Николай Томан - Мимикрин доктора Ильичева
Инженер показал разведчикам маленький прибор, похожий на карманные часы. На его голубом эбонитовом циферблате мелко дрожала тонкая светящаяся стрелка.
— Это значит, — сказал Гроздев, — что со стороны польской границы действуют радиоволны, выводящие из строя наши моторы. Товарищ Каширин, займитесь определением длины этих волн.
5. На границе
Рассветало медленно, словно нехотя. Ветер переменил направление, ослабел, стал теплее. Небо на востоке посветлело, зарумянилось. Отряд Гроздева разместился в густых высоких кустах на влажной от росы траве. Вскрыв консервные банки, разведчики позавтракали.
Гроздев решил ознакомиться с местностью. Он выбрался из кустарника и долго рассматривал в бинокль расстилавшуюся перед ним даль. Вернувшись, он подозвал к себе Каширина и приказал ему связаться с начальником погранотряда. На пограничном рубеже в районе ручья Веселого лейтенант должен был встретиться с разведчиками.
Когда Каширин ушел, инженер во главе отряда двинулся к границе. Шли по неглубокой лощине, медленно и осторожно. Трава была высокая и сырая. Сапоги вскоре намокли, подошвы стали скользкими. Взошло солнце, словно простыню приподняв над полем густую полосу тумана. Итти стало труднее, на расстоянии трех шагов почти ничего не было видно.
Вскоре, по расчетам Гроздева, отряд подошел к пограничной зоне. Инженер сделал привал и послал Симоненко отыскивать ручей Веселый. Ручей оказался неподалеку. До границы оставалось не более ста метров. Гроздев перевел отряд к ручью.
Симоненко, назначенный для связи с Кашириным, условными сигналами известил о появлении лейтенанта. Вскоре оба они показались на берегу ручья.
— Ну, как дела, товарищ Каширин? — спросил инженер.
Лейтенант приложил руку к козырьку и негромко доложил:
— Товарищ начальник, по вашему приказанию связался с начальником заставы Ростовцевым. Ростовцев сообщил, что вчера вечером польские пограничные части ушли с границы. На границе не осталось ни одного человека.
— Работают ли в погранотряде моторы? — спросил Гроздев.
— Моторы прекратили работу сегодня ночью, примерно в то же время, когда у нас остановились мотоциклы.
— Шикарная штука! — засмеялся Бахтадзе. — Как это тебе нравится, Миша?
Инженер достал бинокль. Места здесь были открытые, голые, даже трава казалась серой и тусклой.
Гроздев опустил бинокль и удивленно взглянул на карту. На карте этого района были ясно обозначены кустарники и деревья.
— Что за чертовщина! — выругался инженер и подозвал Бахтадзе.
— Посмотри, Яша. Здесь должны расти деревья и кустарник, но ничего подобного теперь нет...
— Почему «теперь»?
— Да потому, что в тот момент, когда составлялась карта, они были. В точности карты сомневаться не приходится. Немцы что-то затевают. Надо полагать, что растительность со своей территории они удалили совсем недавно, может быть, даже сегодня ночью. Нам, значит, нужно поторопиться...
Через пять минут отряд перешел границу и по берегу ручья Веселого осторожно направился в глубь польской территории. По настоянию Бахтадзе, Гроздев находился теперь не впереди, а в середине отряда: на враждебной территории следовало ожидать самых неожиданных сюрпризов. Во главе отряда шел Каширин. Он выбирал наиболее укрытые места и почти не выпускал из рук бинокля. Но не успел лейтенант пройти и пятидесяти метров, как схватился за грудь и со стоном опустился на траву.
— Ложись! — скомандовал Гроздев.
Разведчики бросились на землю. Врач наклонился над телом лейтенанта. Живот Каширина был окрашен кровью. Бахтадзе приподнял гимнастерку и промыл рану.
— Что с ним? — тревожно спросил Гроздев.
— Ранение в живот. Рана нанесена огнестрельным оружием крупного калибра. Странно только, что мы не слышали выстрела.
— Ранение серьезное?
— Да.
Бахтадзе сделал раненому перевязку.
Стиснув зубы, Каширин тихо стонал, пытаясь приподняться на локтях.
— Не теряйте времени, товарищи... Я уж сам как-нибудь доберусь до границы... — тихо сказал он.
— Не спорь, дорогой, лежи смирно, — ласково сказал врач.
Когда перевязка была закончена, Гроздев приказал Майзлину и Петрову доставить лейтенанта на заставу. Раненого осторожно взяли на руки и, пригнувшись, понесли к границе.
6. Польский офицер
Положение становилось напряженным. Было очевидно, что за разведчиками ведут наблюдение. Продвигаться дальше всем отрядом не было возможности. Оставалось одно — использовать мимикрин и двинуться дальше одному. Гроздев так бы и поступил, но, рассматривая в бинокль местность, он неожиданно заметил вдалеке человека, лежащего на земле.
Инженер передал бинокль Бахтадзе.
— Посмотри, Яков, что там такое?
— Человек... На нем форма польского офицера. Лежит на спине и обматывает руку чем-то белым... Похоже, что делает перевязку.
«Странные вещи творятся на этой границе, — подумал Гроздев. — Кто этот человек? Может быть, это он ранил Каширина, а может быть, и его самого подстрелили...»
— Что будем делать, Миша? — спросил Бахтадзе.
— Мы должны захватить этого человека живым. Понятно, товарищи? — спросил Гроздев.
— Очень даже понятно, товарищ начальник, — ответил Симоненко.
— Ясно, — тихо сказал Гущин.
Гроздев внимательно посмотрел на бледное лицо сапера.
— Что с вами, Гущин? Э, да у вас плечо в крови...
Гущин смутился.
— Чуть царапнуло...
Инженер торопливо расстегнул ворот гимнастерки красноармейца.
— Ну-ка, Бахтадзе, — сказал Гроздев, — посмотри, чем тут его царапнуло. — И, обращаясь к Гущину, строго спросил: — Что же вы молчали?
— Боялся, товарищ начальник, что на заставу отошлете. А рана пустяковая...
Бахтадзе смыл с плеча Гущина кровь, осмотрел рану, сделал перевязку и сказал:
— Считаю, товарищ начальник, что Гущин может остаться с нами.
Гроздев приказал оставить на берегу ручья все лишние вещи и окружить офицера с четырех сторон.
Гущин попросил разрешения обойти офицера с тыла и пополз первым. Вслед за Гущиным направились с разных сторон Симоненко и Бахтадзе.
Гроздев двинулся последним. Ползти было неудобно. Жесткая трава царапала руки, мелкие камешки, проникая под одежду, вонзались в тело.
Чтобы удобнее и быстрее двигаться, Михаил чуть приподнялся, но в это время над ним просвистела пуля, сорвав с головы фуражку. Вздрогнув, Гроздев снова лег на живот и навел бинокль на офицера. Офицер лежал все в том же положении, и по его виду незаметно было, чтобы он только что стрелял.
![Николай Томан - В созвездии трапеции [сборник]](/uploads/posts/books/75268/75268.jpg)
