Александр Шалимов - Возвращение последнего атланта
- Ну, а дальше? - спросил я.
- О портрете - все, - тихо сказал старик. - Скалы и океан Жак рисовал с натуры. Ты узнаешь место, если когда-нибудь доберешься до того мыса. Побывай на нем. Океан принял там в свое лоно последнего человека Атлантиды.
- Последнего человека Атлантиды? - растерянно повторил я, думая, что ослышался.
- Да. Он возвратился на Землю через двенадцать тысяч земных лет и не нашел даже того места, где была его родина.
Я почувствовал, что у меня начинает кружиться голова. Мелькнула мысль: "А все-таки сумасшедший... Или мы оба пьяны?"
Я глотнул кофе и внимательно посмотрел на старика.
Ди Ривера сплел тонкие пальцы и, положив на них острый, сухой подбородок, глядел в темнеющий океан. Ветер шевелил редкие волосы на его желтом, пергаментном черепе.
- Объясните же, - попросил я.
Он молчал.
- Как понимать эти двенадцать тысяч лет?
- Разумеется, буквально.
Я пожал плечами.
Он рассердился:
- Не торопись с поспешными выводами. Подумай.
- Я не мастер разгадывать такие загадки. Это похоже на модель каравеллы Колумба, "сделанную руками его спутника". Так, кажется, там написано?
Старик усмехнулся:
- Ты наблюдателен. Там много хлама, это верно. Но каравелла - подлинник. Клеймо на киле - дата реставрации, не больше.
- И все же не понимаю.
- Ты хочешь сказать "не верю"?
- Можно и так...
Я вдруг почувствовал усталость и отвращение при мысли, что сделался жертвой какой-то странной мистификации. Неужели все это ловкий спектакль? Мне стало жаль потерянного дня.
Ди Ривера сидел молча. Глаза его были закрыты.
- Вот, видишь, - сказал он наконец, не поднимая век, этому трудно поверить. А где проходит, - он ударил костлявым кулаком по столу, - где проходит граница вероятного и невероятного? Молчишь! Там, где ее проводят глупцы, не умеющие или не желающие видеть дальше своего носа. Ты готов поверить, что камни подземного музея - это остатки культуры атлантов. Так почему не веришь, что атлант - последний атлант - указал места этих находок? Не веришь в возможность воскрешения человека? Я тоже не верю. Когда умру, никакая сила не воскресит меня. И он не воскрес. Он умер в первый и последний раз на моих руках, семьдесят лет назад. И я похоронил его там, где нашел могилу его народ. Он успел рассказать мало, он был очень слаб. Но он сказал достаточно, чтобы люди нашей эпохи могли отыскать утонувшие города Атлантиды, если бы захотели поверить в невероятное. Я поверил и нашел все то, что ты видел в подземном музее. Но я мог обследовать лишь неглубокие места в прибрежной зоне островов. У меня не было ни денег, ни средств для глубоководных исследований. А те, кто имел деньги, не верили. Лишь однажды удалось склонить одного американца для проведения поисков на большой глубине. Это было летом 1914 года. Мы несколько месяцев драгировали дно в том месте, где должен находиться большой город атлантов. Но драги приносили только вулканический пепел и куски пористой лавы. Американец был взбешен. Он грозил выкинуть меня за борт, а потом высадил на пустынный риф в западной группе Азорских островов, Я провел там в одиночестве несколько недель, чуть не умер с голоду. И все же глупец оказал мне огромную услугу. Там на рифе, в песке лагуны, я нашел мраморную руку девушки - обломок чудесной статуи, созданной гениальным скульптором Атлантиды. Ты видел ее. Я уже предвкушал, какое уничтожающее письмо напишу этому болвану по возвращении. Но когда мне удалось вернуться на Мадейру, в Европе шла война. Атлантида перестала интересовать даже историков и писателей.
Долго я не мог понять причин нашей неудачи. А потом понял. У меня сохранились куски базальта, которые подняла драга. Несколько лет назад я переслал один из них в лабораторию в Кембридж. Там определили абсолютный возраст породы. Он оказался равным двенадцати тысячам лет. Понимаешь? Погружение Атлантиды сопровождалось огромными извержениями. Это утверждал и Платон. Видимо, город, который мы искали, был, подобно Помпее, похоронен под слоями вулканического пепла и потоками лавы.
Ди Ривера умолк. Солнце село. Над нашей головой засверкали первые звезды. Все свежее становился ветер, громче шелестели листья пальм.
- Ну, мне пора, - сказал старик, поднимаясь из-за стола. - Спасибо за ужин. Я, пожалуй, захвачу остатки паштета и хлеб. Мой старый привратник болен. Надо покормить его.
Он торопливо завернул остаток ужина в бумажные салфетки и рассовал по карманам.
- Как же все-таки с атлантом? - спросил я, когда мы выходили из кафе. - Откуда он взялся на берегу и... как вы сумели договориться с ним?
- Это было нелегко, - задумчиво ответил ди Ривера, словно припоминая что-то. - Да... Мы испробовали с десяток языков, прежде чем поняли его. А когда поняли, то пригодился мой древнегреческий. Он немного похож на один из языков Атлантиды. И еще одно: атланты обладали великим даром, которого лишены мы. Они умели читать мысли и могли заставить понимать их мысли, выраженные образами. Вероятно, они владели искусством передачи мыслей на расстояние. Они во многом опередили нас.
- Ну, а сам атлант? - настаивал я. - Не вынырнул же он со дна Атлантического океана?
- Разве я не сказал? - спохватился старик. - Конечно, нет. Он даже не подозревал о существовании океана. Он... Но это длинная история. Я устал, - он потер рукой лоб. - И кружится голова. Ужин был слишком обилен. И вино. Слушай, мне некому передать мою тайну. Она может умереть со мной. Я не знаю вас, русских. Впрочем, нет, знал одного, и, кажется, он тоже был неплохим парнем. Судя по тому, как яростно ругает вас всякий сброд, вы не такие, как все. Может быть, открою вам тайну, где искать. Но не теперь... Прощай.
Я ухватил его за рукав.
- Но атлант?
- Расскажу. Но позже. Или нет... Вот, возьми, - он вытащил из бокового кармана смятую тетрадь. - Ты читаешь по-английски? Здесь записано все. Этого никто не знает. Но помни, что ты обещал...
Я протянул руку.
- Начало не имеет значения и последняя страница тоже, пробормотал он, вырывая из тетради несколько листов. - Остальные бери. Вернешь перед отъездом. Прощай.
- Дон Антонио, - сказал я, пожимая его холодную влажную руку, - если вы верите нам... мне, верите, что никто не покусится на ваше право первооткрывателя... На нашей шхуне есть глубоководные тралы и снаряд для взятия проб грунта. Я могу поговорить с начальником экспедиции, убедить его. Через неделю-полторы мы кончаем ремонт и поднимаем якорь. Может быть, вы согласились бы плыть с нами и указать места глубоководных станций? Даю вам слово...
Он горько усмехнулся:
- Вам надо было бросить якорь у берегов Мадейры несколькими годами раньше. Морское путешествие уже не для меня. Впрочем, поговорим об этом позже. Потом...
