Александр Бирюк - Защитник
Из экипажа не спасся никто, никто не попытался сбежать с погибающего корабля без приказа капитана. Да, это была геройская смерть, хоть и нелепая. Нелепая потому, что в этом виноват был только капитан - он не выпустил вовремя в воздух ни одного разведчика против подлодок врага, а это в те времена и в тех водах было равносильно самому настоящему самоубийству. Геройская же потому, что все погибли на боевом посту.
... Незадолго до этого я служил на "Защитнике". Я знал его командира, капитана Торранса, и Торранс прекрасно знал меня. Вот ЕГО-ТО голос я и слышал по радио перед посадкой. Я тогда не сразу мог вспомнить его, но знал, что это свой, иначе я сразу же заподозрил бы что-то неладное. Но я попался... Впрочем, все было рассчитано заранее, и ничего иного мне бы сделать тогда не удалось.
Короче, человеком, вытащившим меня из кабины, оказался Генри Морган, летчик из моего звена. Он тоже погиб тогда на "Защитнике", не успев взлететь на своем истребителе. И вот представьте себе весь мой ужас, когда я увидел и услышал его! Я тогда сразу же подумал, что у меня и на самом деле галлюцинации. Я замахал руками и закричал, пытаясь отогнать от себя эти бредовые видения. Мне показалось, что мой "мессер" не садился ни на какой авианосец, а продолжает падать в море, и мне немедленно нужно очнуться, иначе я погиб. Но я никак не мог вырваться из этого кошмара, а эти призраки, заполнившие его, выглядели, несмотря на всю странность в облике, так реально... Я извивался всем телом и пытался оторвать их пальцы от своей одежды, но меня скрутили и потащили к надстройке, а Генри шел рядом и что-то говорил. Он в чем-то убеждал меня, но я тогда ничего не слышал, ничего не понимал. И только когда я разглядел на палубе поспешно исправленные белой краской опознавательные знаки авианосца (наверняка для того, чтобы я не увидел при посадке и ненароком не отвернул), тогда я сдался и спросил Моргана, ЧТО ВСЕ ЗНАЧИТ.
Морган только сочувственно поглядел на меня, и вместо ответа спросил про пакет.
Я пошарил рукой за пазухой, но тут же спохватился.
- Э, нет, друг! - с подозрением сказал я, разглядывая его до странности бледное лицо - лицо покойника, каковым он, по существу, и являлся. - Пакет я тебе не отдам, если только ты не отберешь его силой.
С этими словами я отстранился, вытащил из кармана пистолет и направил дуло на Моргана.
- И не подумаю, - ответил Морган с каким-то непонятным для меня облегчением. - Впрочем, поторапливайся. Тебя ожидает наш капитан. Капитан Торранс.
Я схватился руками за голову.
- ТОРРАНС! - закричал я и снова оглядел знакомые мне лица безумным взором. - НО ОТКУДА, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ВЫ ВСЕ ТУТ ВЗЯЛИСЬ?!
Матросы опять подхватили меня под руки, но я и не думал уже буянить, и даже добровольно отдал пистолет, сообразив, что в этой ситуации оружие мне вряд ли понадобится. Краем глаза я заметил, что на палубе кипит работа. Работали самолетоподъемники. Матросы суетились вокруг них и через короткие интервалы выкатывали на палубу самолеты. А за кормой "Защитника" шлейфом стелился густой дым - я понял, что корабль развил самый полный ход.
- Ладно. - сдался я, решив, что хуже все равно уже не будет. Торранс, так Торранс.
И полез вверх по трапу на мостик.
... Я уже совсем пришел в себя, и когда увидел покойного капитана Торранса, ЦЕЛОГО и НЕВРЕДИМОГО, то даже бровью не повел. Я еще раз подумал о том, что попал на корабль призраков, эдакий "ЛЕТУЧИЙ ГОЛЛАНДЕЦ" времен второй мировой... а во сне это, или наяву - меня уже не волновало. Я решил докопаться до сути иным путем.
- Здравствуйте, капитан! - рявкнул я по-деловому, как только вступил на мостик. - Может быть теперь ВЫ объясните мне, куда я попал?
- Привет, Моран. - снова услышал я его голос, но теперь не из радиоприемника там, в самолете... Да. Это был все-таки Торранс, его голос подделать было невозможно, по крайней мере я тогда возможности такой подделки не допускал. Я заметил мимолетное движение капитана, словно он хотел протянуть мне руку. Но, вероятно, он вовремя сообразил, что я могу этого не пожелать. И он тоже с трудом сдерживал волнение, я только не мог понять - по какой именно причине?
- Я вижу, вы прямо-таки рады меня приветствовать тут, на этом... - я запнулся, выжидающе глядя в его сияющие глаза. Чему он радовался?
- Вы блестяще справились с заданием, майор Моран. - вдруг изменившимся от волнения тоном проговорил Торранс. Но он быстро взял себя в руки, сияние в его глазах померкло. Тон стал официальным. - Пакет при вас?
Я прижал к себе пакет и сухо произнес:
- Это неважно. Я вам его не отдам. У меня совсем иной приказ, и довольно недвусмысленный.
Торранс внимательно поглядел на меня.
- А мне и не нужен пакет ваш. - наконец сказал он. - Можете оставить его себе на память.
Я насупился, усиленно соображая, что за игру затеял со мною этот оживший покойник.
- Нет, я лучше выкину его за борт! - буркнул я и почувствовал, что нервы снова начинают выходить из-под контроля. - Но сначала вы объясните мне ВСЕ! Откуда вы взялись? Ведь это же ВЫ?! Я достаточно знал вас лично, капитан, чтобы не верить своим глазам!
Торранс покачал головой и взобрался на высокое лоцманское кресло, одно из трех, что стояли на мостике перед длинным рядом ветровых стекол.
- Присаживайтесь, Моран. - пригласил он, указывая на место рядом с собой. - Поговорить нам с вами нужно о многом, а времени мало.
Я сунул пакет в карман, хотя не мог избавиться от желания тотчас швырнуть его за борт. Холодный ветер проникал через открытые двери, но я этого не замечал. Если это все же немцы, подстроившие хитроумную ловушку, то уничтожать этот пакет уже не имеет никакого смысла. Все равно я бессилен передать его по назначению. Я нехотя уселся рядом с капитаном, вытащил пакет и с раздражением кинул ему на колени.
- Ваша взяла.
Капитан снова поглядел на меня, и долго не сводил своего пристального взгляда.
- Я же сказал вам, - наконец с нажимом проговорил он. - Мне он не нужен. - затем Торранс неожиданно усмехнулся и после повторной паузы продолжил: - скажу вам даже больше - он уже ВООБЩЕ НИКОМУ НЕ НУЖЕН.
Он взял пакет и ловким движением руки запустил его в открытую дверь. Поток воздуха подхватил легкий сверток и унес его в темноту ночи.
А я только разочарованно пожал плечами. Мне вдруг стало страшно обидно за свои напрасные труды, за нетерпеливое и бессмысленное уже ожидание пославших меня за этими бумажками людей, за зря потраченные жизни наших ребят-диверсантов, которые наверняка погибли после моего улета с того пустынного немецкого аэродрома. Я припомнил свои нелепые сейчас страхи и переживания, когда летел над морем. И я прекрасно вдруг понял, что не играю уже в разворачивающихся событиях, по-видимому, абсолютно никакой роли.
