Олег Верещагин - Новое место жительства
— Спасибо, — пробормотал я.
И разозлился на себя — что‑то слишком часто она заставляет меня смущаться!..
…Комната оказалась почти квадратной, небольшой, с двумя окнами в боковых стенах, оклеенных зеленовато–золотыми обоями — кажется, недавно, может даже, к моему приезду. Одно окно выводило в сад, другое — в пустынный переулок, пыльный и жаркий. Окна были странные, старинные — с переплётами в виде буквы Т и маленькими форточками, непривычные. Тётя Лина показала рукой вокруг:
— Ну вот, это всё твоё. Ты размещайся, а я пойду, я хоть и отпросилась на сегодня, но ведь практика в школе начинается у восьмого и десятого классов, надо глянуть. Ты не против?
— Нет, конечно, идите, — поспешно сказал я, про себя подумав, что это как раз то, что надо. Очень захотелось остаться одному и как‑то… что ли… разобраться в том, что случилось, или… или, может, просто отдохнуть?
— Ну вот и хорошо, — она кивнула и вышла, прикрыв за собой дверь.
Если честно, я хотел завалиться сразу. Но неразобранные вещи не дали бы мне спать нормально, и я начал раскладываться, заставляя себя привыкнуть к мысли, что это и правда моя комната и я тут проживу ближайший год. Получалось не очень, но всё‑таки… Заметили — стоит разложить вещи где‑то, и это место сразу начинаешь ощущать, как «своё»? Или если где‑то поесть… Вот и сейчас я «метил территорию», лихо разбрасывая своё добро по казавшимся мне подходящими местам.
В комнате было не слишком много мебели — кровать, тумбочка возле неё, стол у окна (того, которое в сад), стул, кресло, да большой шкаф. Шкаф оказался для моего барахла именно что слишком большим, да это и понятно, я взял с собой минимум. Даже если не повыкидывал бы тишком навязанное — всё равно… Отдельно и особо я разложил цифровой фотик «кэнон» с 40–кратным объективом, свою читалку, МР–тришник на 16 гигов, веб–камеру… А под моим новеньким ноутбуком, купленным прямо перед поездкой, в сумке неожиданно оказался толстый конверт с надписью маминым почерком — я его видел нечасто, но знал: «Отдашь сестре семьдесят пять купюр, остальные — карманные тебе.» Я заглянул — там и правда были купюры, ровно сто по сто евро. Выходило, что на меня выделили где‑то по двадцать четыре тысячи рублей в месяц, плюс столько же — чисто карманные. Обычно я получал «на карман» шесть тысяч в месяц. Поздравив себя с поднявшимся рейтингом, я швырнул конверт в шкаф так, что он смялся… и подумал, что тут, наверное, средняя зарплата такая — восемь тысяч. Хотя я себе и не представлял, как взрослый человек может жить на такие деньги.
Тяжело дыша — почему‑то стало плохо, меня даже затрясло — я взял конверт, аккуратно сложил деньги, отсчитал семьдесят пять сотен, отложил в сторону, остальные сунул в конверт и спрятал его среди вещей. Думать становилось окончательно лень. Я заставил себя окончательно распихать вещи по местам, какие приглянулись, разделся, поменял трусы, опять‑таки заставил себя сложить одежду нормально, аккуратно свернул покрывало и одеяло. Всё — и покрывало, и одеяло, и бельё — были новенькими, свеженькими, чистенькими. От постели пахло лавандовыми духами, как от одной девчонки–шведки, с которой я зимой познакомился а Альпах. На морозе от неё ничем не пахло, но, как только мы заходили в тёплое помещение, как по нему тут же распространялся этот запах. Обалденный запах… Я перестал заставлять себя разлеплять глаза, влез ощупью под простыню, глубоко вздохнул и… поймал себя на том, что не сплю и смотрю в потолок.
Я проснулся так же, как и уснул — незаметно. Часы, которые я так и не снял — я по–старинке носил их, предпочитал мобильным не пипикать, выглядывая время — показывали, что почти два, я проспал около пяти часов. В доме было тихо–тихо, снаружи иногда доносились какие‑то звуки — то собака лаяла, то фырчал автомобиль, то звякал велосипед. Но эти звуки были такими редкими, что я почти испугался. Шум сопровождал меня всю жизнь — в той или иной форме. Только в турпоходах я вспоминал, что бывает тишина. Но турпоходы — это лес. Не город.
Повернувшись на бок, я дотянулся до тумбочки. На моём телефоне была СМСка от матери — а я и не услышал, как она пришла, так спал! Первая за эти дни. Я прочитал, высвободив руку из‑под покрывала и дотянувшись до мобильника. Ну конечно. Долетела позавчера, была занята, извещает и целует. Привет сестре. В смысле, тёте… Кстати, а тётя где?
Поднявшись, я поискал тапочки, не нашёл, конечно, влез в приготовленные заранее бермуды и отправился по дому босиком. Смешное было ощущение. Всю жизнь под ногами в помещениях у меня были либо пластик, либо дорогущий паркет. А тут оказались гладкие некрашеные доски (тёплые!!!) или длинные коврики… а, половики они называются (мягкие, шелковистые какие‑то…). Честное слово, это было смешно — смешно и интересно.
А вот тёти‑то нигде и не было. Я методично проверил все, как мне казалось, комнаты и поймал себя на том, что… опять заблудился. Вот блин! Сложно было себе представить, что в этом доме живут женщина и мальчишка, тут же человек десять могут жить и друг друга не стеснять. Тихо стояла старая мебель, но в двух комнатах нашлись телевизоры — в одной опять‑таки какой‑то раритет с пучеглазым экраном на тонких ножках, в другой — вполне нормальный LG со старым DVD–видаком той же фирмы и лазерным плеером ВВК.
Большинство комнат выглядели откровенно нежилыми, хотя и аккуратно убранными. Но как‑то так — раз и навсегда, если можно так сказать, только старинных чехлов на мебели не хватало. Одна комната была по трём стенам заставлена книжными стеллажами. Книг было тысяч двадцать на глаз, самых разных, от детских детективов (о господи, их читает мой кузен?! Не тётя же…) до изданий классиков, выпущенных, кажется, ещё при жизни оных — оказалось, что без шуток, на самом деле при жизни, я проверил наугад пару томиков Некрасова и Пушкина. Я подумал, что, пожалуй, тут мне хватит на год нечитанного ранее. Такого количества книг у меня дома не было. Если честно — почти совсем не было. Я сколько помнил себя пользовался читалками, книги покупал очень–очень редко… и сейчас мне неожиданно показалось, что вот эти книги смотрят на меня как‑то обиженно и настороженно.
Я передёрнул плечами и вышел из библиотеки.
Следующая дверь показалась мне вроде бы похожей на дверь в… мою… да, мою теперь — комнату. Я открыл её.
Нет. Это была не моя комната. Но…
…Смешно.
Эта комната вполне могла бы быть моей. Не здесь. Там. В Москве.
Честное слово, это была моя первая мысль — ещё когда я только стоял на пороге и оглядывался удивлённо. Да, она была меньше моей московской (и даже здешней, пожалуй) комнаты, со старомодной тёмной мебелью и одним — правда большим, но тоже старым, всё с тем же Т–образным переплётом и маленькой форточкой — окном. Но я увидел на стене потёртые боксёрские перчатки, а на столе — хороший компьютер. Я увидел над кроватью постеры старых «металлических» групп «Manowar», «Ария» и «Мастер», которые уважал и я, а над письменным столом — портреты Гагарина и Хайнлайна[4] (это было почти невероятно, но точно такие же висели и над моим столом! Ещё тут был Высоцкий; у меня такой портрет не висел). Сбоку от окна держался на ввинченном в стену креплении газобаллонник «корнет» — у меня вот так же висели два незаконно купленных «аникса»[5] (один я привёз с собой), с другой стороны — самодельный, но отлично сработанный лук со спущенной тетивой. Я увидел в старом шкафу за раздвижным стеклом стопки явно часто используемых туристских карт, старые CD–диски с записями бардов Грушинского фестиваля, книги издания 40–х-50–х годов прошлого века — воспоминания и дневники путешественников (вот такие были и у меня, я не удерживался — часто покупал их в букинистических , потому что интересно и приятно было представлять людей, которые их читали до меня — мне почему‑то казалось, что это были всё хорошие люди…). Увидел я и ещё кое‑что: на самодельной полке были несколько грамот, кубков и почти даже не удивился, когда различил нарисованные и гравированные на них пистолеты, фигурки бегущих и скачущих верхом людей. Увидел тяжёлые гантели на подставке и пружинную боксёрскую «грушу» на кронштейне. Увидел гитару — поцарапанную, чернолаковую. И даже распростёршее на шкафу огромные крылья чучело орла показалось мне вдруг до глупости знакомым — хотя у меня вот такого как раз никогда и не было.
