Аркадий Стругацкий - Христо-люди
- Нет.
- И я не знаю. Но кое-кто в Риго знает. Они считают себя экспертами по правильному облику. Итак, нет Вакнука, и я вынужден жить как дикарь, среди дикарей. Ты старший сын?
- Единственный, - ответил я. - Был младший, но…
- Не получил удостоверения?
Я кивнул.
- А теперь ты тоже лишился Вакнука?
- Это обстоятельство никогда меня не тревожило. Не думаю, чтобы я хотел унаследовать Вакнук. Во мне всегда жило ощущение опасности, предчувствие того, что однажды я вынужден, буду бежать. Я слишком долго жил в этом ожидании, чтобы испытывать чувство возмущения, как вы. Наоборот, я был бы рад оказаться в безопасности.
Человеку-пауку это не понравилось. Он задумчиво посмотрел на меня.
- У тебя не хватает мужества бороться за свои права? - Спросил он.
- Это ваше право, значит, оно не может быть моим, - сказал я. - По-моему, я достаточно пожил скрываясь.
- Мы все здесь живем, скрываясь, - сказал он.
- Возможно, - сказал я. - Но вы можете оставаться сами собой. Вы не должны следить за собой все время, думать над каждым словом, прежде чем раскрыть рот.
Он медленно кивнул.
- Мы слышали о вас, - сказал он. - Но я не понимаю, почему они так встревожились из-за вас.
- Мы думаем, - ответил я, - что тревожим их больше, чем простые отклонения, потому что нас трудно обнаружить. Вероятно, они подозревают, что нас гораздо больше, чем они обнаружили, и хотят нас поймать, чтобы узнать об остальных.
- Более достаточная причина для погони есть? - Спросил он.
Мне показалось, что Майкл послал мысль Розалинде, но так как следить за двумя разговорами я не мог, то предоставил Майкла Розалинде.
- Итак, они явились в окраины за вами? - Не дождавшись моего ответа, спросил он. - Сколько их?
- Не знаю, - сказал я, обдумывая, как вести себя дальше.
- Из того, что я слышал, ясно, что вы должны каким-то путем узнавать об этом, - сказал он.
Я подумал, что же именно он знает о нас, знает ли он о Майкле. Впрочем, это казалось невероятным. Слегка сузив глаза, он сказал:
- Лучше не дурачить нас, парень. Они пришли за вами, значит это вы виновники наших беспокойств. Зачем нам думать, что случится с вами? Лучше выдать вас им.
Петра поняла угрозу и испугалась.
- Их больше ста человек, - сказала она.
Он повернул к ней голову.
- Значит, один из вас среди них, я так и думал, - отметил он и вновь кивнул. - Сто человек - это слишком много, чтобы ловить вас троих. Слишком много… Думаю… - Он вновь повернулся ко мне. - Ходили слухи о предстоящих набегах из окраин?
- Да, - ответил я.
Он ухмыльнулся.
- Вон оно что. Они решили перехватить инициативу и напасть на нас. Ну, а одновременно хотят захватить и вас, и они, естественно, пойдут по вашему следу. Как далеко они теперь?
Я на некоторое время отключился от беседы и узнал у Майкла, что вчерашний отряд отошел всего на несколько миль от того места, где к нему присоединилась та группа, что обстреляла нас и напугала гигантских лошадей. Трудно было точно обрисовать эту диспозицию человеку, сидящему передо мной, но он все выслушал спокойно и не казался встревоженным.
- Твой отец с ними? - Спросил он.
Этот вопрос я не хотел задавать Майклу, не задал раньше, не хотел задавать и теперь. Я просто помолчал немного, а потом ответил:
- Нет.
Углом глаза я заметил напряжение Петры и понял, что Розалинда ругает ее.
- Жаль, - сказал человек-паук. - Я надеялся, что когда-нибудь встречусь с твоим отцом в равных условиях. Из того, что я слышал о нем, я понял, что он должен быть в отряде. Может, он не такой уж фанатичный защитник правильного облика, как о нем говорят? - Он продолжал смотреть на меня также пронзительно.
Я почувствовал поддержку Розалинды. Она поняла, почему я не задал этого вопроса Майклу.
Затем, совершенно неожиданно, этот человек оставил меня и перенес свое внимание на Розалинду. Она молча смотрела на него. В течение долгих секунд она стояла, выпрямившись, и отвечала ему холодным равнодушным взглядом. Затем, к моему удивлению, она отступила и отвела свой взгляд, а потом покраснела. Он слегка улыбнулся… Но он ошибался. Это не было капитуляцией перед более сильным характером, как он считал. Это были отвращение и ужас, которые пробили защиту Розалинды. Я взглянул на него через мозг Розалинды. Он был отвратителен и ужасен. И чувства, которые испытывала Розалинда, не были страхом женщины перед мужчиной, это был ужас ребенка перед чудовищем. Петра тоже уловила этот ужас и вскрикнула.
Я прыгнул на него, опрокинул табуретку и бросил наземь человека-паука. Два человека, стоявшие за нами, бросились на меня, но прежде, чем они смогли схватить меня, я нанес ему страшный удар.
Однако человек-паук перенес его довольно легко. Он сел, и некоторое время тер подбородок. Затем угрюмо улыбнулся мне, но без особого удивления.
- Тебе надо кое-что растолковать, - сказал он и поднялся на свои невероятно длинные ноги. - Ты видел здесь не так уж много женщин, не так ли? Взгляни на них внимательнее, тогда поймешь. Может, ты тогда лучше поймешь. Потому что только эта может иметь детей. А я уже давно хочу иметь детей, хотя бы для того, чтобы унаследовать то, чем владею, - он вновь угрюмо ухмыльнулся. - Лучше примирись с этим, парень. Будь разумным человеком. Второго шанса я тебе не дам.
Он перевел взгляд на держащих меня людей.
- Выведите его, - сказал он. - И если он не поймет, что значит остаться здесь, то научите его.
Двое вывели меня наружу. В конце расчищенной площадки один подтолкнул меня башмаком.
- Иди сюда, - сказал он.
Я остановился и повернулся к нему. Один из этих людей направил на меня лук со стрелой. Кивком головы он велел мне идти. Я прошел несколько ярдов, и нас скрыли деревья.
Этого они и ждали. Они не стали стрелять в меня, а просто избили и бросили на землю. Помню, что я летел по воздуху, но не помню, как приземлился…
ГЛАВА 15
Меня куда-то тащили. Я чувствовал чьи-то руки на своих плечах. Маленькие ветви царапали меня по лицу.
- Тс-с-с-с! - Прошептал рядом со мной чей-то голос.
- Одну минутку, сейчас я приду в себя, - прошептал я в ответ.
Меня перестали тащить. Я лежал ничком, но потом перевернулся. Женщина, молодая женщина, сидела рядом со мной на корточках и смотрела на меня.
Солнце опускалось, и над деревьями стояла полутьма. Я не мог хорошенько рассмотреть ее. Можно было заметить, что темные волосы этой женщины свисали по обеим сторонам ее загорелого лица, а черные глаза внимательно рассматривали меня. Платье ее было неописуемо красного цвета, оно было покрыто пятнами, а корсаж разорван. У него не было рукавов, но больше всего меня поразило то, что на нем не было креста. До сих пор я никогда не видел женщин без нашитого на платье креста. Это выглядело странно, почти неприлично. Несколько секунд мы смотрели друг другу в лицо.
