Сергей Боровский - Зеркало
- Желаете что-нибудь сообщить по поводу случившегося?
- Не может этого быть, - тихо произнесла она. - Он бы не решился. Струсил бы.
- Даже если бы догадался?
Глаза её вспыхнули. И тотчас погасли.
- А вам-то откуда известно?
- Положено по статусу. Завещание есть?
- Не знаю.
Так, ещё один плюс в пользу её невиновности.
- Чем пробавлялся в жизни покойный?
- Бизнес.
- Живые партнёры остались?
Этот заурядный вопрос поверг её в панику.
- Вы сказали, что это было самоубийство.
- Первоначальные выводы следствия иногда бывают ошибочными.
Говоря последнюю фразу, он подумал, что, пожалуй, он-то как раз и ошибся, записав в убийцы выжившего из ума недотёпу с идеями. Тут вырисовываются банальные счёты между конкурентами. Ладно, повременим с новыми гипотезами.
- Как зовут партнёра и где его найти?
Он подал, наконец, ей руку, и она с некоторым сомнением приняла его помощь, поднимаясь.
- Мне нужно что-нибудь выпить, - попросила она.
- Валерьянки? Ладно-ладно, - отмахнулся он под напором испепеляющего взгляда. - Если предложите и мне, я не откажусь. Где у вас закрома?
Бар оказался под стать всему остальному: и выбор, и объёмы. Шабанов угостился французским коньяком и помог соорудить хозяйке убойную смесь из водки, ликера и «Мартини». Они опустились в кресла друг напротив друга, будто только сейчас обнаружив в комнате мебель и признав удобство пользования ею.
- Будет правильным, если я первым оповещу бывшего партнёра вашего мужа, - произнёс Шабанов после долгой паузы. - И друга семьи, не так ли?
Она протянула ему мобильный, выбрав предварительно из записной книжки нужный контакт. Шабанов набрал предложенный номер на своём телефоне и стал сосредоточенно слушать гудки. Наконец, ему ответили.
- Здравствуйте, Дмитрий, - ровным голосом поприветствовал собеседника он. - Вас беспокоит следователь Шабанов Виктор Андреевич. Уголовный розыск.
Он подождал ответной реакции, убедился, что она именно такая, какую он и предполагал, и добавил:
- Я понимаю, что вы, возможно, не рассчитывали на мой звонок так скоро. Тем не менее, спешу вам сообщить, что основной версией следствия на данный момент является самоубийство. То есть как кого? Вашего партнёра и друга. Да. Поэтому... Или вопреки этому… Убедительно прошу вас из города не уезжать, недвижимость не продавать, ну, и не совершать никаких других опрометчивых действий, из-за которых может сложиться о вас неправильное впечатление. Договорились? Давайте встретимся с вами завтра, на свежую голову. Часиков в одиннадцать. Выбор места встречи оставляю за вами. Я позвоню. До свидания!
Вдова Светлана смотрела куда-то в стену, прихлёбывая из бокала и роняя слёзы.
- И вам я тоже настоятельно рекомендую больше не пить и лечь спать. Вам завтра предстоит тяжёлый день.
Он отправился к выходу из квартиры, не ожидая, что она сподобится его провожать, но она встала с кресла и пошла за ним.
- Дети есть? - спросил он уже в прихожей.
- Сын. Десять лет.
- Спит?
- Да.
- Для него это станет большим ударом, но он справится. У меня... Впрочем, зачем вам эти истории на ночь?
- Мы справимся.
- И если нужна помощь, то не стесняйтесь обращаться. Вот вам мои координаты.
Он протянул ей свою понтовую визитку.
- С чего бы я стала обращаться за помощью к вам? Вы не производите впечатление такого человека.
- Потому что вы мне понравились. Как женщина, я имею в виду.
Она горько усмехнулась.
- Для следователя вы слишком откровенны.
- Есть такой недостаток. И ещё у меня напрочь отсутствует тактичность. Ведь можно было и подождать хотя бы дней сорок, пока его душа бродит по просторам околоземного сумрака. Но я открою вам секрет: всё это враки. Поповские сказки, по меткому выражению одного из человеческих сынов.
- Такое ощущение, что вы пытаетесь меня чем-то удивить.
- Более того, у меня прекрасно получается. Спокойной ночи!
Он вышел на лестничную площадку и нарочито плотно затворил за собой дверь.
5
Стас посмотрел на светящееся табло часов и понял, что начинать какую-либо работу сегодня уже бесполезно. В удалённом офисе если кто и остался, то только уборщица. С ней не обсудишь дизайн пользовательского интерфейса. Интересно, кто-нибудь заметил его полное отсутствие в течение целого дня, за который ему, кстати, полагалось денежное вознаграждение? Вряд ли. А даже если и заметил, то чихать он хотел. Гораздо сильнее его беспокоило другое: повторится ли снова прошедшая ночь? И вообще, она действительно с ним приключилась? Нет ничего проще, чем встать сейчас с дивана, пойти к метро и посмотреть в притворно сумасшедшие глаза «Номера Три». Собственно, этим он и занимался весь день: заставлял себя подняться. И почему-то не мог.
Заурчал жалобно желудок, в сотый раз напоминая о себе. Потерпишь, попрошайка. И тут Стас вдруг вспомнил, что не выкурил ни одной сигареты с того самого момента, как ноги его утонули в упругом «ничто», выползшем из простого бейсбольного мяча, возникшего, в свою очередь, из таблетки. Он поддразнил себя, представив сладкую затяжку, как делал это неоднократно в дни вынужденных воздержаний. Никакого эффекта.
Вырвал его из полудрёмы заелозивший по столику мобильный. Звонила Лена. Её цветной портрет засветился на экране, приглашая к разговору. Ёкараный бабай! Они же идут сегодня вечером в театр. Точнее, собирались...
Не успев ничего придумать в своё оправдание, Стас нажал кнопку и произнёс нарочито больным голосом, на всякий пожарный случай:
- Алло!
- Ты где? - раздалось в трубке.
- Я это...
А впрочем, какая разница?
- Дома я. Лежу в постели.
- Заболел? - Её голос выражал готовность примчаться к нему и взвалить на себя все хлопоты: менять памперсы и ставить градусник, подносить горячий чай, поправлять подушку.
- Нет. Просто дурака валяю.
- Ты что? Обиделся?
- За что?
- Так и я думаю: вроде не за что.
- А чего тогда спрашиваешь?
Лена запнулась.
- Слушай, ты поссориться со мной собрался?
- Просто хочу начистоту.
- И?
- Мне всё равно.
- Что именно всё равно?
- Всё всё равно.
- И давно это с тобой?
- Какая разница? Это здесь и сейчас — вот что главное. Остальное не важно. И не нужно ко мне приезжать, - неожиданно для себя прибавил он, поймав волну дерзкого вдохновения. - Ты — фригидная дура. И мама твоя — застывший осколок бесславной эпохи. Живёте и молитесь своему богу слабоумия — авось пристроит твой мохнатый детородный орган в хорошие руки.
Послышались короткие гудки, и Стас бросил мобильник обратно на стол. Отлично поговорили. Чисто теоретически: возможно ли после таких гадостей примирение? Если «Номер Три» не врёт, то легко. Вот заодно и проверим. Однако, что на него нашло?
