Сергей Волгин - Звездный бумеранг
– А вот как. Наше ухо не улавливает звук, у которого менее двадцати колебаний в секунду. Ученые говорят: это инфразвуки. Не слышим мы звуки и свыше двадцати тысяч колебаний в секунду – ультразвуки. Есть звук, а мы не слышим.- Володя перестал стрелять и начал выкладывать свои знанияВозьмем, для примера, струну какого-нибудь музыкального инструмента. Если струну тронуть тихонько, она как будто звук не издает, не играет, а на самом деле звук есть, только мы его не слышим. Такие звуки хорошо распространяются в море – это доказал наш академик Шулейкин. Он назвал этот звук "голосом моря". А академик Крылов говорит, что некоторые морские животные слышат "голос моря", по нему узнают о приближении бури и заблаговременно уходят от опасности. А еще интереснее ультразвуки. Они такой силы и такие хитрые, что и представить трудно. С помощью их можно узнать, есть ли внутри металлического бруса трещина или пустота, пробить стальную пластину…
– Правильно, молодой человек,- прервал Володю Баили.- Но ты не обратил внимания, почему мы не пробили эти вот окошечки?
Володя засопел. Он понял, что допустил ошибку, и покраснел. Но Баили не стал донимать его вопросами.
– У нас ультразвуки используются гораздо шире, чем у вас, молодой человек: например, для дробления материалов, прорытия колодцев шахт, ускорения роста растений. Но ружье это не ультразвуковое. Мы вообще не убиваем таким диким способом. Наши ружья лучевые, если выразиться неточно, применительно к вашим терминам. Они не убивают – лишь парализуют организмы на определенное время. Через полчаса наши утки проснутся и будут здоровехоньки. Так-то, любезный Володя. А настрелял ты маловато, хотя я подозреваю, что ты усердно занимался в стрелковом кружке.
– Я лучший стрелок нашей школы,- теперь уже смущенно сообщил Володя.
Вскоре все утки были усыплены.
– А как же мы их поднимем?- спросил Володя, поеживаясь, так как холод давал себя знать.
– Это проще пареной репы, как у вас говорят,- пошутил Пео.- Выловим их той же сетью. Однако ты, милый мальчик, совсем замерз, иди-ка на свое место, а мы тут с Баили все оборудуем, кстати приготовим тебе завтрак.
Володя прошел в каюту и сел в то же кресло, на котором сидел до охоты. Было еще очень раннее утро, есть ему не хотелось, и обещанный, приготовляемый неземными людьми завтрак его не радовал. Он снова почувствовал свое одиночество и, как ни пытался, не мог представить себе свое будущее. Куда завезут его Пео и Баили? Вернется ли он домой? В нем боролись любопытство и страх. Но страх перед неизвестным будущим не особенно донимал Володю – все же он был храбрым мальчиком,- его пугало одиночество. Трудно расстаться с родителями и товарищами, а еще труднее несколько лет не слышать их голоса, не иметь возможности дать о себе знать, находиться среди чужих людей да еще с далекой неизвестной планеты.
Тоска по близким людям сильнее многих других чувств.
Искрились краски на стенах. Под ногами жужжал какой-то мотор. Володя смотрел на картины, вслушивался в убаюкивающие звуки и тоскливо думал об одном и том же: "Как же быть?" Неожиданно возникшая мысль заставила его вскочить, и он бросился обратно в холодильник.
Баили сидел на стульчике и что-то нараспев говорил, а Пео стоял у белого шкафа сосредоточенный и важный. Под прозрачным колпаком лежала ощипанная утка, она жарилась, на ней выступили капельки жира. Володя не обратил внимания на утку, хотя способ обработки живности мог бы его заинтересовать.
– Товарищ Баили и товарищ Пео,- сказал Володя просительно,- возьмите, пожалуйста, на корабль моего друга Агзама…
Пео и Баили переглянулись.
– Мне одному будет очень скучно…- добавил Володя.
– Этого мы не учли,- покачал головой Баили и тяжело, покряхтывая, поднялся.- Человеку всегда нужен товарищ, хотя бы такой, с которым нередко ссоришься.- Баили с усмешкой посмотрел на Пео.
– С вашим характером я бы преспокойно прожил и один,- усмехнулся Пео, видимо продолжая какой-то давно начатый и неоконченный спор,- разве только пригласил бы женщину для полноты ансамбля.
– Это уже было бы два человека. Арифметика доисторического человека.
Но вы, дорогой Пео, затянули старую песенку. Не забудьте, что ваша песенка пользовалась популярностью у меня не менее полусотни лет назад. Возможно, мы еще способны ее запеть, но сейчас перед нами другая проблема. Я согласен взять на борт второго мальчика.
– Вы же рассчитывали на одного человека,- напомнил Пео.
– Да, но на взрослого.
– Вы всегда найдете выход.- Пео отвернулся и крутнул пурпуровый верньер. Утка на глазах стала розоветь.
Володя с надеждой смотрел на Баили: он понял, что от Баили зависит решение – будет ли на корабле Агзам.
– Если не секрет, то разрешите узнать, как вы намереваетесь еще раз опуститься, с кем встретиться и на какое время?- не оборачиваясь, спросил Пео.
– Да, это задача. На исходе время и запас энергии антигравитационной системы. И там ждут.- Баили поднял голову, посмотрел на потолок и нахмурился.- Мы не можем, молодой человек, еще раз приземлиться,- виновато сказал он Володе, но тут же засмеялся и хлопнул себя ладонью по грудиНо…- он поднял палец,- мы можем выловить твоего Агзама сетью, как рыбу, и для этого воспользуемся услугами наших тюти. Идите, уважаемый Пео, с мальчиком в отсек и разыскивайте незнакомого еще гостя.
Не помня себя от радости, Володя выскочил в отсек и опять не рассчитал – с одного прыжка плюхнулся в кресло. Агзам будет с ним, Агзам будет на корабле! Было от чего прийти в восторг.
Глава пятая ТЮТИ
Пео опустился в соседнее кресло.
– Смотри, Володя, в зеркало,- сказал он.
Володя глянул в зеркало – оно оказалось экраном.
Корабль летел быстро: промелькнули разграфленные хлопковые поля, запестрели окраинные сады, а за ними уже четко вырисовывались улицы и дома. Вдруг Володя в испуге отшатнулся от зеркала: город резко пододвинулся к днищу корабля, и Володя подумал, что они падают. Но Пео наблюдал спокойно, и Володя, смущенно улыбнувшись, снова повернулся к экрану.
– Вот он, Агзамка!- закричал Володя.- Еще спит, засоня!
– Вон там, под деревом?- спросил Баили, будто находился рядом, хотя в каюте его не было.
– Ну да!
– Сейчас мы его поднимем.
От корабля отделилось маленькое облачко неправильной формы и понеслось к земле. В Володином дворе и в том, в котором спал Агзам, не было никакого движения: родители и соседи еще не поднимались. На улицах уже рассветало, но еще не звенели трамваи, машины пробегали редко. А под деревьями было совсем темно.
