Галина Булахова - За гранью времени, или Дорога в никуда
– Д-а-а! Дела! Всё равно надо его наверх.
– Знаешь что, его надо в одеяло завернуть и поднять.
– Ну и где ты тут возьмешь одеяло?
– Я сейчас.
Сергей стал бегать по проходу, наконец, нашел что-то, напоминающее дощечку, и на ней нацарапал: «Одеяло».
– Веревка – то короткая.
– Я с собой брал запас.
Он привязал послание и подергал.
Через некоторое время опустилось одеяло. Сергей и Влад аккуратно, как ребенка, замотали аборигена в одеяло, привязали и подергали.
Глава восьмая
Когда веревка дернулась, Борода обрадованно потащил её на себя, как рыбак, к которому на крючок попалась долгожданная рыба. Показалась необычная штуковина. Борода взял её в руки и недоуменно посмотрел на Сидорыча, для чего-то заглянул в колодец и сказал:
– Они что там, решили пошутить над нами? Этот колодец действует на них как-то неправильно.
– Может, там что-то написано? – предположил Антон.
Борода стал крутить привязанное послание перед собой. Антон, который стоял за Бородой, тоже разглядывал и вдруг показал пальцем:
– Смотри, что-то нацарапано.
– Написано: «Одеяло».
– Зачем им одеяло? – спросил Антон. – Они что там, замерзли?
– Одеяло значит одеяло, – сказал Борода.
Они привязали одеяло и опустили туда, вниз.
Через какое-то время веревку опять дернули.
– Ого, что-то подцепили. Это точно не Сергей и не Влад, по весу чувствуется. Сейчас посмотрим.
Борода, наконец, подтянул одеяло. Сидорыч подхватил его, положил рядом с люком на землю и стал развязывать веревки. Наконец, одеяло раскрылось…
И надо было видеть их лица! У Антона что-то перемкнуло, и он, как испорченная пластинка, стал повторять:
– Это, это, это!..
Борода первым опомнился, посмотрел на Антона, который издавал нечленораздельные звуки, и опустил в люк веревку. Теперь он вытащил канистру с бензином, отвязал её от веревки и почему-то всунул в руки ошарашенному Антону, чтобы, наверное, хоть как-то привести его в чувство. Наконец, Борода и Сидорыч вытащили Влада и Сергея.
– Ну, как подарочек? – усмехаясь, спросил Влад, показывая в сторону аборигена.
– Это что? Вы его?
– И они туда же!
– Нет, это он сам!
Влад подошел к аборигену и прикоснулся к нему.
– Серега, он уже током не бьется.
– Может, он помер? – озабоченно спросил Влад, приоткрыв ему веки. – Ничего не понимаю, видел в кино, глаза открывают, а вот что там должно быть, не знаю.
Сергей вдруг почему-то постучал ему по груди, и абориген издал какой-то писк, напоминающий больше чириканье воробья. Влад улыбнулся, сказав:
– Жив, бестия!
Сергей еще раз стукнул его по груди, и вдруг глаза у аборигена открылись, и он опять чирикнул.
– Ишь ты, расчирикался, – сказал Влад, взглянув на Сергея, и расплылся в улыбке. Тот тоже сидел рядом и участливо улыбался. Со стороны на них было забавно смотреть. Такое впечатление, что они его только что родили, страшно рады, но что с ним делать дальше, не знают. Это всё и наблюдали со стороны Борода и Сидорыч.
Антон уже пришел в себя и, не выпуская канистры из рук, заходил то сзади, то спереди, разглядывая «добычу». Потом, присев у изголовья этого странного создания, вдруг стукнул по канистре и сказал:
– А ведь это он канистру спёр!
Влад и Сергей одновременно подняли головы на Антона и так посмотрели на него, от чего тот упал на задницу. Потом встал, поставил канистру и поспешил спрятаться за Бороду.
– Слушай, Борода, убери его от греха подальше, – сказал Влад. Он сейчас был похож на разгневанную наседку, защищающую свое дитя, которое ей досталось с большим трудом.
– Ладно, Влад, не обращай на него внимания. Надо что-то делать с его ногами. Ты что-нибудь в этом понимаешь? Я – нет.
– Давайте, наверное, я попробую, – предложил Борода, – а ты, Антон, уйди и не нервируй людей.
– Чуть что – Антон, Антон. А я точно знаю, что это он её спер, да не смог уйти: ноги себе переломал!
– Я тебя прошу, уйди, не нагнетай атмосферу, – попросил Сидорыч.
– Д-а-а, – разглядывая аборигена, протянул Борода.
– Что, плохо? – озабоченно спросил Влад. Казалось, он больше всех переживал за это существо.
– Да нет, не очень, нужно наложить шины. У него переломаны обе ноги, поэтому он и не смог уйти.
– Интересно, – предположил Сидорыч, – почему его свои не стали искать? За это время могли и хватиться. Как бы нам из-за него не было неприятностей.
– Мне нужны две палочки и что-то вроде бинтов, – попросил Борода. Антон стоял в стороне и вполголоса говорил:
– Да-да, давайте, лечите этого суслика! Вы его вылечите, а он чирикнет своим – и вас ножичком по горлышку – и в колодец!
Влад оглянулся на Антона и, обращаясь к стоявшему рядом Сидорычу, сказал: – Ему кто-нибудь когда-нибудь, наконец, рот заткнет, или мне это сделать самому?!
Сергей принес удочку:
– Это подойдет? И вот ещё наволочки с подушек.
– Это то, что надо! – обрадовался Борода.
Наконец, шины были наложены, и Влад аккуратно взял своё сокровище на руки. Тот прочирикал еле-еле, не открывая глаз.
– На воробья похож, – довольно улыбался Влад.
Из двух одеял Влад сделал небольшую постельку и уложил на неё аборигена.
– Из этой вашей затеи ничего хорошего не выйдет, – бубнил Сидорыч.
– Вот – вот! И я говорю, – тут же подсел к нему Антон.
– Глянь на них, спелись!
– Ага, – сказал Сергей, приподнявшись на локти и посмотрев заговорщически на Влада, а потом на Сидорыча и Антона.
– Голубки! Ты за кого, Сидорыч? За красных или за белых?
Сидорыч посмотрел на Антона и отодвинулся от него, как бы извиняясь, что он тут сам по себе. А Антон? Ну, Антон есть Антон!
– Я ведь что хочу сказать, я не то, что вы думаете. Я просто переживаю за нас, за последствия, которые могут быть из-за этого аборигена, – оправдывался Сидорыч.
– Ладно, Сидорыч, успокойся, всё с тобой ясно.
Глава девятая
Антон обиженно тоже отодвинулся от Сидорыча, встал и пошел к бугру, за которым была пустыня. Он постоял на песке, потоптался на нем. Вот если так стоять, за сколько засосет? Он покрутился на месте. Но выскочил, испугавшись. Кто его знает? И пискнуть не успеешь. Он посмотрел, где раньше была его машина. Её уже не было видно. Что он теперь скажет отцу? «Он же оторвет мне голову и скажет, что так и было. Разве он поверит во всё это? Кому расскажи – бред ведь! За это могут и в психушку упрятать. Нет, если выбирать, то лучше тут остаться, чем быть с оторванной головой». Он сел. Очень сильно захотелось кушать. Антон достал из кармана кусочек так называемой еды, которую ему дал Сидорыч. Долго разглядывал, понюхал, прикоснулся к нему языком – никаких ощущений! Наконец, решился, откусил, немного. Во рту появилось охлаждающее ощущение, кусочек быстро растворился. Буквально через минуту Антон почувствовал огромный прилив сил, от которых даже встал. Но сразу сел! Из-за бугра на него смотрели два аборигена! Антон чертыхнулся:
