Филип Дик - Убик
— Я знаю миссис Ранситер, — на этот раз мысли зазвучали в его ухе гораздо сильнее. — Она разговаривает со мной, но это не то, что разговаривать с кем-то вроде вас, с человеком снаружи. Миссис Ранситер находится здесь вместе с нами, но она знает не больше нас. Скажите, какой сейчас год? Уже послали тот большой корабль на Проксиму? Это меня очень интересует; может, вы сможете мне на это ответить. А я, если хотите, повторю это миссис Ранситер. Согласны?
Ранситер вырвал телефон из уха, торопливо положил микрофон и все другие приспособления, вышел из душной комнаты и пошел среди замороженных гробов, стоящих аккуратными рядами. Работники моритория то и дело преграждали ему дорогу, но поспешно отходили в сторону, когда он приближался большими шагами, оглядываясь в поисках владельца.
— Что-то случилось, мистер Ранситер? — спросил фон Фогельзанг, заметив, что клиент направляется к нему. — Чем могу служить?
— Со мной говорит кто-то другой вместо Эллы. — Ранситер остановился, тяжело дыша. — Черт бы побрал вас, господа, и ваши подозрительные способы ведения дел. Такие вещи не должны происходить. Что это вообще значит? — Теперь он шел за владельцем моритория, который спешил к комнате А2. — Если бы я так руководил своей фирмой…
— Эта особа представилась?
— Да, он сказал, что его зовут Джори.
— Это Джори Мюллер, — сказал фон Фогельзанг, явно обеспокоенный. — Кажется, в холодильнике он стоит рядом с вашей женой.
— Но я же вижу, что это Элла!
— При долгом нахождении рядом, — объяснил фон Фогельзанг, — начинается взаимный осмос, проникание разумов полуживых. Активность разума Джори исключительно высока, у вашей же жены — довольно низка. Поэтому началось перетекание протофазонов, к сожалению, только в одну сторону.
— Вы можете это исправить? — хрипло спросил Ранситер. — Уберите его из разума моей жены. Это ваша обязанность.
— Если такое состояние сохранится, — официальным тоном сказал фон Фогельзанг, — ваши деньги будут вам возвращены.
— Зачем мне деньги? К дьяволу деньги! — Они уже дошли до комнаты А2. Ранситер неуверенно сел на свое место, сердце его билось так сильно, что он едва мог говорить. — Если вы не уберете этого Джори, — рявкнул он, — я подам на вас в суд и доведу до разорения.
Повернувшись лицом к гробу, фон Фогельзанг сунул в ухо телефон и энергично сказал:
— Джори, будь вежливым мальчиком, отключись. — Взглянув на Ранситера, объяснил: — Джори умер в пятнадцать лет, поэтому в нем столько жизненной силы. Откровенно говоря, такое уже случалось: Джори уже много раз появлялся там, где не должен находиться. — Он еще раз произнес в микрофон: — Джори, ты ведешь себя нехорошо: мистер Ранситер приехал издалека, чтобы поговорить со своей женой. Не заглушай ее сигналов. — Он замолчал и выслушал ответ. — Я знаю, что ее сигналы очень слабые.
Послушав еще минуту, он вынул из уха телефон и поднялся.
— Что он говорит? — потребовал объяснений Ранситер. — Он уберется и позволит мне поговорить с Эллой?
— Это не в его силах, — сказал фон Фогельзанг. — Представьте себе два радиопередатчика, работающие на коротких, средних или длинных волнах: один из них расположен поблизости, но мощностью всего 500 ватт, другой же, мощностью 5000 ватт, далеко, но работает на той же или почти той же частоте. Когда настанет ночь…
— Ночь уже настала, — сказал Ранситер. По крайней мере, для Эллы. А может, и для него, если не удастся найти исчезнувших телепатов, паракинетиков, ясновидцев и аниматоров Холлиса. Он потерял свою жену и, в довершение всего, оказался лишен возможности последовать ее совету, поскольку Джори вытеснил Эллу прежде, чем она успевала его дать.
— Когда мы снова поместим ее в холодильник, — продолжал фон Фогельзанг, — Джори уже не будет рядом с ней. Если вы согласитесь на несколько большую месячную плату, мы можем поместить ее в старательно изолированную камеру, стены которой дополнительно выложены слоем тефлона-26, с целью исключить все возможные гетеропсихические воздействия, как со стороны Джори, так и кого-либо другого.
— Не слишком ли поздно? — спросил Ранситер, преодолев на минуту депрессию, в которую впал из-за этого события.
— Ее возвращение возможно. Как только уйдет Джори, а также другие особы, которые могли проникнуть в нее в связи с ее ослабленностью. Она доступна почти для любого. — Фон Фогельзанг закусил губу, размышляя над ситуацией. — Изоляция может ей не понравиться, мистер Ранситер. Мы не просто так помещаем контейнеры — или гробы, как их называют непрофессионалы, — так близко друг от друга. Взаимное проникновение в свои мысленные жизни дает полуживым единственную…
— Прошу немедленно поместить ее в отдельное помещение, — прервал его Ранситер. — Лучше пусть находится в изоляции, чем не существует вообще.
— Она существует, — поправил его фон Фогельзанг. — Только не может установить с вами контакта, а это большая разница.
— Эта разница метафизическая и, не имеет для меня никакого значения, — заявил Ранситер.
— Я изолирую ее, — сказал фон Фогельзанг, — но думаю, что вы правы: уже слишком поздно. Джори проник в нее навсегда. Мне очень жаль.
— Мне тоже, — сухо ответил Ранситер.
III
«Молниеносный УБИК» сохраняет все достоинства свежезаваренного кофе «экспресс о». Твой муж скажет: «Дорогая, до сих пор я считал, что ты делаешь кофе так себе, но сегодня!..» Безвреден, если употреблять согласно инструкции.
Джо Чип, по-прежнему в своей полосатой пижаме, Похожей на клоунский наряд, сел за кухонный стол, закурил сигарету и, бросив в прорезь десять центов, начал манипулировать рукоятками недавно взятого напрокат газетного аппарата. Из-за похмелья он пропустил «межпланетные новости», подумал немного над позицией «местные новости», и решительно установил рукоять на «сплетни».
— Прошу вас, сэр, — сердечно сказал аппарат. — Сплетни: Угадайте, к чему стремится Стэнтон Майк, любящий одиночество финансист и спекулянт с межпланетной славой. — Внутри аппарата что-то засвистело, и из щели высунулась полоса бумаги. Выброшенный машиной четырехцветный лист, покрытый жирными буквами, скользнул по поверхности неодубового стола и упал на пол. Чип, несмотря на головную боль, нагнулся, поднял его и положил перед собой.
МАЙК ОБРАЩАЕТСЯ В МИРОВОЙ БАНК ЗА ДВУМЯ ТРИЛЛИОНАМИ.«АП» из Лондона. «К чему стремится Стэнтон Майк, любящий одиночество финансист и спекулянт с межпланетной славой?» — такой вопрос задавали себе бизнесмены, когда сквозь стены Уайтхолла проникла весть, что энергичный, хотя и несколько эксцентричный промышленный магнат, который некогда взялся бесплатно построить флотилию кораблей, с помощью которых Израиль мог бы колонизировать планету Марс и оживить ее пустыни, ныне обратился с не лишенной шансов на успех просьбой о выделении ему невероятно высокого, беспрецедентного кредита в размере…
