Пол Андерсон - ЩИТ. Сборник научно-фантастической прозы
— …Эй, какого дьявола? Кто ты?..
К мужским голосам присоединился женский. Коскинен повернулся и увидел, как из боковых улочек, из окрестных домов прибывают все новые и новые жители этого района — возбужденные, взволнованные, кричащие: еще бы, такое событие в их тусклой жизни! Понятно, он для них не больше чем любопытное зрелище. И не потому, что грохнулся вниз с такой силой, что разворотил бетон. А потому, что был одет так, как одеваются те, кто живет наверху, в роскошных квартирах, номерах отелей, кто ведет прекрасную загадочную жизнь. Блестящий цилиндр на спине, на груди панель управления с ручками, тумблерами, загадочными приборами — да, он был похож на героя научно-фантастических фильмов. Коскинен подумал, не объяснить ли им, что он участвует в съемках нового фильма или проводит эксперимент… Но нет… Он бросился бежать.
Кто-то схватил его, но он вырвался и побежал дальше. Позади раздавались крики. Десять фунтов аппаратуры давили ему на плечи. Он оглянулся. Столбы фонарей стояли, как скелеты великанов с горящими головами, но они находились на большом расстоянии друг от друга, так что пространство между ними заполняла тьма. По обеим сторонам улицы возвышались стены. Все небо над улицей казалось затянутым сетью силовых линий и трубопроводов. Где-то за углом проревел поезд. Коскинен успел заметить своих преследователей и услышать их вопли.
Он прижал локти к ребрам и прибавил скорость. Разумеется, он был в лучшей спортивной форме, чем эти недоедающие. Тем более, что у него была надежда на будущее, а это тоже нужно учитывать. А на что можно было надеяться им, чьи рабочие места давно заняли машины, а потребление ограничивалось ростом населения? Люди, которые редко ели досыта, не могли хорошо драться и хорошо бегать.
Улицу, по которой бежал Коскинен, пересекал монорельс. Послышался шум приближающегося поезда. Спрятавшись за колонной вблизи монорельса, Коскинен увидел, как поезд надвигается на него, ослепляя светом прожектора. Он бросился вперед и проскочил перед самым носом поезда. Вибрация пронизала все его тело. Боль жгла мозг. Коскинен прислонился к стене и только тут вспомнил, что мог сделать себя неуязвимым, включив защитный экран. Он смотрел на состав: мимо проносились товарные вагоны, а затем появились пассажирские. Через грязные стекла Коскинен видел бледные усталые лица.
«Нужно поскорее убираться, — подумал он, — пока поезд отрезал меня от преследователей». Коскинен соскочил с платформы и снова оказался на улице. Пробегая по ней, он заметил боковую аллею и свернул в нее.
Поезд прошел. Коскинен спрятался в темноте и прислушался. Шума толпы не было слышно. Видимо, охота закончилась.
Аллея привела его на небольшую площадь, по сторонам которой стояли старые дома — низкие, дряхлые. Коскинен притаился в тени. Он видел небо, беззвездное, огромное, багровое. Сбоку вырисовывался величественный силуэт Центра. До него было примерно полмили. Вокруг слышался шум проезжающих поездов, машин, но здесь, на площади, возле этих домов, не было никаких признаков жизни. Кроме старого тощего кота.
«Интересно, где я? Вероятно, где-то между Бостоном и Вашингтоном, судя по направлению полета корабля».
Коскинен дождался, пока его пульс и дыхание не выровнялись. Ноги болели от напряжения, но мозг был ясным. Скорее всего, он находился в районе, подвергнутом атомной бомбардировке. После войны такие районы наскоро отстраивались, и потом уже в них не вкладывали ни цента. Однако эти соображения ничем не помогли ему. Таких районов по стране было множество.
Что же делать?
Позвонить в полицию? Но скорее всего Служба Безопасности уже предупредила полицию. А агенты СБ хотели убить его.
Дрожь охватила Коскинена. Но этого просто не может быть! Только не в США! Конечно, страна должна охранять себя в этом жестоком мире, и тот, кто заботится о безопасности страны, должен быть человеком крепким, безжалостным, но нельзя же допускать, чтобы агенты были убийцами!
Впрочем, может быть, ситуация слишком серьезна, хотя он и не мог себе этого представить. Безопасность США зависит от того, попадет ли Пит Коскинен в руки врагов? Если так, то надо связаться с СБ. Они позаботятся о нем и освободят его, когда…
Когда?
Отец и мать мертвы, подумал он. Марс же спрятался где-то в грязном небе. К кому обратиться?
Он вспомнил Дэйва Абрамса. Дэйв был его ближайшим другом. Он и сейчас ему друг. И у него холодный уравновешенный ум. Отец Дэйва входит в Совет Директоров Атомного Центра, и его положение сравнимо с положением сенатора. Да, это выход. Позвонить Дэйву. Назначить где-нибудь встречу. Разработать план действий и выполнять его при поддержке могущественных друзей.
Немного успокоившись, он вдруг осознал, что голоден. И ему хочется пить. Его мучит жажда, как тогда, когда он путешествовал по Церебрус Кекаку и у него отказал аппарат для увлажнения воздуха… Тогда они с Элькором ходили к философам, которых уже много лет никто не видел, и все забыли, как они выглядят… Кажется, это было во Втором Земном Году. Да. На Третьем Году произошло слияние земной и марсианской наук и была разработана новая концепция энергетических явлений, новая для обеих планет. На Четвертом Году все теоретические разработки воплотились в практические решения и был сконструирован портативный аппарат для создания энергетического щита. Такие приборы были изготовлены для всех членов экипажа. Но из-за ограничения веса на Землю был доставлен лишь один… И тут Коскинен понял, как он был легкомысленен.
Впрочем, нужно чего-нибудь поесть. К счастью, в его кармане находится туго набитый кошелек…
ГЛАВА 4
Коскинен пересек площадь и вышел на более или менее приличную улицу. Судя по состоянию мостовой, здесь редко ездили машины. Кирпичные и бетонные дома теснились друг к другу, все как один похожие на коробки и все не выше пяти этажей. Кое-где на балконах сидели люди, наслаждаясь свежим воздухом. Другие бродили по тротуарам: старики, шаркающие ногами, подростки хулиганского вида с кепочками, надвинутыми на самые глаза, и сигаретами в углу рта, девочки в ультрамодных платьях. Они выглядели бы ничего, если бы надели такие платья через несколько лет, когда их фигуры приобретут женственные очертания. В окнах квартир виднелись люди, прильнувшие к синеватым экранам телевизоров.
Коскинен шел быстро, игнорируя взгляды людей и их перешептывание. Надо поесть, поесть… И вот за углом вспыхнул неон супермаркета.
В этот час там было мало народу. Он удивился обилию продуктов и сравнительно низким ценам, прошел мимо отделов одежды, лекарств, игрушек и, наконец, увидел надпись: «Ресторан». На неоновой рекламе разбитная девица, одетая только в коротенький передник, под которым не было ничего, проворно сновала между столиками, вместе с едой предлагая свои прелести.
