Евгений Панаско - Десант из прошлого
Потеря, конечно, была невелика. Но что за этим стояло?
– А что, – спросил я, – местонахождение автора никому не известно?
– Да! – вскричал профессор. – Гонсалеса никто не знает! Книга издана за счет автора. Адрес неизвестен…
– Может быть, его знает кто-либо из его коллег, писателей-фантастов?
Компотов посмотрел на меня с состраданием.
– Гонсалес не писатель. Мне казалось, что вы это поняли.
2
Остаток дня я потратил на обработку информации, основательно загрузив не только компьютер: требовалась и оперативная проверка. По всей Европе технические работники Интерпола и такие же, как сам я еще вчера, стажеры встречались с людьми, наводили справки, проверяли.
К концу дня я уже не со слов Леонарда Гавриловича Компотова, но достоверно знал, что книга Гонсалеса исчезла повсюду. Откровенно говоря, никто по этому поводу особенно и не расстроился, за исключением шведского депозитария НФ и двух-трех коллекционеров-маньяков. Если профессору не пришло бы в голову проверить правильность какой-то своей выписки, мир оставался бы неопределенно долгое время в полном неведении, что стал беднее на один памятник мысли.
И на одного человека. Гонсалеса найти не удавалось. Не удалось даже установить однозначно, кем он был. Имелся целый ряд предположений, причем во всех случаях имя, вынесенное на обложку книги, не было настоящим.
Итак, к концу первого дня и оказался в тупике. Лобовая атака не удалась. Надо было что-то придумывать…
Рабочая версия у меня отсутствовала. Начисто.
До уровня выдающегося произведения книга Гонсалеса, как я понял, несколько не дотягивала; поэтому предположение шефа автоматически отпадало. Изучив по коротким аннотациям суть нескольких десятков дел, классифицированных преимущественно по статьям об умышленном нанесении ущерба или уничтожении предметов искусства, архитектуры и памятников мысли, я убедился, что современные вандалы избирают для своих противоестественных актов действительно выдающиеся творения. Вдребезги разносят кувалдами древние скульптуры. Обливают кислотами живописные полотна. Взрывают тысячелетние минареты. Сжигают инкунабулы. Громят музеи… А иногда – убивают знаменитых людей. Причины? Когда – геростратов комплекс. Когда – чистой воды хулиганство. А когда и целенаправленный идеологический акт.
Спорадические проявления вандализма имели место с древних времен, однако в определенное опасное явление они стали превращаться только во второй половине двадцатого века. В заданном темпе компьютер выбрасывал на дисплей разнородные примеры. В Штатах убили Леннона… В Италии разбили молотком статую Микеланджело… В Летнем саду в Ленинграде свалили с постаментов скульптуры… В Эрмитаже облили серной кислотой знаменитую картину…
Нет, в этот ряд не укладывалось похищение книги не просто заурядной, но, по словам специалиста, откровенно плохой.
Быть может, какой-то секрет заключался в ее содержании? Какой же, если его не заметил профессор Л. Г. Компотов? Но ведь, логически рассуждая, книгу изымают для того, чтобы никто (или некто) не смог бы ее прочитать. Следовательно, необходимо ее прочитать, не довольствуясь пересказом профессора. А для этого – найти, кто это сделал и зачем. Замкнутый круг.
Сделаем вывод номер один, подбодрил себя я. Если книга изъята в двух-трех десятках мест, где ей положено быть, это свидетельствует о том, что в ней бесспорно содержались сведения, разглашения которых кто-то не хотел. Этот кто-то мог быть одиночкой, но могла действовать целая группа.
Какого рода могли быть эти сведения? Профессор Компотов весьма интересно определил жанр похищенной книги – научно-фантастическая инструкция. Быть может, в этой инструкции замешана не только фантастика?
Поразмышляв так и эдак, не планировал ли автор действительного нападения на ядерные арсеналы, я вдруг со стыдом вспомнил и понял, что именно это нападение готовилось и не удалось во время Большого путча, после которого – задолго до выхода в свет книги Гонсалеса – все боевые ядерные средства были уничтожены. Мне тогда было лет пять.
Значит, дело не в инструкции. В чем же? Может быть, оно связано с другой линией книги Гонсалеса – с Институтом архитектуры времени? Вдруг оказалось возможным извлекать что-то из прошлого, и теперь кто-то хочет этим воспользоваться?
Мысль эта явно была дилетантской, и я ее отбросил. Однако конкурирующая не явилась, и вскоре отброшенная мысль вновь заняла свое место, причем более уверенно.
Понемногу мне стало казаться, что в качестве рабочей гипотезы разумеется, за неимением лучшего! – это предположение можно временно принять. В конце концов, главное, на чем держится сюжет Гонсалеса, это фантастическая возможность опереться, на выходцев из прошлого. И вот книга исчезает. Выкрадена. Автор, заметим, тоже как сквозь землю проваливается. По словам профессора, книга написана непрофессионально. Ну, а если ее автор профессионально занимался не литературой, а исследованиями времени? И то, что в этой книге было для него предположением, стало затем теорией и… практической возможностью?
Так и эдак проворачивая в мозгу эту свою рабочую гипотезу, я с полной неизбежностью пришел к этапу проверки ее научной состоятельности.
Дело нехитрое, хотя нужно тщательно формулировать запрос. Приняв команду, компьютер сразу же потребовал выхода на главные информационные сети. Дав подтверждение и набрав личный код сотрудника Интерпола, я прождал затем ни много ни мало – девять минут! – чтобы получить в результате стопроцентное «false».
Хорошенький итог! Увидев сумму за время работы в главной информсети, я покрылся холодным потом. Разумеется, на первый раз из зарплаты не вычтут, однако уже вылетела в трубу не менее чем десятикратная стоимость всего тиража проклятой книжонки.
Некоторое время я еще изворачивался, пытаясь как-то переформулировать задание, однако в ответ получил на дисплее, несколько раз подряд, не красящее взрослого грамотного человека выражение «illegal command».
Ф-фу… Ну ладно, есть и другой путь: консультация специалиста. На дисплее замелькали фамилии. Хотя данные всемирной справочной службы «Who is who» тоже поступают на персональный компьютер из внешних информсетей, за это денег не берут. Отобрав несколько имен, я вгляделся в фотографии ученых. Вот к этому и этому я мог бы обратиться с вопросами не откладывая: у них открытый для связи час.
Но я медлил. Тягостная неуверенность овладевала мной.
Достаточно ли профессионально подошел я к измышлению своей рабочей гипотезы? Не окажусь ли в дураках опять – только не перед машиной, а перед живыми людьми?
