Елизавета Манова - Дорога в Сообитание
Чтобы понять Сообитание, надо вернуться в Хаос. Увидеть эту жалкую, разрозненную жизнь, не слитую в радости, не хранимую разумом. Увидеть, как люди убивают друг друга. Побыть среди этих людей.
Я рад, что Сообитание победило людей, иначе весь Мир превратился бы в Хаос - безрадостный, неразумный и одинокий.
Я рад - но мне тяжело. Я тоже сейчас одинок и неразумен. Куда я веду людей? Я не могу из спасти. Куда бы я их ни привел, их найдут и убьют. Здесь, в Хаосе, им не укрыться.
Уйти? Но я не могу уйти. Что-то держит меня - может быть, Элура? Если б она пошла со мной, я мог бы попробовать прорваться на Остров... Он покачал головой, потому что это глупая мысль. Сообитание нас не пропустит. Я дважды водил сэра Родрика на Западную гряду, но это был дозволенный путь, Сообитание знало, зачем мы идем, и нас пропускали.
Нет, подумал он, я этого не могу. Нельзя приводить убийц в страну Живущих. Они не нужны. Они должны исчезнуть.
Мы сидим у костра. Переход был нелегким, но мы втянулись, даже Илейна держится на ногах. Осунулась, побледнела - но ни слез, ни жалоб. Пусть мне кто-нибудь скажет, что кровь ничего не значит!
Слабенькая улыбка на юном лице - и опять шевельнулась боль. Если бы с нами был Эрд! Как бы он петушился, как бы геройствовал перед ней! бедный мой брат, он не успел даже влюбиться...
- Элура, а почему Опаленные Горы? Там война?
- Еще нет, надеюсь. Просто там часто бывают пожары. Сухой лес, и всегда он горит.
- А как же?..
- Как-нибудь. С нами ведь Черный всадник.
- А ты его не боишься?
- Нет, - сказала она, заправляя под сетку Илейны легкую светлую прядь.
- Элура, а правда, что он жил с ильфами?
- Правда, леди Илейна, - ответил Ортан. Снова не подошел, а возник, и Илейна прижалась ко мне. Проблеск улыбки на суровом лице, и темное, тягостное ощущение: она так молода. Она так красива.
- Расскажи об ильфах, - сказала она. - Мы ничего не знаем, потому и боимся.
- Они маленькие, - ответил он, - мне по пояс. Они не строят домов и не носят одежды, потому что не боятся ни холода, ни жары, и они не делают ничего из того, что делают люди, потому что у них все есть.
- А им не скучно? - спросила Илейна. - Если ничего не делать, это, наверное, скучно?
Он улыбнулся. Наконец-то он просто улыбнулся и ответил ей добродушно:
- У них свои занятия, леди Илейна.
- Ортан, - спросил сэр Норт - уж он то не возник, а подошел торопливо и громко: - А это правда, что когда люди уходят из Мира, ильфы лишают их ума, а потом убивают?
- Да, - спокойно ответил Ортан. - Людям нельзя уходить из своего мира.
- Вон как? И кто же это нам место определил?
- Вы сами, - ответил Ортан. - Вы не признаете Законов и убиваете не для еды. Если бы вы остались в Сообитании, ему пришлось бы вас уничтожить, чтобы защитить остальных. Сообитание не любит убивать бесполезно. Вам отвели такое место, где вы не могли убивать разумных и где над вами не властен Закон, и тогда вы стали убивать друг друга.
Он говорил раздумчиво, но спеша, огромный, чужой до дрожи в коленках, и то, что он говорил, было так ужасно, что ей захотелось его убить. Божественные, непостижимо могучие предки - как дикие рунги, которых загнали в корраль? А мы для него только стая опасных зверей, которых нельзя выпускать из-за крепкой ограды...
- Зачем же ты нам помогаешь, если мы так мерзки? - спросила она, и голос ее был спокоен и сух. (Ну погоди, когда-нибудь я отвечу - когда мы будем вдвоем, чтобы ни драки, ни слез...)
- Не знаю, - ответил он удивленно. - Я делаю то, что не надо делать. Я любил сэра Родрика, - тихо сказал он, - а ты на него похожа.
Ну вот, Изиролд позади. Предгорья раздвинулись, открывая долину Тарона. Жемчужина мира, прекраснейшее из мест, которое илирцы сто лет защищали от Экипажа. Сто лет защищали - и не успели обжить.
Нелегкие были дни, я устала, как никогда. Не сам поход - бывало потяжелее. Когда мы отступали от Обсерваты, мы шли по кручам у самой границы снегов - израненные, раздетые, почти без еды, - но там я была не одна...
Илейна и Норт мне не помощь, а Ортан меня тяготит. Я не могу его ненавидеть. Он спас моего отца и спасет нас, но как же мне трудно и тягостно, если он рядом! И только Джер, молчаливый, надежный Джер, моя единственная опора...
- Люди! - сказал с тревогой Ортан. - Близко...
- Засада?
- Нет, - он словно прислушался и добавил: - Это не дафены. Они нас не ждали.
- Нападут?
- Да. Они боятся. Они хотят убить.
Она огляделась, примериваясь к месту. Да, не уйти. Рунги устали, а гнать их придется вверх по склону, и солнце будет быть нам прямо в глаза.
- Джер! - сказала она. - Сэр Норт! К бою! - и сорвала с плеча самострел. Всадники уже выезжали из леса. Двенадцать против троих. Неужели Ортан не будет драться? Но палец уже нажал на спуск, раз и другой, один упал, другой согнулся... усидел, сэр Норт и Джер рванулись с места... эх, зря! Но не вернуть: влетели в кучу, врезались, врубились, связали четверых, а остальные обтекли и мчатся к нам. Один короткий взгляд: Илейна? Ортан? - И все: стрелять, стрелять! Один упал, второй... не успеваю. Жаль.
И тут случилось. Слишком быстро, чтобы понять. Огромное и черное. Возникло впереди, и вражеский отряд разбился, как река о скалы. Крик рунгов, вопли - и они уже бегут назад: отдельно рунги и отдельно люди. И только тут я понимаю: Ортан. Он все-таки вмешался.
Короткий непонятный бой. Сэр Норт и Джер уже додрались - враг сбежал, Джер ранен? Нет, смеется. А Ортан хмурится. Мне трудно рядом с ним. Быть может, я боюсь? Не знаю. Наши здесь. Они отлично дрались. Надо улыбнуться.
Элура улыбнулась и сказала:
- Неплохо, сэр Норт!
- Это не дафены, леди Элура, - важно сообщает мне Норт. Мы едем рядом, Ортан опять умчался, когда его нет, я вытерплю даже Норта.
- Да, - сказала она сквозь зубы, - разбойники, полагаю. Успели проскочить за перевал.
- Леди Элура, - сказал он, положил руку на узду ее скакуна, и пришлось взглянуть на него.
- Ты не сердись, но дело так не пойдет. Нам еще что пути, что драк а ладу нет. Скажи по чести: в чем беда? Я тебя, вроде, ничем не обидел, так за что ты меня невзлюбила? Или, может, не во мне дело, а свары родовые? Вроде я слышал, что Штурманы с Пайлами не ладят.
Он глядел, ожидая ответа, и она угрюмо кивнула. Что я могу ответить? Невзлюбила.
- Господи, леди Элура! - сказал он со смехом, - какой же я Пайл? Батюшка мой только мне и оставил, что меч да имя. Меч-то пригодился...
Она недоверчиво усмехнулась, и он сердить тряхнул головой:
- А что мне от того имени? Пока они были в силе, они нас, голоштанных, за родню не считали. А теперь, как просрали страну, так в меня пальцами тычут: Пайл! Я свою Тиллу держал, пока последний батрак последнюю скотину не увел, сотню добрых бойцов положил, а чего ради? Чтобы всех моих в Регонде побили?
