Гавриил Одинокий - Место под солнцем (СИ)
Кроме того, с подачи друзей Шимон перехватил подряд на украшение фонтана в новом дворце алжирского бея. Облицовщики вмуровывали кусочки зеркал между изразцовыми плитками. Даже зеркальная крошка шла в дело. Игра отраженного света в водяных струях создавала непередаваемый словами эффект. Довольный бей щедро наградил Бен Эзру сверх оговоренной цены. Слухи о невиданно–великолепном фонтане расползлись очень быстро и вскоре Шимон продавал зеркальный бой облицовщикам чуть ли не на вес золота.
— Ты был совершенно прав! — довольный Шимон разлил по стаканчикам амонтильядо, после того, как вручил друзьям их долю заработка. — Я думаю, что уже до конца года я пятисоткратно верну деньги, которые вложил в ваш выкуп. Даже если с твоего гелиографа ничего не получится.
Тем не менее, испытания гелиографа прошли вполне успешно. Каррака переправила Шимона с друзьями в порт Алжесирас, откуда они верхом на мулах за три часа поднялись почти на вершину Гибралтара. В условленное время на склоне холма левее Сеуты вспыхнул солнечный зайчик и начал отбивать сигнал вызова. Борис ответил и обмен сообщениями состоялся. Конечно, скорость с которой передавали юнцы с африканского берега была довольно низкой и некоторые слова пришлось повторять по два–три раза, но Шимон остался доволен. Тем более, Борис его заверил, что с тренировкой все проблемы уйдут.
На корабль они вернулись уже в сумерках, но шкипер, хорошо знакомый с побережьем, не побоялся выйти в море на ночь глядя и к утру они уже были в Кадисе. Здесь Борис с Костей временно расстались с Шимоном. Тот отправился вверх по Гвадалквивиру в Севилью с грузом зеркал и другим товаром, а друзьям предоставил на время одну из своих почтовых каравелл. Встретиться условились в Малаге, где у Шимона был дом и основная база на европейском берегу.
Сейчас они возвращались туда, благополучно забрав в рыбацкой деревушке свою захоронку. Конечно лошадка, бричка и кое–какие оставшиеся в ней вещи испарились без следа, но это друзей совсем не огорчало. В кошельке приятной тяжестью звенели пару десятков золотых монет. Кроме того, там покоился вексель на триста динаров. Это были заработанные до отъезда деньги. Тащить все в наличности было бы тяжеловато, да и Шимон отсоветовал. Небезопасно тащить на себе столько золота. Хотя теперь вооружены они были получше чем раньше. Кроме отличных кинжалов толедской работы Бен Эзра подобрал каждому по паре богато инкрустированных пистолетов с колесцовыми замками. В дополнение Борис соорудил себе нунчаки, с которыми тренировался почти каждый день.
Константин отлепился от кабестана, заметив, что Гальперин направляется в его сторону.
— Чего это ты со шкипером базарил, — поинтересовался он.
— Да не базарил я, — Борис разочаровано махнул рукой, — пытался втолковать ему, что можно против ветра галсами ходить. Не врубается мужик. Хотя с такими парусами это действительно сложно.
— Ну так и не парься, — усмехнулся Николаев, — вот привезет Шимон еще денежек, закажем себе такой корабль, какой захочешь. Ты, кстати, что хочешь? Небось гафельную шхуну или сразу галеон?
На фиг галеон, — Гальперин поморщился, — неповоротливое корыто, хотя водоизмещение у него приличное. Португальцы, по моему, свои нау уже начали строить. Или скоро начнут. Тот же галеон по сути. Вот только команду на нее надо — мама не горюй. А шхуна нам подойдет. Двух– или трех–мачтовая, посмотрим по деньгам. Только не гафельная, а бермудская. У меня на этих парусах лучше рука набита. И команда большая не нужна, что для нас очень важно. Вот только не строит никто таких пока. Придется все самим проектировать. Сначала давай устроимся, потом посчитаем. Время пока есть. Мы, кстати, уже почти пришли. Самое большее через час в Малаге будем. Вон, смотри… — он вытянул руку.
Действительно, вдали, на склоне покрытого лесом холма, уже видны были освещенные заходящим солнцем башни и зубчатые стены Гибралфаро[32].
Глава 15
В порт они пришли еще засветло, но пока добрались до места, уже почти стемнело. Проводник, встретивший их на пристани, провел их через ворота Пуэрто–дел–Мар по пустынным улицам, все еще носившим следы прошлогодних боев[33].
Как и в Алжире, дом Бен Эзры в Малаге располагался в Худерии — еврейском квартале и, как обычно, был огорожен стеной. Сам дом был намного больше, также как и количество проживающего там народа. Похоже, что кроме самого Шимона с семьей там обитала приличная часть его семейного клана. Да и прислуги в нем было не менее двух дюжин человек.
Сам Шимон уже пару дней как вернулся из Севильи и пребывал в отличном настроении.
— Как раз к ужину, — радушно приветствовал он, — все дела потом.
В большом зале, за длинным столом уже сидело не менее пятнадцати человек обоего пола и разного возраста.
— Это мои компаньоны, — не называя имен, представил Шимон друзей своей семье, указав им место за столом напротив себя.
Усевшись сам, он в свою очередь представил им свое ближайшее окружение. Его жена — симпатичная, миниатюрная женщина не старше тридцати лет приветливо им улыбнулась. Сидящая рядом ее миниатюрная копия — девочка лет восьми на вид, смущенно потупилась вначале, но почти тут же стала рассматривать их с детским любопытством. По другую сторону от него сидели двое парней лет двадцати, похожих друг на друга, как две капли воды. Выше Бен Эзры почти на голову, крепкие и мускулистые даже на вид парни, тем не менее несли на себе черты фамильного сходства. Эзра и Хозе (Иосиф), как представил их Шимон, были его сыновья–близнецы от первого брака. Мать их умерла после родов от горячки, а второй раз он женился через шесть лет. Остальных родственников Шимон не счел нужным представлять.
Бен Эзра прочел Хамоци и Киддуш[34] и по его сигналу слуги внесли и расставили на столе блюда с тушеной бараниной, жареной рыбой и пару видов бобово–овощных блюд. Участники застолья, не чинясь, сами набирали еду себе на тарелки пользуясь ложками и двузубыми бронзовыми вилками. Запивалось это все легким сидром и риохой — молодым красным вином, глиняные кувшины с которым ранее были выставлены на стол. На десерт подали фазиелос — нечто напоминающее баклаву, но без фисташек и с сильным привкусом корицы.
Люди за столом почти не разговаривали. То ли не было принято, то ли стеснялись незнакомцев. Тем не менее, друзья ощущали на себе изучающие взгляды.
После ужина Шимон утащил друзей к себе в кабинет. В отличие от алжирского дома, отделка кабинета в котором располагала к неге и расслаблению, здесь царила сугубо деловая атмосфера. Массивный дубовый стол и стеллажи вдоль стен были завалены свитками и листами бумаги и пергамента. Массивная бронзовая чернильница и связка гусиных перьев дополняли картину. Сразу видно, что здесь не расслабляются, а занимаются работой. В то же время в комнате ощущался какой–то дух неустроенности, временности, что ли.
