Виктор Косенков - Совершенный человек
Такова цена, которую вы должны платить за то, что избавляетесь от боли. Это средство пьет вашу жизнь и сосет ваш разум. Капля за каплей.
- Что ты хочешь сказать?
- Я хочу сказать, что вы сильно рискуете, каждый раз употребляя это, доктор ввел иглу в набухшую вену. Нажал на поршень, и темная, как кровь, жидкость начала поступать в организм майора.
- Я военный... - проскрипел зубами Марио. - Я рискую всегда...
Боль уходила не спеша. За время допроса и подготовки к инъекции она успела завладеть организмом и не желала сдавать позиции. Рвала грубыми когтями кровоточащее пространство мозга, впивалась в кости...
- Я военный... - снова выдавил из себя слова Марио. - В этой поганой стране нет профессии опаснее... Ну разве что... Разве что быть революционером...
И он счастливо рассмеялся, чувствуя, как мохнатый и ядовитый паук оставляет его голову.
- Это было близко, а?
Доктор спокойно кивнул.
- И все-таки, мой майор, подумайте над тем, что я сейчас вам скажу.
Он нагнулся, и майор вздрогнул поняв, что смотрит в бездонные колодцы его глаз:
- Когда вы ворвались в лагерь, они были еще живы...
...Когда они ворвались в лагерь герильеро, некоторые были еще живы. Группа Хоакина была к тому моменту не столь многочисленна, чтобы оказать действительно достойное сопротивление совместным действиям двух дивизий боливийской армии.
Если считать вместе с теми непонятными четырьмя боливийцами, которые кричали о том, что они не принадлежат к герильеро, и которых, по приказу капитана Варгаса, расстреляли возле ближайшей стены, и с теми телами погибших, которых находили после очередных столкновений, вся группа состояла из шестнадцати человек. Чертовски трудно было поверить в то, что целых четыре месяца вся армия вместе с авиацией стояли на рогах из-за одного неполного взвода кубинских революционеров.
Предводитель, Вило Акунья, самый твердый орешек во всей группе, держался до последнего. Из полуразрушенной хижины он отстреливался с невероятной точностью до тех пор, пока какой-то расторопный солдат не влепил в единственную уцелевшую стену заряд из переносного гранатомета. Огонь прекратился, но начальник школы кубинских коммандос и с Того Света послал привет своим врагам.
Все подходы к хижине оказались одной гибельной ловушкой.
Тела Мойзеса Гевары и нескольких других партизан были найдены возле первой линии обороны, близ ограды.
Таня, она же Лаура Гутеерес Бауэр, она же Айде Тамара Бидер, была обнаружена неподалеку. Еще живая, она пыталась восстановить разбитый кольт. Многочисленные раны не позволяли ей двигаться. Они обступили ее, а она с ожесточением, ломая ногти, пыталась загнать на место безнадежно испорченный магазин.
Поняв, что это сделать уже невозможно, она кинула пистолет в ближайшего солдата с криком ярости. В этом крике было столько...
Ненависти? Нет... Взятые в плен солдаты всегда уходили из лагеря Великого Герильеро живыми. Они выполняют свою работу, они всего лишь оболваненные и запуганные рядовые... Бессилия? Нет... Что угодно, но только не бессилие. Дьявол, но что!? Что было в этом крике, что солдаты, гонявшиеся вместе с бешеным капитаном за партизанами уже больше года, отступили назад в немом испуге?
И тогда капитан Марио Варгас, знающий всех своих предков до тринадцатого колена по именам, капитан Марио Варгас, также знающий всех солдат своего отряда в лицо, капитан Марио Варгас темной полуночи... Сделал то, что впоследствии сделало его майором. Пнув сапогом ближайшего рядового он рявкнул:
- В мою палатку ее... Живо! Что встал, размазня!
Походная палатка была расставлена вмиг.
И тело раненой женщины втащили внутрь, туда же вскоре зашел и капитан.
Через десять минут раздался пистолетный выстрел, и тело Тани под присмотром президентского холуя увезли куда-то.
Про этот случай знали многие, но никто не знал всей правды. Никто не знал, что на спусковой крючок капитан, вопреки полученным инструкциям, нажал потому, что это был единственный предмет, который не отказал ему в этот страшный миг.
День заканчивался. Марио Варгас устало смотрел вслед бронемашине с президентскими номерами.
Низенький индеец из соседней деревни, на ломаном испанском что-то спросил у него. Марио прослушал. Тогда парень протянул руку и дернул его за рукав.
- Чего тебе? - спросил Марио.
Индеец снова что-то пролепетал на исковерканном испанском, но капитан уже понял.
- Получишь... В комендатуре...- повернулся, сделал два шага в сторону, а затем вдруг вспомнил, что он уже не капитан, а майор... Снова обернулся вслед уезжающим машинам.
И именно тогда с этих красных габаритных огней прыгнул ему в голову мохнатый с острыми и ядовитыми жвалами паук, который стал грызть голову. Пить соки мозга. Пытать новоиспеченного майора...
- Ты кто... А? Ты... - майор вдруг понял, что боли не ушли. Они стискивают голову невидимым обручем, все сильнее и сильнее сжимаясь. Чертово лекарство не помогало, а из глаз, из этих проклятых черных глазниц, смотрящих на него выползают, Дева Мария, выползают черные, мохнатые пауки, прыгают на лицо... Заползают внутрь больной головы несчастного майора...
Впиваются острыми и блестящими от яда жвалами прямо в мозг!!! Дьявол!
Прежде чем стало ясно, что майор сошел с ума, он успел построить весь гарнизон в шеренгу по одному и, потрясая револьвером, заставил пинать всех солдат друг друга под задницу. Перед этим он собственноручно расстрелял пятерых дезертиров и засадил в карцер всех дежурных.
Инцидент не вызвал у его коллег удивления. Всем было известно о странностях майора, который утверждал, что помнит своих предков до тринадцатого колена и лечится у индейца с предгорьев Анд.
После уничтожения группы герильеро под руководством Вило Акунья, известного по прозвищю "Хоакин", майор Марио Варгас, получивший этот чин за убийство боевой подруги известного партизана Эрнесто Гевары, Айде Тамары Бидер, более известной под именем Таня, вскоре сошел с ума.
*****
Вжик, мертвым пуля не поет.
... "Где бы нас не застигла смерть, мы встретим ее без страха..."
Винтовку заклинило.
"... лишь бы наш боевой клич был услышан чутким ухом..."
Последний пистолетный патрон, громко хлопнув, исчез в небытии.
"...и другая рука протянулась бы, чтобы сжать наше ружье..."
Симон подхватывает меня на плечи. Чудак... нам уже не уйти.
"...Мое поражение не будет означать, что нельзя было победить. Многие потерпели поражение, стараясь достичь вершины Эвереста, и в конце концов Эверест был побежден."
*****
Рене Баррьентос Ортуньо, президент Боливии.
И этот год не стал исключением из череды этих сумасбродных, горячечных лет его правления. Страна похожа на жерло вулкана. Слухи, бунты, восстания, партизанское движение, предательства в высших кругах власти.
