели. – Чтобы сохранить жизнь, в теплице должно поддерживаться тонкое состояние равновесия жизни, которая находится в ней – достаточно одного химиката, достаточно другого, когда требуется и третьего вещества. То, что сначала было отравой, на следующий день может стать самой сладкой пищей.
– Что все это имеет общего с рабством? – спросил Хуан, чувствуя нетерпение в собственном голосе.
– Жизнь развивалась миллионы лет в теплице Земли, – гремел Мозг. – Иногда она развивалась в ядовитых выбросах другой жизни… и тогда этот яд становился необходимой ей. Без вещества, производимого земляными червями, трава саванн умрет… со временем.
Хуан внимательно всматривался в скальный потолок пещеры, мысли его переворачивались, как карты в колоде. – Китай – запрещенная земля! – сказал он.
– Именно так, – сказал Мозг. – Без веществ, производимых насекомыми, другие формы жизни, ваш вид, исчезли бы. Иногда нужна лишь мельчайшая частица вещества, такого, как специальная медь, производимая арахнидами. Иногда вещество должно пройти через многие валентности, слегка измененное каждый раз, прежде, чем оно может быть использовано жизненной формой в конце этой цепи. Сломай эту цепь, и все умрет. Чем больше существует различных форм жизни, тем больше жизни может поддерживать теплица Земли. Самая лучшая теплица должна содержать много форм жизни – чем больше форм жизни, тем больше здоровья для всех.
– Чен-Лу, – сказал Хуан. – Он мог бы помочь. Он мог бы пойти с моим отцом, сказать им… Вы спасли Чен-Лу?
