Кеннет Робсон - Когда воскресла мумия
- Парня? - сухо переспросил репортер. - Хорошенький подарок для наших женщин! А почему бы не воскресить женщину?
- Док никогда не питал особых симпатий к женскому полу, - ухмыльнулся Монах. - Это по моей линии.
- Кого выберет комитет, тому и будет подарена жизнь, - решительно вмешался Хэм. - Необходимо, чтобы страна поверила в Дока Сэвиджа и его мастерство, а то многие думают, что все это плутовство. Мы надеемся, что человек, который обретет жизнь, принесет человечеству множество благ. Он должен будет пользоваться доверием народа. Народ должен поверить, что эта личность является реальным, неподдельным, подлинным субъектом, вернувшимся к жизни; в противном случае будет невозможно совершить то, на что мы возлагаем надежды. Другими словами, мы собираемся вернуть в этот беспокойный мир великую личность, которая бы помогла человечеству.
- Около половины поступающих предложений сводятся к воскрешению Иисуса из Назарета, - снова вмешался в разговор Монах. - Если бы мы попытались убедить людей, что собираемся воскресить Христа, то они сразу сообразили бы, что мы мошенники, потому что в данном случае вряд ли бы понадобилась помощь даже Дока Сэвиджа. Мы клянемся, что речь в самом деле идет о покойнике, и воскресить можно одного и только одного человека. Это может быть и женщина. Эксперты сообщат об этом. Мы пытаемся доказать американцам, что Док Сэвидж может это сделать, каким бы невероятным это нам ни казалось.
- Док Сэвидж посвятил не один год совершенствованию своего метода, сказал Хэм.
- Эксперты, - повторил Монах, - выберут субъект воскрешения с помощью современной науки.
Глава III. Темные махинации
Сенатор Гастолл Моуб Фанстон был одним из экспертов. Эксперты встретились в Вашингтоне, в здании Сената, воспользовавшись кабинетом сенатора Фанстона.
Это было ночное заседание. Предполагалось, что оно будет секретным, но коридор кишел журналистами. На следующее утро уборщицам пришлось мешками выносить после них различные фотоотходы.
Дверь отворилась около двух часов ночи, шеренгой из кабинета вышли эксперты.
- Мне жаль, джентльмены, - сообщил сенатор Фанстон осаждающим его репортерам, - кандидат на воскрешение будет объявлен через неделю.
- А почему не сейчас?
- Именно через такой срок решено сделать объявление.
- Но почему?
Сенатор Фанстон промолчал, потому что у него не было надлежащего ответа. Они приняли такое решение просто потому, что нужно было определить дату объявления.
- Этот кандидат на воскрешение - изобретатель?
- К сожалению, я не могу ответить.
- Говорят, что выбрали Томаса А. Эдисона.
Сенатор Фанстон молчал.
- Это не женщина?
- Извините, джентльмены.
- Это не Джордж Вашингтон?
Молчание.
- Авраам Линкольн?
Опять молчание.
- Рудольф Валентине?
Глубокое молчание.
- А может быть, это сфинкс? - холодно спросил корреспондент одной из газет.
Сенатор Фанстон одарил всех широкой, дружеской улыбкой, выработанной в общении со своим окружением, сфотографировался в своем огромном цилиндре и без него, затем извинился и ушел домой.
Сенатор из Вайоминга Фанстон жил один, но не в гостинице, а снимал квартиру в юго-западной части города на Делавэр-авеню. К нему наведывалась одна негритянка, стряпала и вечером возвращалась домой, как правило, около девяти. Звали ее Орхидеей Джонс, и к работе она приступила не так давно.
Сенатор Фанстон вошел к себе, вытянул ключ из замка, положил его в карман и с удивлением взглянул на темный силуэт в кресле возле окна.
- Это ты, Орхидея? - спросил он. - Почему ты до сих пор не ушла домой?
- Это не Орхидея, - ответил силуэт. - А скорее всего лилия, если будешь достаточно послушным.
Этот голос звучал, как рычание завладевшего костью бульдога, к которому подступает другой бульдог. Поэтому сенатор Фанстон застыл на месте, схватившись руками за края своего огромного цилиндра.
- На сей раз вам повезло, мой ночной гость, - сказал он с тяжелым чувством. - У меня привычка всегда таскать с собой кучу денег. Они находятся у меня на поясе в замшевой сумочке.
- Сколько? - спросила тень.
- Тысяча двести долларов, - Курам на смех, - сказал незнакомец. Можешь оставить себе.
Сенатор Фанстон попытался облизнуть губы, но язык был очень сухим от волнения, так как ничего хорошего его наверняка не ожидало. Он заметил в руках своего мрачного посетителя оружие, вид которого был довольно неприятным. По всей вероятности, какой-то тип жидкостного пистолета.
- Жидкость в этой штуке, - сказал посетитель, слегка повернув свой пистолет, - прикончит тебя в один миг. Дуло залеплено кусочком воска, но когда я спущу курок...
Он не закончил.
- Что вам надо?
- Ответ на один вопрос, - ответил тот.
Сенатор Фанстон, будучи человеком наблюдательным, успел заметить, что непрошеный гость был в синем костюме, мало чем отличавшемся от тысяч других, которые сейчас носят в Вашингтоне. Лицо его полностью закрывала черная как смоль маска, а на руках были черные перчатки.
- Гм-м! - кашлянул сенатор Фанстон. - Что ж, валяйте!
- Назови имя человека, которого Док Сэвидж собирается вернуть к жизни.
- Ничего не выйдет!
- Я не шучу!
- Я тоже!
- Тогда мы зря теряем время на болтовню.
Человек в маске поднялся и спокойно вытянул перед собой жидкостный пистолет. Не было никакого сомнения, что он тотчас же выстрелит.
- Погодите! - проворчал сенатор Фанстон. - Глупо с моей стороны сопротивляться!
- Разумеется!
- У меня в кармане находится лоскуток бумаги, на котором написано имя.
Человек в маске подошел за лоскутком. Ни ростом, ни телосложением он не превосходил сенатора Фанстона.
На близком расстоянии от него исходил запах, напоминающий цветочный магазин.
- Черт побери! - выругался незнакомец, бросив взгляд на бумажку. - А теперь повернись, я свяжу тебе руки за спиной.
Сенатор Фанстон подчинился. И тут незнакомец нанес ему дубинкой удар по голове, переступил через бесчувственное тело и направился на кухню. С кляпом во рту и связанная, здесь находилась негритянка Орхидея. Не останавливаясь, человек в маске направился к выходу.
На ближайшей улице его поджидал адвокат Шастер.
Вместе они сели в лимузин. До этого незнакомец успел снять маску.
Это был генерал Ино.
- Хорошие новости? - спросил его Праудмен Шастер.
- Мы во всеоружии, - ответил Ино.
- Теперь вы не проиграете ни единого пари? - спросил адвокат-интриган.
- Ни единого.
- Какое же это имя?
Генерал Ино достал цидулку, которую отнял у сенатора Фанстона, и дал Праудмену Шастеру прочитать написанное на ней имя.
- Томас Джефферсон, великий демократ! - воскликнул Праудмен Шастер.
