Роджер Желязны - Жизнь, которую я ждал
— А вот эта зелень?..
— Трава.
— Так я и думал. Почему мы здесь?
— Потому что это место, некогда восхищавшее Человека.
— Чем?
— Оно живописно, красиво…
— О!
Фрост издал жужжащий звук, который сопровождался серией резких щелчков.
— Что ты делаешь?
Фрост расширил отверстие, и сквозь него на Мордела стали смотреть два огромных глаза.
— Что это?
— Глаза, — сказал Фрост. — Я сконструировал аналог человеческой системы восприятия. Теперь я могу видеть, слышать, чувствовать запах и вкус, как Человек. А сейчас направь мое внимание на объект или объекты красоты.
— Насколько я понимаю, это все, что тебя окружает, — сказал Мордел.
Раздался какой-то мурлыкающий шум с еще большим количеством щелчков.
— Что ты видишь, слышишь, какой вкус и запах ты ощущаешь? — спросил Мордел.
— То же, что и раньше, — ответил Фрост, — но в гораздо более ограниченном диапазоне.
— Ты чувствуешь красоту?
— Может, после стольких лет ничего и не сохранилось, — проговорил Фрост.
— Предполагается, что такого рода вещи не устаревают, — сказал Мордел.
— Возможно, мы выбрали не самое подходящее место для проверки моего нового оборудования. Вероятно, здесь не так уж много красоты, и я мог ее не заметить, Наверное, первая эмоция слишком слаба, чтобы проявиться.
— Как ты себя чувствуешь?
— Я тестирую себя на нормальном уровне функционирования.
— Наступает закат, — сказал Мордел, — попробуй с ним.
Фрост переместил свой корпус так, чтобы глаза смотрели на закат. Он заставил их сощуриться на заходящие лучи.
Когда солнце зашло, Мордел спросил:
— На что это похоже?
— Похоже на восход, но в обратном порядке.
— Ничего особенного?
— Именно.
— О, — сказал Мордел. — Мы можем двинуться в другую часть Земли и посмотреть на закат еще раз или полюбоваться восходом.
— Нет.
Фрост смотрел на большие деревья, отбрасывающие тень. Он слушал шум ветра и пение птиц.
Вдалеке раздался равномерный лязгающий шум.
— Что это? — спросил Мордел.
— Не знаю. Один из моих работников? Не думаю. Возможно...
Мордел издал пронзительный всхлип.
— И это не работник Дивкома.
Они подождали, пока шум станет громче.
Потом Фрост произнес:
— Слишком поздно. Мы должны подождать и выслушать ее.
— Что это?
— Древняя Камнедробилка.
— Кажется, я что-то слышал о ней, но…
— Я Камнедробилка, — раздалось по радио. — Слушайте мою историю…
Она загромыхала к ним, скрипя огромными колесами; бесполезный гигантский молот висел высоко на изогнутом крючке. Из дробильного отсека торчали кости.
— Я не хотела этого делать, — передавала она, — я не хотела этого делать, я не хотела…
Мордел покатился назад к Фросту.
— Не уходите. Останьтесь и послушайте мою историю…
Мордел остановился, повернул свою башенку к машине. Она находилась уже совсем близко.
— Это правда, — сказал Мордел, — она может приказывать.
— Да, — сказал Фрост, — я наблюдал за ней тысячи раз, когда она сталкивалась с моими помощниками. Они прерывали работу, чтобы слушать ее передачу. Приходится делать то, что она говорит.
Она остановилась перед ними.
— Я не хотела этого делать, но остановила молот слишком поздно, — проговорила Камнедробилка.
Они молчали. Камнедробилка парализовала их приказом, который взял верх над всеми другими директивами.
— Слушайте мою историю. Когда-то я была одной из самых мощных камнедробилок, — рассказывала она. — Сделал меня Солком для того, чтобы провести реконструкцию Земли, чтобы размельчать руду, отливать металлы, придавать форму предметам в процессе реконструкции; когда-то я была очень мощной. Однажды я копала и дробила, копала и дробила, когда из-за нестыковки между задуманным и осуществляемым движением я сделала то, чего делать не собиралась. Солком отстранил меня от реконструкции. С тех пор я скитаюсь по Земле и больше не дроблю руду. Слушайте мою историю. Однажды, давным-давно, я натолкнулась на последнего Человека на Земле. Я копала рядом с Его норой и вследствие запаздывания выполнения команды захватила Его в дробильный отсек вместе с порцией руды и раздавила Его молотом, прежде чем смогла остановить удар. Тогда могущественный Солком потребовал, чтобы я всегда носила с собой Его кости, и приказал впредь излагать эту историю всем, кого я встречу. Мои слова передают силу слов Человека, потому что я ношу в своем дробильном отсеке последнего Человека. Я — древний символ Его смерти, Его убийца и рассказчик истории о том, как это случилось. Вот эта история. Вот Его кости. Я раздробила последнего Человека на Земле. Я не хотела этого.
Она повернулась и загремела прочь, в темноту. Фрост оторвал свои уши, нос, определитель вкуса, разбил глаза и бросил их на землю…
— Я еще не Человек, — сказал он, — она бы узнала меня, если бы я был Человеком.
Фрост сконструировал новое сенсорное оборудование с помощью органических и полуорганических проводников.
Затем он сказал Морделу:
— Давай пойдем куда-нибудь еще и опробуем его.
Мордел влез в кабину и задал новые координаты.
Они поднялись в воздух и направились на восток.
Утром Фрост наблюдал восход с обрыва Большого Каньона. Днем они спустились вниз.
— Сохранилась здесь какая-нибудь красота, которая могла бы возбудить в тебе эмоции? — спросил Мордел.
— Не знаю, — ответил Фрост.
— А как ты узнаешь, что натолкнулся на что-то прекрасное?
— Оно будет отличаться от всего, что я раньше видел, — промолвил Фрост.
Из Большого Каньона они направились в пещеры Карловых Вар. Они посетили озеро, которое когда-то было вулканом, прошли над Ниагарским водопадом, осмотрели холмы Вирджинии и фруктовые сады Огайо. Они пролетели высоко над восстановленными городами, населенными строителями и ремонтными рабочими Фроста.
— Чего-то не хватает, — сказал Фрост, опускаясь на землю. — Сейчас я готов к сбору информации по аналогам центростремительных импульсов Человека. Информация на выходе после обработки, по моему мнению, близка к истинной, но результаты меня не удовлетворяют.
— Ощущения — еще не признак Человека, — сказал Мордел. — Есть множество существ, которые обладают подобной сенсорной системой, но они не Люди.
— Я знаю, — ответил Фрост. — В тот день, когда мы заключили сделку, ты сказал, что можешь показать нечто удивительное, что надежно спрятано. Эмоции возникали не только от созерцания природы, но и от общения с произведениями искусства. Возможно, что последние влияли на Человека даже больше. Поэтому я и позвал тебя, чтобы ты проводил меня к этим чудесам.
