Норман Дуглас - Южный ветер
В качестве священнослужителя, дон Франческо, умудренный в мирских делах, празднолюбивый и, подобно большинству южан, закоренелый в язычестве, пользовался заслуженной популярностью. Женщины его обожали; он отвечал им взаимностью. Как проповедник, он почитался не имеющим себе равных; золотое красноречие его причащало истинной вере все больше людей, -- к большому неудовольствию "parroco" -- приходского священника, несомненно более твердого в почитании Троицы, но оратора попросту жуткого, не страдавшего к тому же человеколюбием, -поговаривали, будто его едва удар не хватил, когда дона Франческо произвели в монсиньоры. Дон Франческо был завзятым ловцом душ, мужских и женских. Он уловлял их ad maiorem Dei gloriam(*), а также удовольствия ради. Как он признался однажды своему другу, мистеру Киту, то был единственный доступный ему вид спорта: заниматься бегом, как другие, он по причине дородности не мог -- все, что он мог, это краснобайствовать. Вот он и уловлял -- как местные души, так и души приезжих.
--------------------------------------------------------------------------
*) "к вящей славе Божией" (лат.) -- девиз ордена иезуитов --------------------------------------------------------------------------
Уловлять иностранцев было на Непенте задачей не из простых. Они объявлялись и исчезали так быстро, что не удавалось и дух перевести. Из живших здесь постоянно лишь Герцогиня, принадлежавшая изначально к Высокой англиканской церкви, поддалась на его уговоры. Ее он крепко держал на крючке. Госпожа Стейнлин, голландского происхождения дама, чьи шляпы вошли в пословицу, была твердокаменной лютеранкой. Мужчины, за вычетом Консула, надежд на спасение не имели, да и Консул находился под дурным влиянием и вообще был безнадежным оппортунистом. Эймза, как человека ученого, интересовали исключительно книги. А богатый чудак Кит, владевший на острове одной из лучших вилл и одним из лучших парков, каждый год приезжал сюда всего на несколько недель. К тому же он слишком много знал и слишком поездил по свету, чтобы оказаться кем-либо кроме безнадежного безбожника; не говоря уж о том, что дон Франческо, связанный с мистером Китом теснейшей дружбой, в сокровенных глубинах души соглашался с ним по любому вопросу. Что же до завсегдатаев Клуба, то эти были все сплошь пьянчугами, отщепенцами, мошенниками или чокнутыми -- таких и уловлять-то не стоило.
На сцене начали появляться повозки. Первой прикатила та, которую нанял дон Франческо. Выбравшись из нее, он пронесся по "пьяцца", словно влекомая ветром шхуна. Впрочем, произнесенная им речь, обыкновенно пространная и цветистая, как то и подобало его особе и ремеслу, отличалась на этот раз тацитовой кратостью.
-- Прибыл какой-то странный тип, Герцогиня, -- сообщил он. -- Называет себя епископом страны Бим-Бам-Бом, но внешне -- ни дать ни взять промотавшийся брачный агент. Такой тощий! Такой желтый! Лицо все в морщинах. Вид человека, всю жизнь предававшегося пороку. Возможно, он помешанный. Во всяком случае, приглядывайте за вашим бумажником, мистер Денис. Он будет здесь с минуты на минуту.
-- Все правильно, -- сказал молодой человек. -- Епископ Бампопо. О нем писали в "Нью-Йорк Геральд". Приплыл на "Мозамбике". Там, правда, не говорилось, что он посетит остров. Интересно, что ему здесь понадобилось?
Дон Франческо пришел в ужас.
-- Нет, правда? -- спросил он. -- Епископ, и такой желтый?
И добавил:
-- Он, должно быть, счел меня грубияном.
-- Грубияна из вас не получится, даже если вы постараетесь, -- произнесла Герцогиня, игриво шлепнув его веером.
Ей не терпелось первой познакомиться с новым львом местного общества. Но, боясь совершить faux pas(*), она сказала:
-- Ступайте, поговорите с ним, Денис. Выясните, он ли это -- я хочу сказать, тот ли, о ком вы читали в газете. Потом вернетесь и все мне расскажете.
--------------------------------------------------------------------------
*) промах (фр.) --------------------------------------------------------------------------
-- Боже милостивый, Герцогиня, даже не просите меня об этом! Не могу же я приставать к епископу. Тем более африканскому. И уж во всяком случае не к тому, на котором нет этого их фартука.
-- Будьте мужчиной, Денис. Он не укусит такого красивого мальчика.
-- Какие приятные комплименты отпускает вам леди, -заметил дон Франческо.
-- Она их всегда отпускает, если ей от меня что-нибудь нужно, -- рассмеялся молодой человек. -- Я на острове недавно, но в характере Герцогини уже разобрался! Поговорите с ним сами, дон Франческо. Это наверняка тот самый. Оттуда все возвращаются желтыми. Некоторые даже зелеными.
Добродушный священник перехватил направлявшегося к гостинице мистера Херда и официально представил его Герцогине. Герцогиня повела себя по отношению к этому суровому мужчине с усталым лицом более чем снисходительно, -- она повела себя благосклонно. Она задала ему множество вежливых вопросов и указала множество небезынтересных мест и лиц; да и дон Франческо, как обнаружил мистер Херд, непостижимым образом оправился от постигшей его на пароходе хандры.
-- А живу я вон там, -- сказала Герцогиня, указав на обширное, сурового вида строение, стены которого явно не знали побелки в течение многих лет. -- В старом заброшенном монастыре, построенном Добрым Герцогом Альфредом. Я не ошиблась, Денис?
-- Право же, ничего не могу вам сказать, Герцогиня. Никогда об этом джентльмене не слышал.
-- Добрый Герцог был отъявленным негодяем, -- сообщил дон Франческо.
-- Ах, зачем вы так говорите! Вспомните, сколько хорошего он сделал для острова. Вспомните хоть о церковном фризе! У меня целые акры комнат, которые не обойдешь и за несколько дней, -продолжала она, обращаясь к епископу. -- Я там совсем одна! Совершенная отшельница. Вы, может быть, выкроите сегодня время, чтобы выпить со мной чашку чаю?
-- Не такая уж вы и отшельница, -- вставил Денис.
-- Чай у Герцогини незабываемый, не чай, а почти откровение, -- тоном знатока сказал дон Франческо. -- Мне доводилось пробовать этот напиток в разных уголках света, однако нигде и никому не удавалось придать чаепитию подобного очарования. У нее настоящий талант. Вы будете потчевать нас чаем в раю, дорогая леди. Что касается завтрака, мистер Херд, то позвольте вам доверительным образом сообщить, что у моего друга мистера Кита, с которым вы рано или поздно познакомитесь, совершенно восхитительный повар. Блюда, которого он не способен приготовить, не стоит и пробовать.
-- Какая прелесть, -- ответил слегка смущенный епископ и добавил со смехом: -- А где же у вас обедают?
-- Я вообще не обедаю. Госпожа Стейнлин устраивала одно время милые вечерние приемы, -- задумчиво и с оттенком грусти в голосе продолжал священник, -- превосходные были обеды! Но теперь она повелась с русскими, и те полностью монополизировали ее дом. Вон он, видите, мистер Херд? Та белая вилла у моря, на краю мыса. Весьма романтичная дама. Потому она и приобрела дом, которого никто не стал бы покупать ни за какие деньги. Такое уютное место, такое уединенное -- оно очаровало ее. Горько же ей пришлось пожалеть о своем выборе. Жизнь на мысу имеет свои недостатки, и она скоро их обнаружила. Дорогая моя Герцогиня, никогда не селитесь на мысу! Ужасно неудобно, вы вечно у всех на виду. Весь остров знает, чем вы занимаетесь, кто вас навещает, когда и почему... Да, я с сожалением вспоминаю о тех обедах. Ныне я вынужден довольствоваться жалким домашним ужином. Доктор запретил мне обедать. Говорит, что я чересчур растолстел.
