Василий Попов - Голос погибшей планеты
Он усадил меня за маленький столик, сам уселся напротив и долго хохотал раскатистым, гулким смехом. Потом смахнул с глаз навернувшиеся слезы и стал копаться пальцем в нагрудном кармане.
— Прежде всего моя маленькая Ва велела мне передать тебе маленький сюрприз.
Я взял у него небольшое цветное фото. С него на меня смотрел странно знакомый малыш, пухленький, улыбающийся. Я оторопело вскинул глаза на начальство.
— Не знаешь этого молодого человека? — резвился он. — Могу представить. Это мой внук и твой… сын. Его назвали Пе… Ему уже девять месяцев от роду, и я не стесняюсь признаться, влюблен в этого парня…
«Вот так Ва! Ну и сюрпризик преподнесла мне моя миленькая женушка!» — подумал я.
Мой тесть усадил меня в мягкое кресло. По его приказу «командирская мартышка» принесла нам кофе с очень вкусными пирожными и вазу с фруктами. При этом она улыбалась мне недоумевающе и льстиво, точно выпрашивая сладкий орех. Строгого и резкого командира, офицера-космонавта высшего класса со мной не было. Был пожилой добряк-отец, беседующий с любимым сыном. Он звал меня «сынком», а себя предложил называть папой, «конечно, когда мы одни», — оговорился он. Его глаза, казалось, изливали на меня не взгляды, а сладкий нектар.
— Ты знаешь, я очень рад выбору моей Ва! — сказал он, прихлебывая ароматный кофе. — Ты сразу же, как только прибыл, понравился мне. А потом ты показал себя настоящим мужниной и патриотом, когда приземлил эту синюю жабу… Сейчас перед тобой широко открыта дорога к высшим чинам и славе — ведь твое имя знает сам президент нашей страны. Скажу тебе по секрету: скоро потребуется командир базы Кория — ее теперешний заболел и уходит в отставку. Я предложил твою кандидатуру.
Я сидел счастливый и ошалелый от этого водопада сладких слов, приятных новостей, различных благ, выдаваемых мне судьбой. Но все же я пролепетал просьбу:
— Мне бы очень хотелось получить отпуск, повидаться с Ва и… с малышом.
Командир гулко захохотал, и его круглый живот волнами заходил под. мундиром.
— Понимаю, понимаю тебя, сынок! — благодушно зарокотал он. — Сам был молодым офицером и так же стремился к своей любимой… — Он стал серьезным. — Но в настоящее время все отпуска строжайшим образом запрещены. Как только хоть немного смягчится международное напряжение, я тебе предоставлю двухмесячный отпуск… К этому времени наша Ва закончит оборудование уютного гнездышка на окраине столицы — домик из семи комнат, сад, мраморный бассейн, фонтан… Я, сынок, не из бедняков, а Ва — моя единственная любимая дочурка. Вы и маленький Пе не будете ни в чем нуждаться. — Он вздохнул, и его лицо стало озабоченным. — Правда, в последнее время мои финансовые дела идут не так хорошо, как хотелось бы. Но я уверен, что с твоей помощью они быстро поправятся.
Конечно, я сейчас же спросил, какая от меня требуется помощь?
И тут мой добродушный и ласковый тесть посвятил меня в свои финансовые дела. Он был одним из инициаторов и директоров широко рекламируемого строительного концерна «Счастливые города». Эта корпорация на деньги своих акционеров в разных районах страны строила подземные атомные убежища. Дело велось с большим размахом. Сооружались не примитивные бункера, а настоящие города, со своими атомными силовыми станциями, подземными садами, кинозалами, огородами, крупными воздухоочистительными установками. Каждому держателю акций гарантировались подземные апартаменты из одной или двух комнат со всеми удобствами, питание в течение двух лет, пользование всеми благами цивилизации.
— И вот, понимаешь, сынок, появились жулики-конкуренты, широко рекламирующие эти самые «спасительные» таблетки, якобы избавляющие от гибельных последствий радиации и излечивающие лучевую болезнь, — с брезгливым видом пояснил мне мой тесть. — И сразу уменьшился спрос на наши акции. А у нас, кроме уже построенных шести подземных Счастливых городов, еще двенадцать находятся в стадии строительства. Требуются деньги, деньги и еще раз деньги. А их у нашего концерна почти нет.
Я удивленно воскликнул:
— В чем же может заключаться моя помощь?
Мой тесть бросил на меня неимоверно ласковый взгляд, встал с кресла и шариком подкатился к прикрытой занавесом оперативной карте, висящей на стене.
— Иди-ка сюда, сынок, — позвал он.
Я подошел. Мягкая рука обняла меня за плечи. Он слегка тряхнул меня, полнокровный, веселый и ласковый добрячок. Другой рукой он раздвинул шторки. Перед нами была схема нашего участка границы — золотыми океанами расстилались пустыни, чернели кружки городов и селений, извивались ленточки дорог. Посредине карту рассекало коричневое переплетение горных хребтов. Все это мне было знакомо по полетам, все это я видел из стратосферы и космоса.
Мой тесть Со небрежно ткнул рукой в черный кружок, находящийся чуть поодаль границы на территории Синей республики.
— Вот есть здесь никчемный малюсенький городишко, — презрительно скривив губы, проговорил Со. — Всего тысяч десять населения. Промышленность — трикотажные мастерские и заводик кондиционеров. Ну, есть еще здесь военная школа штурманов-космонавтов… Хорошо бы уничтожить это вонючее гнездо… — Со взглянул на меня маленькими колючими глазками. — Выжечь, чтоб и следа не осталось.
— Как?! Каким образом? — растерялся я.
— Каким образом? — Мой тесть рассмеялся и потряс меня за плечи. — А очень просто! Как в детской сказке… Летела, летела птичка, снесла птичка в полете яичко… А яичко-то не простое, а… атомное…
— Атомное? — я вздрогнул и обернулся к Со. — Но это же станет началом всеобщей атомной войны!
— Не станет! — резко выкрикнул Со. И убежденно повторил: — Не станет! Неужели, сынок, ты думаешь, что синие пойдут на риск истребительной атомной войны из-за паршивого маленького городишка? Конечно, нет! Начнется обмен нотами, взаимные угрозы, извинения — все то, что называется дипломатией. А нам очень нужен, просто необходим один такой локальный, малюсенький атомный взрыв…
— Зачем?
— Чтобы напомнить людям о настоящей войне, которая угрожает не только радиацией, но и жаром атомной вспышки, и ударами взрывной волны… Пусть люди вспомнят, что от удара атомной смерти их не спасут жалкие таблетки этих аптекарей… — Со рассмеялся. — И ты, сынок, будешь той самой курочкой, которая уронит атомное яичко…
— Я?! — Меня захлестнули растерянность и ужас. — Я не смогу этого сделать, командир. Ведь там, в этом городке, люди, десять тысяч мирных людей…
— Десять тысяч наших потенциальных врагов, десять тысяч синих, — жестким голосом проговорил Со.
