Клиффорд Саймак - Что может быть проще времени
– Нашел.
– И можешь взять нас туда?
– Мне незачем брать вас. Вы сами можете полететь туда.
– Ты один из нас, сынок. У тебя честные глаза. Ты же не станешь нам лгать?
– Я не стану вам лгать, – улыбнулся Блэйн.
– Тогда рассказывай, что надо делать.
– А что можно взять с собой? – выкрикнул кто-то.
– Немного, – покачал головой Блэйн. – Мать может взять на руки ребенка. Можно надеть на плечи рюкзак. Перебросить через спину узел. Захватить с собой вилы, топор и еще какие-нибудь инструменты.
Из толпы вышел мужчина и произнес:
– Если уж лететь туда, то надо спешить. И нужно решить, что мы берем с собой. Нам понадобятся продукты, семена растений, одежда, инструменты…
– Вы в любой момент сможете вернуться, – сказал Блэйн. – В этом нет ничего сложного.
– Ладно, – остановила его женщина с измученным лицом. – Хватит терять время. Ближе к делу. Рассказывай, сынок.
– Погодите, еще момент. Есть среди вас дальние телепаты?
– Есть. Я, например, а вон Мертль, и Джим в том ряду, и…
– Вы должны все передавать. Всем, кому сможете. А те пусть передадут другим и так далее. Пусть как можно больше людей узнает туда дорогу.
– Хорошо, – кивнула женщина, – можешь объяснять.
Шурша ногами по площади, люди плотным кольцом встали вокруг Блэйн и Аниты.
– Готовы? – спросил Блэйн. – Тогда смотрите.
И он почувствовал, как они смотрят, деликатно заглядывая в его разум и словно сливаясь с ним в одно целое.
И он тоже сливался с ними. Здесь, в этом кругу, десятки разумов объединились в один – один большой разум, полный теплоты, человечности и добра. В нем был аромат весенней сирени и запах и запах речного тумана, нависшего ночью над землей, и осенние краски багряных холмов. В нем было потрескивание поленьев в очаге, рядом которым дремлет старый пес, и пение ветра в карнизах. В нем было чувство дома и друзей, хорошего утра и добрых вечеров, соседей из дома напротив и перезвон колоколов маленькой церквушки.
Блэйн с сожалением отвернулся от этих ощущений, среди которых он мог жить бесконечно долго, и произнес:
– А теперь запомните координаты планеты, куда вы отправитесь.
Он передал им координаты, на всякий случай показав их им несколько раз.
– А делается это вот так.
И он извлек это омерзительное неземное знание и некоторое время держа перед ними, чтобы дать им привыкнуть, затем шаг за шагом объяснил им принцип и логику, хотя в этом практически не было нужды: раз увидев суть знания, они автоматически усвоили и принцип и логику.
Чтобы быть уверенным до конца, он еще раз все им повторил.
И их разумы отшатнулись от него, и только Анита осталась рядом.
– Что случилось? – спросил он Аниту, увидев, с каким выражением глаз они отступили от него.
Анита повела плечами:
– Это было ужасно.
– Естественно. Но я видел вещи и похуже.
Ну конечно, в этом-то и дело. Он видел, а они – нет. Эти люди всю свою жизнь прожили на Земле, и ничего, кроме Земли, не знали. Им никогда не приходилось сталкиваться с неземными понятиями. Знание, которое он им показал, собственно, не было мерзким. Оно было неземным. В чужих мирах много вещей, от которых волосы встают дыбом, но которые для своего мира вполне естественны и нормальны.
– Они им воспользуются? – спросил он. И услышал голос изможденной женщины:
– Я услыхала твой вопрос, сынок. То, что мы увидели, мерзко, но мы им воспользуемся. У нас нет выбора.
– Вы можете остаться здесь.
– Мы воспользуемся, – повторила женщина.
– И передадите информацию дальше?
– Сделаем все, что можем.
Люди начали расходиться. Они выглядели смущенными и растерянными, словно кто-то рассказал непристойный анекдот на церковном собрании.
– А ты что скажешь? – спросил он Аниту.
Она медленно повернулась, чтобы стать с ним лицом к лицу:
– Ты не мог поступить по-другому. Ты не знал, как они все воспримут.
– Да, я не знал. Я так долго общался с неземным. Я сам теперь отчасти неземной. Я не совсем человек…
– Тс-с, – остановила она его. – Я знаю, кто ты.
– Ты уверена Анита?
– Еще как уверена, – ответила она.
Он привлек ее к себе и крепко обнял на минуту, затем отпустил и заглянул ей в лицо и за улыбкой в глазах увидел слезы.
– Я должен идти, – сказал он. – У меня осталось еще одно дело.
– Ламберт Финн?
Блэйн кивнул.
– Нет! – закричала она. – Ты не станешь!
– Не то, что ты подумала, – ответил Блэйн. – Хотя, бог свидетель, я бы сделал это с удовольствием. До этого момента я действительно хотел убить его.
– Но разве не опасно возвращаться туда?
– Не знаю. Посмотрим. Я попытаюсь выиграть время. Я единственный кто может это, Финн меня боится.
– Возьмешь машину?
– Если можно.
– Мы начнем уходить, как только стемнеет. Успеешь вернуться?
– Не знаю, – ответил он.
– Ты ведь вернешься? Ты ведь поведешь нас?
– Я не могу обещать, Анита. Не заставляй меня обещать.
– Но если ты увидишь, что мы ушли, ты полетишь за нами?
Блэйн промолчал.
Он не знал, что ответить.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
В фойе отеля было тихо и почти безлюдно. Один человек дремал в кресле. Другой читал газету. За окошечком клерк со скучающим видом глядел на улицу и рассеянно щелкал пальцами.
Блэйн пересек фойе и по короткому проходу направился к лестнице.
– Лифт, сэр? – услужливо предложил лифтер.
– Не стоит, – отказался Блэйн. – Мне всего один этаж.
Он обошел лифт и начал подниматься пешком, чувствуя, как на затылке дыбом встают волосы. Выйдет ли он отсюда живым, Блэйн не знал.
Но он вынужден был рискнуть.
Дорожка на каменных ступенях заглушала его шаги, и он поднимался в полной тишине, в которой слышен был нервный присвист его дыхания.
На втором этаже все было по-прежнему. Так же, прислонив кресло к стене, сидел охранник. Увидев Блэйна, он наклонился, не вставая с кресла и широко раскинув ноги, и стал ждать, когда он подойдет поближе.
– К нему сейчас нельзя, – сообщил он Блэйну. – Он только что всех выгнал. Сказал, постарается заснуть.
Блэйн сочувственно кивнул.
– Да, несладко ему приходится.
– Никогда не видел, чтобы люди так расстраивались, – доверительно шепнул телохранитель. – Кто его так, по-вашему?
– Опять это проклятое колдовство.
Охранник глубокомысленно кивнул:
– Правда, он и до того, как это случилось, был не в себе. Когда вы в тот раз пришли к нему, с ним было все нормально, а после вас его словно подменили.
