Клиффорд Саймак - Зачарованное паломничество
Снивли направился в маленькую боковую пещеру, соединяющуюся с главной, которая уходила в шахту.
— Тут можно спокойно посидеть и спастись от шума, — сказал он. — К тому же, мы не будем стоять на пути тачек, когда их будут вывозить из шахты.
Джиб положил один из свертков на полку, тянущуюся вдоль стены.
— Копченая рыба и кое-что еще, — пояснил он. — Другой мой сверток для отшельника.
— Я много лет уже не видел отшельника, — сказал Снивли. — Садитесь на этот стул. Я недавно заново обил его. Он очень удобен.
Джиб сел, а гном взял другой стул и повернул его так, чтобы сидеть лицом к гостю.
— В сущности, я только раз был у отшельника, — продолжил он. — Зашел по-соседски, принес ему пару серебряных подсвечников. И больше не был. Боюсь, я затруднил его. Я чувствовал в нем какое-то беспокойство. Он ничего не сказал, конечно…
— Да и не мог. Он очень добрый человек.
— Не следовало мне так делать. Все дело в том, что я очень долго живу в стране людей и начал уже утрачивать чувство различия между собой и людьми. Но для отшельника и, наверное, для многих других людей я напоминание о другом мире, к которому люди все еще чувствуют отвращение и неприязнь, и, вероятно, не без основания. Веками люди и мой народ жестоко боролись друг с другом без милосердия и, как предполагаю, без чести. В результате отшельник, который, как вы говорите, самый добрый из людей, не знал, как себя со мной вести. Он, должно быть, знал, что я безвреден и не представляю никакой угрозы ни для него, ни для его расы, и все же чувствовал беспокойство. Если я был бы дьяволом или каким-нибудь демоном, он знал бы, как действовать, брызнул бы святой водой и произнес бы заклинание. Хоть я не дьявол, но, однако, каким-то неведомым путем мысли обо мне связываются с дьяволом. Все эти годы я сожалел, что навестил его.
— И, однако, он взял подсвечники?
— Да, взял, и поблагодарил за них. Он слишком джентльмен, чтобы бросить их мне в лицо. Взамен он дал мне кусочек золотой ткани. Вероятно, какой-то знатный посетитель дал ее ему, потому что у отшельника не было денег, чтобы купить такую дорогую вещь.
Все эти годы я думаю, что мне делать с этой тканью. Держу ее в сундуке и время от времени ее вынимаю, чтобы взглянуть. Вероятно, я мог бы ее обменять на что-нибудь полезное, но мне не хочется этого делать: все-таки это подарок и с ним связаны какие-то чувства. Подарки не продают, особенно подарки такого хорошего человека.
— Я думаю, что все это вы вообразили себе — замешательство отшельника, я имею в виду, — сказал Джиб. — Я, например, не испытываю к вам таких чувств. Хотя, должен признать, что я тоже не человек.
— Вы ближе ко мне, — сказал гном, — и вот в этом вся разница. — Он встал. — Пойду-ка принесу топор. — Он похлопал по узлу, который Джиб положил на полку. — А за это я открою вам кредит. Без этого ваш кредит кончился.
— Я давно хочу спросить, — сказал Джиб, — но до сих пор не хватало духа. Народ Болот, народ Холмов, даже многие люди приносят вам добро, и вы открываете им кредит. Значит вы умеете писать?
— Нет, — ответил гном, — не умею. Мало кто из гномов умеет. Может, кто-нибудь из гоблинов. Особенно те, что живут в университете. Но мы ведем счет. И ведем его честно.
— Да, — согласился Джиб, — очень честно, щепетильно.
Снивли вышел и стал рыться где-то на полках. Вскоре он вернулся с топором, насаженным на топорище из древесины гикори.
— Мне кажется, — сказал он, — у него хорошее равновесие. Если нет, то принесите его назад, мы поправим.
Джиб с восторгом взвесил топор на руке.
— Прекрасно, — сказал он. — Если будут нужны небольшие изменения, то я справлюсь сам.
Он провел пальцем по лезвию.
— Отличный топор, если его беречь, он будет служить весь мой век.
Снивли был польщен.
— Нравится?
— Мастерская работа. Я заранее знал, что так и будет.
— Он хорошо заточен и не скоро затупится. Но осторожнее с камнем.
— Я буду осторожен, — ответил Джиб. — Это слишком хороший инструмент, чтобы с ним плохо обращаться.
— А теперь я хочу еще кое-что показать вам, — сказал гном.
Он сел и положил на колени предмет, тщательно завернутый в шкуру. С почтением он развернул сверток. Предмет заблестел. Джиб, очарованный, наклонился вперед.
— Меч! — воскликнул он.
— Человеческий меч, — сказал Снивли. — Он слишком большой, слишком тяжелый и длинный для таких, как вы и я. Меч бойца. Никаких украшений, никакого фальшивого блеска. Орудие, как и ваш топор. Честное лезвие. За все время, что я здесь, мечи, сделанные нами, можно пересчитать по пальцам одной руки. И этот — лучший из всех.
Джиб протянул руку и коснулся лезвия.
— Такое оружие должно иметь имя, — сказал он. — Рассказывают, что в старину люди часто давали имена своим мечам, как лошадям.
— Мы нашли небольшое гнездо замечательной руды, — сказал Снивли. — Осторожно добыли ее, переплавили. Такая руда встречается не часто. Ее используют для особых случаев, таких, как этот меч и ваш топор.
— Значит, мой топор…
— Ваш топор и этот меч — братья.
— Будем надеяться, что меч попадет в надежные руки, — сказал Джиб.
— Мы постараемся, чтобы так и было.
— Я принес вам старый топор. Его металл хорош, но лезвие так сточилось, что его невозможно как следует заточить. Но ржавчины нет. Я, подумал, может вы используете металл. Кредит мне за это не нужен.
Он взял топор с пола и протянул гному.
— Хороший топор, — сказал Снивли. — Топор вашего отца?
Джиб кивнул.
— Отец дал его мне, когда я построил свой плот.
— Да, мы сделали его для него. Хороший был топор, но ваш все же лучше.
— Отец шлет вам привет. И мать тоже. Я говорил им, что увижусь с вами.
— Хорошо вы живете, — сказал гном. — Все вы, в Болотах. Много лет. У вас нет истории? Вы не знаете, как долго живете там?
— Мы не умеем записывать события, — ответил Джиб. — У нас есть только предания, переходящие от отца к сыну. В них, наверное, немало истины, но сколько — я не знаю.
— Сколько тут живут гномы, — сказал Снивли, — ваш народ все это время населяет Болота. Он жил тут и до нашего прихода. У нас тоже есть свои легенды. О том, кто открыл здесь руду и начал строить шахту. И как вы, мы тоже не знаем, что в легендах правда, а что нет.
Джиб взвалил на плечо узел для отшельника.
— Я должен идти, — сказал он. — До пещеры отшельника далеко. А мне до наступления ночи нужно быть дома.
Снивли кивнул.
— И правильно. В этом году много волков. Больше, чем когда-либо. Если задержитесь, можете заночевать здесь, мы будем всегда вам рады.
