Джордж Р. Р. Мартин - Бегство охотника
На этот раз о дежурстве по очереди никто даже не заикался. Слишком ярко светила почти полная луна, слишком пронизывал тело холод, чтобы хотя бы пытаться уснуть. Рамон обдумал мысль насчет остановки на ночлег на берегу, но озвучивать ее не стал. Двойник наверняка воспринял бы это как слабость, да и сам он ни за что на свете не предложил бы такого. И потом Рамон понимал, что обоим не терпится унести ноги — как угодно, только подальше от чупакабры. Хорошо бы километров этак на пятьдесят, вот только как их отмерять? К утру, пожалуй, можно будет попробовать пристать к берегу. Пожалуй, лучше к западному — для спокойствия.
— Эй, Дэвид, — окликнул его двойник.
Рамон заморгал и пришел в себя; он и не заметил, что начинал задремывать.
— Ну? — отозвался он и кашлянул. Он очень надеялся, что не простудится. Если повезет, конечно.
— Ты в Диеготауне не бывал? — спросил тот.
Рамон тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться, и посмотрел на спутника. Тот сидел, прижав колени к груди. В свете луны морщины на лице казались глубже, а может, это он так хмурился. Вид он имел одновременно беспощадный и до ужаса несчастный, но при всем этом ясно было, что он некоторое время уже наблюдал за Рамоном.
— Ну, был несколько раз, — ответил Рамон. — А что?
— Кажется, я видел тебя где-то прежде. Чем ты занимался в Диеготауне?
— По большей части бизнесом, — хмыкнул Рамон. — Вы, возможно, встречали меня где-нибудь в районе губернаторского дворца. Вы ведь туда ходите? — Он прекрасно знал, что не ходил, поэтому неопределенный жест плечами не стал для него неожиданностью. Рамон даже испытал острый соблазн повторить этот жест, настолько привыкло его тело к этому движению. — Ну, и в бар один местный заходил несколько раз, — продолжал он, еще не зная, куда вырулит его легенда. — «Эль рей». У самой реки. Бывали там?
— Нет, — хрипло отозвался двойник. — Даже не слыхал о таком.
— Ясно, — кивнул Рамон. — Может, я название неверно запомнил. Там такие полы деревянные. А парня, который там заправляет, зовут Мигель… или Мико… как-то так. Помню, меня тошнило в переулке за баром. Там еще огни такие мигающие, вот они и запомнились.
— Не, такого места не знаю. Может, ты спутал с каким-нибудь другим городом?
Произнесено это было тоном, не оставлявшим сомнения в том, что разговор завершен. Впрочем, на случай, если Рамон не понял намека, двойник повернулся к нему спиной. Рамон позволил себе улыбнуться и пожать плечами. То, что двойник солгал, его не удивило. Встреть он сам в глуши незнакомого человека, тоже остерегался бы говорить на эту тему. Так что для прекращения беседы она подходила идеально.
И все же легкое сожаление он испытывал. Мысли его все время обращались к тому, что предшествовало драке — так язык то и дело непроизвольно ощупывает то место, где находился вырванный зуб. Само убийство он видел словно со стороны, происходящим на экране. Но как получилось, что события зашли так далеко? Он помнил музыкальный автомат. Рядом с европейцем была женщина с волосами, уложенными так, чтобы она казалась азиаткой. Он понимал, что женщина здесь не потому, что знакома с этим типом, и не потому, что он ей нравился — просто в силу работы или вроде того. Правда, он вдумывался в то, откуда знал это. Ему запомнился ее смех — отрывистый, чуть натянутый, даже испуганный.
Как бы он объяснил Маннеку, что смех — это не только тогда, когда смешно? Пришелец не смог бы понять, как это так: чтобы то, что делают люди, когда им смешно, отображало еще и страх. Призыв на помощь.
Рамон пытался не упустить эту мысль, вытянуть за нее как за ниточку что-то более осязаемое, но она все-таки ускользала. Только его двойник знал это, а его Рамон не мог спросить.
Они не разговаривали больше до самого рассвета. Рамон и его двойник согласились, что плот лучше подогнать к противоположному, западному берегу и вести вдоль него до тех пор, пока не увидят подходящих зарослей тростника. Для очага требовалось что-то достаточно плотное, чтобы удержать слой песка — только так огонь не прожег бы самого плота. Однако шалаш проще было сделать из тростника. И, судя по звездам, южнее хороших зарослей тростника им могло больше и не встретиться.
Хорошее место они нашли уже ближе к полудню, и Рамон аккуратно подвел плот к самому берегу. Плот ткнулся в песок с толчком, от которого двойник чуть покачнулся, но конструкция выдержала. Рамон проверил на всякий случай узлы, однако слабых не обнаружил.
Остаток утра двойник рубил камыш, а Рамон тем временем искал чего поесть. С пистолетом это, конечно, получилось бы у него проще, но нескольких сахарных жуков он все-таки нашел, а еще ему удалось отловить троих жирных, цвета грязи созданий, выглядевших незаконнорожденными отпрысками краба и угря. Он представления не имел, кто это, но законы эволюции гласят, что ядовитые твари в большинстве своем имеют яркую окраску, поэтому эти крабоугри выглядели скорее съедобными. И потом он всегда мог скормить их на пробу двойнику и посмотреть на результат.
Когда Рамон-второй вернулся на берег, первый сидел на земле, низко опустив голову. На лезвии ножа застывали капли тростникового сока, похожего на кровь. Груда тростника на земле оказалась меньше, чем Рамон ожидал. Рамон кашлянул достаточно громко, чтобы звук донесся до двойника над водой, и тот поднял голову. На мгновение брови его тревожно сдвинулись, потом он кивнул в знак приветствия.
— Эй, — произнес Рамон. — Я тут добыл каких-то тварей. Возможно, они сойдут в еду. Видели таких прежде?
Взгляд двойника с некоторым усилием сфокусировался на крабоугрях.
— Нет, — сказал тот. — Но они мертвы. Значит, давай их приготовим, а?
— Идет, — кивнул Рамон. — Вы в порядке, дружище? Вид у вас утомленный.
— Недосып, — сплюнул двойник. — А до того несколько дней бежал без оглядки, имея только то, что на мне. А до того эти засранцы мне палец оторвали.
— Может, устроить дневку? — предложил Рамон, бросив мертвых тварей и протягивая руку за ножом. — Отдохнуть, там, набраться сил.
— Хрен-два, — буркнул двойник. Взгляд его переместился на протянутую руку Рамона.
— Не могу же я их гребаными ногтями потрошить, — объяснил Рамон.
Двойник пожал плечами, подбросил нож в воздух, поймал его за лезвие и протянул Рамону рукоятью вперед. Ему, конечно, здорово досталось, спора нет, но реакция у Рамонова двойника по-прежнему была на уровне.
Потроха у крабоугрей оказались довольно нехитрыми. Рамон вычистил все, что не напоминало мышцы — теоретически ядовитые железы и прочие несъедобные органы реже всего расположены в мышечных тканях. Потом нанизал их на прут и поджарил на огне — они пахли жареной говядиной и горячей глиной. Сахарных жуков он сварил в походной кружке из рюкзака. Двойник сидел на берегу, уставившись в воду пустым взглядом. Рамон все-таки решил попробовать крабоугрей первым. Он отрезал ломтик, положил его на язык, едва не поперхнулся и выбросил крабоугрей вместе с прутиками в реку.
