Михаил Ахманов - Зов из бездны
Раздался сигнал таймера — Лаура проснулась.
* * *Весь следующий день она была задумчивой, хотя выполняла свои обязанности так же тщательно и терпеливо, как всегда. Экипаж ничего не заметил. Роботы копались на дне каньона, зондировали грунт, ползали у скал, около пересохшего русла и на краях огромной пропасти; информация текла рекой, и геолог Мои, загрузив корабельный компьютер, рисовал подробные карты местности. Пилоты сидели у обзорных экранов, высматривая ровный и достаточно большой участок под рифтовой стеной, подходивший для спуска посадочных модулей. Инженер Дюкар закончил профилактику систем расстыковки и теперь возился с «Ниньей»[7], малым кораблем, предназначенным для полетов над Марсом. Археолог запустил зонд в сторону Сидонии, разглядел таинственное Лицо во всех подробностях и убедился, что это не артефакт древних марсиан, а причудливая скала, над которой миллионы лет назад поработали вода и ветер. Это погрузило Муромцева в глубокую печаль; похоже, ему не светили лавры отца марсианской археологии. Лаура прописала ему для бодрости беговую дорожку в двойном размере и контрастный душ.
Впрочем, душ ей тоже пригодился, чтобы снять напряжение. Чувство, что случилось нечто удивительное и, может быть, очень важное, не покидало ее; вспоминая снова и снова свои сны, она искала и не находила объяснений. Исследования особых свойств мозга велись уже много десятилетий, но ученые так и не выяснили скорость ментального сигнала и дальность его распространения. Да и с природой самого сигнала были большие неясности, служившие почвой для сомнительных гипотез и спекулятивных домыслов. Ни в одной земной лаборатории не создали устройств, которые могли бы принять или воспроизвести ментальную посылку; для экспериментов привлекали «живые приборы», то есть людей, а эти «телепаты» и «ясновидящие» в подавляющем большинстве являлись мошенниками. Без объективных данных и опытов, которые удалось бы повторить, дело вперед не двигалось.
Итак, Лаура Торрес не могла опереться на научное знание, некую теорию или хотя бы на факты, пусть странные, но проверенные практикой. Предположение, что источником сигнала служит Земля, она отвергла; во-первых, слишком далеко, а во-вторых, в полете никакие видения ее не тревожили. Ментальная посылка явно приходила с Марса или из пространства вблизи планеты; значит, Марс не мертвый мир с погасшими вулканами и пересохшими морями, а нечто иное, загадочное и необъяснимое. От этой мысли кружилась голова, и на ум приходили сонмы чудовищ Уэллса, упакованных в боевые треножники.
«Чушь, нелепость! — думала она. — С чего бы марсианам передавать ментальные образы Земли? Возможно, они зафиксировали эти картины в прошлые времена, и теперь какое-то устройство воспроизводит их для землян-первопроходцев?..» Тут было рациональное зерно, однако имелись и неувязки. Два представших Торрес видения разделяла пропасть в миллионы лет; древние твари жили в палеоцене или другой эпохе третичного периода, а корабль с веслами и квадратным парусом мог плавать по земным морям два, три или четыре тысячелетия назад. Получалось, что марсиане наблюдали Землю и в очень-очень далекое время, и в исторический период, а такая гипотеза казалась Лауре сомнительной.
Но, быть может, послание оставлено не марсианами? Быть может, какая-то звездная цивилизация посылает корабли к Земле на протяжении миллионолетий… А передатчик ментальных сигналов — дальше, чем край света для примитивных землян… Передатчик здесь, на Марсе, куда люди доберутся на высокой стадии развития, вооруженные знанием, способные понять, что шепчет им голос из пустоты…
«Это больше походит на истину, — решила она. — Правда, инопланетяне могли бы сначала представиться и объяснить свою цель. С другой стороны, представление, надо думать, будет, ведь передача наверняка циклическая, и я восприняла только случайные фрагменты. Не станем торопиться и посмотрим, что еще они нам сообщат».
Эта мысль ее успокоила, и две ближайшие ночи Лаура старалась запомнить показанное ей во всех подробностях. Два новых видения были весьма интересны: в первом — огромный город на холмах, а во втором армия в походе, всадники, артиллеристы, пешие полки и под конец кровопролитная битва. Город был полон величественных храмов, статуй и дворцов и, несомненно, являлся Римом императорской эпохи — она узнала Колизей, колонну Траяна и несколько других сооружений. С марширующим воинством оказалось сложнее — в военной истории Лаура была не сильна. Впрочем, бронзовые орудия, пестрые мундиры, кивера, ружья, сабли и боевые лошади, а также местность, по которой двигались полки, ясно намекали, что перед ней Европа восемнадцатого века или, возможно, начала девятнадцатого. «Время войн и сражений, бунтов и революций», — думала Лаура, проснувшись; может быть, ей показали армию Суворова, или Фридриха II, или самого Наполеона.
Что до работ экспедиции, то они шли по графику: осмотрели участок на дне каньона, проверили грунт, выбрали место для закладки базы, и Фокс с Параном перегнали в ущелье первые пять модулей. Там все еще трудились роботы, а управление спускаемыми аппаратами велось дистанционно, и пока ни один человек еще не ступил на поверхность планеты. Как предусматривал график, «Нинья» с экипажем отправится на Марс после транспортировки грузов, а на это отводилось еще четыре дня. Пилоты спешили; погода в районе Долин Маринера благоприятствовала операции, но все могло перемениться — песчаные бури на Марсе были внезапными и очень сильными. Когда все двадцать модулей окажутся в ущелье, можно будет считать, что выполнена главная задача экспедиции. Высадка людей — скорее акт символический, с которым не стоило торопиться.
После ужина Лаура Торрес пригласила командира в свой отсек. Их совещания не являлись чем-то экстраординарным — напротив, происходили регулярно и довольно часто. Экипаж «Колумба» был невелик, и Фокс обходился без заместителя; в случае его гибели власть переходила к Радживу Парану, второму пилоту. Но все же у Фокса был заместитель, и не Паран, а доктор Торрес. Так случилось по воле экипажа, по молчаливому согласию, к какому приходят в тесной группе, определяя лидеров; и так же молча командир и врач разделили обязанности: дело Джереми Фокса — корабль и цель экспедиции, дело Лауры Торрес — люди. Она отвечала за их физическое и душевное здоровье, что, возможно, было самым главным; не только достигнуть Марса и вернуться, но сделать это в добром здравии, доказав, что человек способен жить и выжить в космосе.
– Есть проблемы? — спросил Фокс, ухватившись за леер и приняв сидячую позу.
